Некоторые исследователи пытались найти поддержку норманнской теории в том, что имена первых русских князей, как-то: Рюрик, Олег, Игорь и т.д., скандинавские. По Лесному, «здесь они совершили двойную ошибку: во-первых, употребление иностранных имен не доказывает, что они не славяне; во-вторых, есть серьезные основания видеть в указанных именах славянские имена До принятия Русью христианства имена не были регламентированы. Называли детей не согласно церковным святцам, а так, как хотели, тем именем, которое почему-то больше нравилось, чаще всего в честь своих наиболее любимых родственников деда, отца, брата, дяди и т. д. Этот обычай еще долго держался после введения христианства, сотни лет спустя. А языческие имена были в большем употреблении, чем христианские Вообще же скандинавские имена в Древней Руси были элементом случайным и совершенно второстепенного характера. Славянские имена подавляли».
Желая доказать владычество норманнов в прошлом, некоторые указывают, что в северной России имеется много скандинавских географических названий. Лесной поясняет, что, «к сожалению, нет ни одного, которое было бы мало-мальски приемлемым. Все названия толкуются из скандинавских корней после того, как слово подверглось настоящей вивисекции, т.е. изменено до неузнаваемости». И далее: «Если же мы внимательно изучим русские былины, сказания, песни, сказки, поговорки, прибаутки и т.д., увидим совершенно ясно одно полную независимость Древней Руси от культуые Скандинавии. И это понятно: во-первых, между этими народами никогда не было тесного контакта, а во-вторых, культура распространяется сверху вниз, а не снизу вверх. Древняя же Скандинавия была менее культурной, чем Древняя Русь, имевшая связи на протяжении многих веков с Византией и Востоком».
Лесной рассмотрел достаточно полно все прямые и косвенные доказательства норманизма. Он нигде не нашёл следов пребывания германской Руси в восточной Европе. Согласно Лесному, все объясняется просто и логически существованием славянской Руси. Исторические факты, как мы увидели, свидетельствуют за то, что норманизм «это лишь плод трагического и весьма печального недоразумения». Необоснованность норманнской теории становится очевидной и должна быть ясна каждому, кто познакомился с фактами истории, а не выдумками историков. Лесной правильно ставит вопрос: «как могла веками существовать и почему до сих пор существует эта нелепая теория [о варяжском начале Руси]». Он подробнейшим образом рассматривает причины, ее создавшие, и основания, позволившие ей существовать так долго.
1. Основоположниками русской исторической науки были немцы, которые со времен Петра I поставили себе задачу создать историю Руси. Лесной считал, «столкнувшись с дикой, неграмотной Россией, они приняли, что это было так и прежде, выпустив из виду, что представляла собой Киевская Русь Открытие в 1800 году такого гениального произведения XII века, как Слово о полку Игореве, было похоже на гром среди ясного неба: никто не мог сначала даже подумать, что русская культура того времени поднималась до высот, с которыми не могла сравниться вся западноевропейская литература соответствующего времени». Выводы, к которым пришли ученые немцы, стали своего рода каноном, в достоверности которого сомневаться считалось чем-то вроде святотатства.
2. Основные выводы были сделаны без сличения всех летописей и проверки их по многим спискам. Согласно Лесному, в основу истории Руси «была положена Лаврентьевская летопись, пестрящая пропусками, ошибками и описками. Крупная, отдельная и оригинальная ветвь русского летописания новгородская была оставлена без должного внимания. Когда за дело взялись более серьезно, теория уже была создана, а поэтому все новое, становившееся известным, подгоняли под уже принятую схему, а явно несогласное отбрасывали, считая за ошибку, фальшивку, а то и просто замалчивая. Естественно, что при таком положении дела прогресса знания не могло быть: мысль застыла и дальше не развивалась».
3. Многое в летописях, уверен Лесной, было понято неверно из-за того, что понимали текст, исходя из норм современного языка, а старых норм просто не знали. Каждый судил так, «как Бог на душу положит». Так что смысл летописей изменялся до неузнаваемости.
4. «Нельзя было ограничиваться толкованием неясных, темных мест, исходя только из рассматриваемого отрывка. Необходимо было логическое понимание времени, места, условий, событий. Словом, надо было быть русским историком. А их, таких историков, не было. Ученый немец представлялся прямо-таки олимпийцем, и на него смотрели чуть ли не с благоговением. О серьезной критике их не могло быть и речи: и некому было критиковать, и небезопасно было критиковать особ, находившихся под самым высоким покровительством, критика могла быть сочтена только предерзостью».
