Жатва VIII
Нет такой партии
Борис Гуанов
© Борис Гуанов, 2020
ФУТУРОПЕРФЕКТНЫЙ ОТЧЁТ О МОЕЙ ЖИЗНИ В ПРОШЛОМ И БУДУЩЕМ С КАРТИНКАМИ И ПОДРОБНОСТЯМИ
Будучи депутатом, Борис Гуанов так глубоко завяз в политике, что многие годы после разгона Советов он продолжал заниматься партийной работой в рядах гайдаровской партии Демократический выбор России и активно участвовать в выборах. Он выступал за единство демократических сил, но в России не нашлось авторитетной фигуры, способной преодолеть амбиции разных партийных вождей и сплотить демократов. Это и привело автора к разочарованию политикой и политиками. Взгляд изнутри на эту печальную историю автор предлагает в восьмой книге из серии «Жатва».
КНИГА VIII. НЕТ ТАКОЙ ПАРТИИ
Запись 14
14.1. Крах
С каждым днём напряжение от ожидания внезапного появления Снежаны всё нарастало, а её всё нет и нет. Мемуары писались туго. Вот написал о своём втором высшем образовании и подумал: «А зачем? Зачем ты клевал носом на лекциях по вечерам после бурной депутатской работы или тратил своё свободное время по субботам и воскресеньям, осваивая совсем новый для тебя язык юриспруденции, которая тебя в общем-то никогда в жизни не интересовала и представлялась скучным крючкотворством?»
Во-первых, я наивно полагал, что ещё долго буду депутатом, т.е. законодателем, а какой же серьёзный законодатель может не знать законов? Во-вторых, тяжба с Сочагиным одновременно заставила меня изучать законодательство и дала отличный практический материал для дипломной работы. Ну, и наконец, я всегда любил учиться, узнавать новое, и по мере вхождения в юридическую науку она нравилась мне всё больше. В результате, на мой взгляд, я написал неплохую работу, за которую не стыдно.
Только вот гора родила мышь в депутатской практике применить мои юридические знания так и не пришлось. К тому же, в очередной раз я упустил возможность сделать карьеру, уже юридическую ведь предлагал мне профессор Белкин аспирантуру на Юрфаке, а я так легко отмахнулся от этого предложения. Через пару-тройку лет мог бы стать видным юристом и работать в какой-нибудь корпорации. Ну, и пентюх!
Почему же Снежана не появляется? Организует побег? Или отказалась от своих планов? Может быть, договорилась со своей графиней, и они теперь заодно? А что, если она бежала одна, без меня?
Прошло полторы недели. Однажды ночью мне приснился страшный сон, который когда-то в определённый период моей прошлой жизни довольно часто повторялся. Мне снилась лестница в полуразрушенном многоэтажном доме. Я карабкаюсь по ней вверх, лестница узкая, без перил, а впереди провал несколько ступеней обрушены. Перепрыгнуть? Наверняка сорвёшься. Как-то надо преодолеть эту пропасть, но как? Ни верёвки, ни доски, ничего нет. С чувством страха и неопределённости я проснулся.
Первое, что я почувствовал, приоткрыв один глаз, что свет какой-то не тот, не свет утренней зари, к которому я привык, а холодный искусственный свет, как от люминесцентной лампы. Вскочив, я не поверил своим глазам. Уж не сон ли это? Где мой островок в ласковом море, где мои кипарисы? Где небо, где солнце, где море? Я стоял посреди маленькой комнаты где-то около 10 квадратных метров ни окон, ни дверей, со светящимся потолком и белыми стенами и полом. Всё, я понял, что сижу в тюрьме, значит, план Снежаны провалился. Что же у меня осталось? Постель и одежда. Я натянул шорты и футболку, похлопал себя по карману вишер при мне, а под матрацем сохранилась даже уже забытая мной маленькая коробочка, которую оставил Ник. Больше ничего.
Внезапно свет погас, и я очутился в полной темноте. «Ну, началось!» пронеслось в моей голове. Со всех сторон возник сначала тихий, а потом нарастающий скрежет как будто железом по стеклу. У меня буквально затряслись поджилки, и я сел на постель. Вдруг прямо мне в глаза ударил ослепительный красный луч.
Жалкое подобие! произнёс из темноты женский голос. А ну-ка, скажи что-нибудь!
Я не виновата, пролепетал я почему-то в женском роде.
В чём ты можешь быть виновата, мышь подопытная? с сарказмом донеслось из темноты. Мне всё известно. Та, кого ты звала Снежаной, быстро раскололась. С предателями у нас не церемонятся. Так что можешь не завираться.
Я ничего и пытался оправдаться я.
На то, что ты ещё существуешь, у нас есть свои соображения. Слушай и исполняй мои указания и не задавай лишних вопросов! приказал голос.
