Не спеши. Дай жирдяю набубениться под завязку и отправиться восвояси. По дороге мы найдём более подходящее для охоты место.
Я немного успокоился, отражение набрало прежнюю плотность. В памяти возникли неприятные воспоминания, оставшиеся от вынужденного общения с человеческой ипостасью этого типа. Он всегда считал, что в любом вопросе разбирается лучше других. Достучаться до него, даже с самыми обоснованными и убойными аргументами было практически невозможно. Вот и приходилось большинство его требований, относительно выполняемой работы игнорировать и поступать так, как того требовала ситуация. Потом я, конечно, огребал за то, что не следовал начальственным инструкциям, несмотря на хороший и даже отличный результат в итоге. Когда эта тварь орала и топала ногами, выражая своё неудовольствие моими действиями, я мечтал об одном: что б он сдох, зараза.
Кажется, теперь у меня появилась возможность поквитаться сполна. Пусть не в мире людей, но так даже лучше. Именно тут, на Изнанке живёт мой настоящий обидчик, а не та кукла, чьё поведение полностью зависело от вселяющегося в неё тролля.
Примерно через час мы с Фредом покинули паб и пошли следом за моей первой жертвой. Через полквартала жирдяй тормознул такси, втиснулся на заднее сидение и хлопнул дверью. Машина тронулась, и покатила в восточном направлении.
Я начал вертеть головой по сторонам в поисках ещё одного таксомотора, но Альфред подошёл, взял меня за руку, и мы побежали следом за удаляющимся автомобилем.
А вот теперь вспоминай всё, что наболело, разозлись и ощути инстинкт охотника.
Уговаривать меня не пришлось, в одно мгновение я ощутил бешенство, желание отомстить, догнать, растерзать. Я уже буквально чувствовал пульсацию артерий и запах крови.
Мы бежали легко и не уставая. Мир вокруг замедлился, почти застыл. Пешеходы почти не двигались, автомобили еле ползли, мяч, подброшенный ребёнком в сквере, практически завис в воздухе. Пробегая мимо витрины, я не увидел своего отражения. Выходит, миф не совсем беспочвенный.
Когда вампир охотится, он становится быстрым и почти невидимым, пояснил мне друг и наставник.
Но я прекрасно вижу тебя.
Мы оба вампиры, и оба сейчас преследуем жертву.
Догнав автомобиль, мы взмыли в воздух и плавно и беззвучно опустились на его крышу. События чуть ускорились. Машина уже не ползла, а потихоньку ехала. Я стоял во весь рост словно на чём-то неподвижном. Необходимости балансировать, удерживая равновесие не было.
Всю дорогу до окраины города Фред рассказывал мне об охоте. Оказалось, что арсенал возможностей вампиров не ограничивается только скоростью, силой, зубами и когтями. Волю жертвы можно подчинить себе. Можно прочесть память, как книгу и, при необходимости, переписать пару страниц. Можно забрать жизнь, а можно поделиться собственной, если нужно помочь существу выжить.
Чем больше я слушал, тем отчётливее понимал, что мы не такие уж и кровожадные монстры, какими нас привыкли считать. Есть, конечно, и свои мерзавцы. А у кого их нет? Хотя тот же Влад Пятый. Кровав? Жесток? Однозначно! А как, прикажете защитить своих сограждан от превосходящего числом и силой врага? Только умением и наглядной демонстрацией, что чужакам на охраняемые вампиром земли лучше не соваться, если вы не мирные туристы.
Моя первая охота прошла вполне успешно. Куски обескровленного тела уже покоились в трясине. Перелесок вокруг болота наполнял щебет птиц. У кромки леса в воздухе танцевали сильфиды. Биение их сердец было таким манящим, но Альфред снова стиснул моё запястье.
Ты ещё не вышел из охотничьего ража. Поэтому любое существо, оказавшееся поблизости, может показаться желанной пищей. Но, посмотри, как прекрасны эти создания. Их тела совершенны, движения грациозны, а души чисты. Разве можно даже думать о причинении вреда таким чудесным красавицам?
Мне стало немного стыдно за свой порыв. Пришлось сосредоточиться на своём дыхании, постепенно возвращаясь в нормальное состояние. Мы немного постояли, любуясь танцем сильфид, а потом вышли на дорогу и поймали попутку. Ближе к утру я и Фред вернулись ко мне домой, чтобы отправиться обратно в мир людей.
Днём мне позвонил один приятель, с которым мы когда-то работали у того, как выяснилось, тролля. Он сообщил, что наш прежний жлоб-работодатель минувшей ночью скончался от сердечного приступа и если я хочу плюнуть на его могилу, то похороны состоятся через два дня.