3. Многое в летописях, уверен Лесной, было понято неверно из-за того, что понимали текст, исходя из норм современного языка, а старых норм просто не знали. Каждый судил так, «как Бог на душу положит». Так что смысл летописей изменялся до неузнаваемости.
4. «Нельзя было ограничиваться толкованием неясных, темных мест, исходя только из рассматриваемого отрывка. Необходимо было логическое понимание времени, места, условий, событий. Словом, надо было быть русским историком. А их, таких историков, не было. Ученый немец представлялся прямо-таки олимпийцем, и на него смотрели чуть ли не с благоговением. О серьезной критике их не могло быть и речи: и некому было критиковать, и небезопасно было критиковать особ, находившихся под самым высоким покровительством, критика могла быть сочтена только предерзостью».
5. «Иностранные источники, содержавшие ценнейшие сведения о Руси, не были вовсе известны. А во многих из них находились как раз прямые указания на ложность норманнской теории».
6. Главным Лесной полагал следующее: «на историю давила политика германскому влиянию в России было выгодно поддерживать в русских убеждение, что без варягов им не обойтись. Норманнская теория считалась «благонамеренной», и всякий, выступавший против нее, подвергался сомнению в «благонадежности» и т. д.
И до сих пор в русском Зарубежье, по мнению Лесного, работы Вернадского, Ковалевского, Пушкарева, Сергеевского и т.д., которыми питаются зарубежные русские, не говоря уже о трудах Карамзина, Погодина, Соловьева, Платонова, Шахматова и др., все они пропитаны насквозь норманнским духом. Немало было и антинорманистов. Гедеонову, например, была ясна вся нелепость Руси с норманнской головой и славянским туловищем. Действительно, такое творение иначе, как истуканом, назвать нельзя. Однако шли годы, десятилетия, «а только воз и ныне там». Лесной комментирует, что «мало было, однако, высказывать критические мысли. Надо было ещё и доказать ложь норманнской теории. А для этого не было сил. Сколько ни кричали антинорманисты, а учили-то норманнскую теорию. И даже не заикались о существовании других теорий».
Некоторые западные писатели еще столетия тому назад были антинорманистами. В 1613 году некто Клод Дюре издал в Кельне книгу об истории языков. Лесной приводит выписку из нее, сделанную Штраленбергом в 1736 году: «Клод Дюре говорит не без основания, что варяги, от которых происходил Рюрик, были вандалы, называемые другими вендами». Таким образом, еще в 1613 году для некоторых иностранцев нелепость норманнской теории была ясна, и они считали, что призванные варяги были славянами. Герберштейн после подробного рассмотрения вопроса о призвании варягов приходит к заключению: «На основании всего этого, мне кажется, русы скорее всего призвали к себе князей из варягов или вагров, чем бы передали власть чужестранцам, которые были чужды и их религии, и обычаям, и языку». Таким образом мысль, по мнению Лесного, что «Рюрик был славянином, была высказана еще в 1549 году Герберштейном, иностранцем, которого уж никак нельзя заподозрить в славянском шовинизме. Просто каждому здравомыслящему человеку суть дела была ясна».
К изложенному добавим лишь, что мы согласны с такой нелицеприятной оценкой С. Лесного ситуации, которая сложилась по вопросу начала Руси. Реальная картина в корне отличается от существующей академической «концепции» древней истории России. Чтобы не быть голословными, предлагаем к рассмотрению несколько проведённых нами исследований о древнейшей истории России: «Конспект о древнейшей истории России», «История Русичей по Велесовой книге», «Об истинной истории древней Руси», «Изыскания о древней истории Руси-России», «Скифия родина Русов», «Народные предания и первая Киевская Русь».
II. Доолеговская Русь
Из предыдущего видно, что варяги, в частности Олег, явившись на Русь, застали здесь уже давно сформировавшееся государство с довольно высокой культурой и значительными связями со всеми соседями. Объединение Олегом Новгородского и Киевского государств под именем Руси явилось завершением долгого и естественного развития племен на востоке Европы. Однако, по мнению Лесного, «этот момент вовсе не означал начала истории Руси: обе составные части ее уже имели очень долгую историю, которую мы назовем доолеговской. Этот период историки оставили совсем без внимания. Он, конечно, и для них существовал, но совершенно в неопределенной, аморфной форме. Они его игнорировали и не пытались исследовать: разве могло быть начало до того начала, которое им известно? Ведь Русь началась, как они думали, с Олега. С их точки зрения, доолеговская история просто нонсенс». Лесной был уверен, что на деле это не так. Он называл свою попытку дать очерк доолеговской Руси первой среди историков и представил собранные им факты на этот счёт9.