А что же мне делать? спросил я.
Продолжай делать то, что ты делала! красный луч погас, через несколько секунд постепенно посветлел потолок, и я снова оказался один в белой камере без окон и дверей.
Господи, за что? В своей прошлой жизни я никогда не был в таком рабском, зависимом, абсолютно бесправном положении. Понятно, что я стал игрушкой в чьих-то руках, вернее, в чьих-то чудовищных, безжалостных лапах. Сидя в своей камере, я резко, до боли ощутил ценность свободы.
Ну, ладно, хватит распускать нюни! Что же делать несчастному узнику, чтобы почувствовать себя свободным? Творить, творить и творить, например, писать мемуары и изучать историю. В общем, жить: Age quod agis! Делай, что должно, а там будь, что будет! Ну-ка, вишер, хочу душевую кабину, какая была на острове! В углу камеры появилась кабина. Я сделал привычную гимнастику, разминая все кости, в том числе 21 приседание, почему-то считая число 21 счастливым, а потом разделся и встал под горячие струи.
По обычаю, которого я придерживался последние четыре десятилетия своей прошлой жизни, я замотал головой, проговаривая в уме и выписывая носом буквы старославянской азбуки. «Аз Буки Веди», значит: «Я буквы ведаю», т.е. знаю, иначе, «Я учён». «Глаголь: Добро Есть Живёте», «Утверждаю: Доброта это жизнь». «Зело Земля», «Особенно земля». «Иже И Како Люди Мыслете», «Также и как люди мыслят». «Наш Он Покой», так и понимай. «Рцы Слово Твердо», «Говори слово твёрдо». «Ик Ук», я понимаю это как «Икоту укроти», т.е. «Не бойся». «Ферт Хер», «ферт» значит «франт, фат, жених», ну, а «хер», он и есть хер, это ругательство по отношению к франтовству и похоти. «Омега От», «омега» вовсе не что-то очень маленькое, наоборот, в нём содержится «мега», т. е. большое, великое, это знак бесконечности самого Бога. Я понимаю это как «От Бога». «Цы Червь», а я бормочу в уме «Царь червь» и понимаю: «Власть ничто». «Ша Шта», трактую как «Хватит щей», т.е. не обжирайся. А дальше что? «Ер Еры Ерь», как это понимать? Я читаю так: «В верность веры верь!». Ну, а «Ять Ю Я Юс», что это? «Ять» читается как «е», «Ю» и есть «ю», читаю: «имею». Получается «Имею я ус», значит: «Сам с усам». В конце сплошная Древняя Греция: «Кси Пси Фита Ижица». «Фита» древнегреческая «тэта». Я трактую это так: «Ксиво (т.е. паспорт) психа тута пыжиться», понимай, как «Расслабься!».
Вот так ежедневно под горячим душем я получаю не только заряд тепла и тренинг гибкости шейных позвонков, но и мощный заряд добра:
«Я учён, утверждаю: доброта это жизнь, особенно земля, также и как люди мыслят, в ней наш покой. Держи слово твёрдо, не бойся, пошли похоть и спесь подальше. От Бога: власть ничто. Не обжирайся. В верность веры верь. Ты сам с усам, расслабься!».
Одно движение рукой, и на меня обрушивается поток ледяной воды, но после горячего душа мне не холодно, и я бормочу свою ежедневную молитву:
«Господи, прости меня, грешного! Господи, дай силы, помоги, сохрани и спаси! Господи, дай здоровья всем: моей жене, моему сыну, всем, кто меня любил и любит, всем, перед которыми я очень виноват, моему внучоночку и мне, грешному, дай здоровья, прости, сохрани и спаси. Господи, сделай так, чтобы мой сын родил мне ещё одну внучку от другой женщины. Господи, сделай так, чтобы я закончил стройку, занялся искусством, написал книгу и жил по режиму. Господи, сделай так, чтобы мой внук вырос на моих глазах в Лисьем Носу, закончил Хоровое училище, Художественную школу и поступил в Консерваторию. Господи, избавь меня и мою жену от рака. Господи, благодарю Тебя за все милости, которыми Ты меня осыпаешь, и спасибо Тебе за всё».
Уже после первой фразы я чувствую, что у меня как бы раскрываются глаза, обращённые к потолку, и сна как ни бывало. Автоматически пробормотав в уме остальную часть молитвы, я выключил душ и, растираясь полотенцем, подумал, где же теперь души всех этих близких мне людей. В чистилище я, проживая вновь и вновь свою прежнюю жизнь, ничего не мог в ней изменить, хотя понимание своих поступков и поступков других людей становилось всё отчётливее, а муки совести всё сильнее. Поэтому родные по духу люди становились ещё роднее, а злые и глупые люди ещё отвратительнее.