Что ж, жестоко, но справедливо. Уничтожив причину на Изнанке, я повлиял на следствия здесь. И никаких угрызений совести, просто сделал ещё один вывод о взаимосвязи двух миров. Как вампиру, мне придётся охотиться и питаться живыми существами. Но кто сказал, что выбор жертвы должен быть случаен? В памяти всплыла ещё одна персона. Ещё один бывший работодатель, частенько задерживавший зарплату и, в конце концов, объявивший о банкротстве. Последней зарплаты никто не дождался. В финансовые проблемы его предприятия можно было поверить, если бы сразу после «банкротства» он со своим лоснящимся семейством не переехал в трёхэтажный особняк.
Скоро вечер, а там и ночь, которую я проведу не так, как другие люди. Потому что вампиры не видят снов.
август 2019.
Ланч
Иллари Таграт, Наместник Четвёртого сектора Диктаториума, не торопясь следовал к люкс-ресторану «Люцит», распложенному в независимой зоне. Личная дружба с шеф-мастером давала бесспорные преимущества перед другими посетителями. Нет, не стоит думать, что гости сидящие в больших, средних и малых залах обслуживались не по высшему разряду. Ни у кого, от холлмейстера до младшего сервировщика, и в мыслях не было отнестись к кому-либо, переступившему порог заведения с меньшим уважением, чем к сюзерену Двенадцати секторов. Однако Иллари Таграта, как завсегдатая и ценителя великолепных блюд, всегда ждал отдельный кабинет, исключительное меню и предупредительный персонал.
Сегодня шеф-мастер в приватном сообщении обещал побаловать своего друга новейшим блюдом, на которое, как он выразился, потратил целую жизнь. Лёгкая интрига возбуждала аппетит.
Коллеги из других ресторанов чаще всего выступали сценаристами и режиссёрами своих творений, составляя сложные, замысловатые рецепты и распределяя роли по реализации задуманного между многочисленными мастер-ауксиллиатами.
Шеф-мастер «Люцита» был неподражаем во всём. Превосходный рецепт-инвентор, создающий шедевры, высоко ценимые лучшими дегустаторами, скурпулёзный парсоалмониарий, хорошо знающий своих подмастерьев и поручающий каждому только ту часть подготовки ингредиентов, с которой помощник безусловно справится, и, наконец, эксперт-скрибендариум, собственноручно соединяющий все части в неразрывное целое. Но, в отличие от коллег своего ранга, в ключевых моментах сотворения нового блюда, он предпочитал всё же собственноручно выполнять сложные манипуляции, добавляя к творимому тончайшие оттенки и цепочки раскрывающихся вкусов и ароматов. След его мастерства ненавязчиво, но ощутимо присутствовал в главных акцентах каждого из созданных шедевров.
Каждый раз после изумительной трапезы, Иллари Таграт непременно заглядывал в кабинет друга, чтобы лично выразить восхищение и признательность за доставленное удовольствие. Но вначале знакомство с обещанным творением.
Светильники в приват-кабинете, приготовленном сегодня для Наместника Четвёртого сектора излучали мягкий свет, волнами пробегающий по перламутровым гардинам, сотканным из тончайших нитей-кирари. Казалось, что свет, соскальзывая со складок почти невесомой ткани течёт от стены к стене, отражаясь многократным радужным эхом. Отражённые потоки встречаются в воздухе, порождая небольшие всполохи то тут, то там. На полу, по углам небольшого помещения, лежали туго набитые пухом кайры и волокном побегов идри-вьюнка подушечки, годами источающие умиротворяющий аромат. Стол в центре кабинета оказался кряжистым и приземистым, без скатерти. Широкое кресло, почти вплотную придвинутое к столу, обтянутое кожей диких кхадр с пледом на одном из подлокотников, приглашало сесть, накинуть плед на плечи и затаиться в ожидании чуда.
Иллари Таграт ждал ровно столько, чтобы аппетит, в предчувствии задуманного и исполненного шеф-мастером, стал сильнейшим из ощущений Наместника, по крайней мере, сегодня. И когда ожидание, смешанное с любопытством, желанием увидеть, попробовать, обладать добралось до пика предвкушения, дверь в кабинет распахнулась и в проход величественно вошли церемониал-мейстер и четыре носильщика с массивным подносом, на котором возвышался огромный, отполированный до рези в глазах чан.
Осторожно поставив ношу на столик, мускулистая четвёрка удалилась. Церемониал-мейстер поклонился Наместнику, поднял перед собой жезл и произнёс: «Фатум анте окулос», развернулся и вышел, плотно закрыв дверь за собой. Всполохи света, заполнявшие пространство кабинета, слетелись, стайкой любопытных насекомых, зависли над чаном и завибрировали, словно рябь пробежала по водной глади.