Восприятие ритма, как элемента художественной формы, объясняется тем, что ритм распространён в природе: это и повторяющаяся смена времён года, и каждодневный восход и закат солнца, и монотонность звучания капель дождя, и морской прибой. В человеческой деятельности ритм издавна служит средством для облегчения работы.
Кроме способности организовать и гармонизировать художественную форму, ритм обладает громадными «подтекстовыми» возможностями эмоционально-ассоциативного содержания.
Современная молодёжная музыкальная культура или культура «примитивных» народов ритмизированы настолько, что из них иногда полностью вытесняются все другие составляющие музыки. На молодёжных дискотеках вы часто не услышите ничего, кроме ритма. Гиперсексуальность подростков в период полового созревания, не имея ещё возможности в полной мере быть реализованной в жизни, выплёскивается на танцполе и сублимируется через чувственные формы ритмических звуков и движений. Молодые люди, получившие возможность регулярной реализации сексуального инстинкта в реальной жизни, как правило, теряют интерес к дискотекам.
Мало осознаваемый и потому мало осмысляемый эмоциональный образ, естественно, именно в силу неосознанности, не может быть полностью обличён в конкретную сюжетно-смысловую форму, а потому единственно оправданным путём его воплощения являются рационально неосознаваемые, заведомо иррациональные способы выражения, в том числе и через содержательные возможности художественной формы.
Психологическая основа художественного образа и сущность содержания в искусстве
Поскольку мотивацией творчества является конфликтное взаимоотношение между двумя составляющими гармонии разумом и эмоциями, то и выражение этого конфликта через ту или иную художественную форму также подчиняется требованию гармонии.
Что же это такое применительно к творчеству? Для понимания этого термина удобнее всего воспользоваться древнебуддийским философским символом «Инь Ян» в виде круга символа абсолютной гармонии, разделённого s образной кривой на две равных половины. В нём гармония представлена как единство противоположностей: чёрного и белого, добра и зла, мужского начала и женского, разума и эмоций
Этот символ, несмотря на его экзотичность, давно принят в мировой философии как наиболее наглядно отражающий отвлечённое от конкретики понятие единства и гармонии. Он даже получил у европейских философов латинское название: «монада» (от слова «моно», что значит «единое, цельное»).
Гармония не может быть представлена лишь одним качеством, а всегда только взаимосоответствием противоположностей. Применительно к нашей теме гармония это то, что и уму понятно, и «душу греет». А что же греет душу в искусстве? Очевидно, то, что, кроме смыслового значения, воспринимаемо на эмоциональном (душевном) уровне и приятно ласкает наши чувства, глаз и слух. То, что мы называем эстетическими ощущениями, или эстетическим восприятием.
Природа эстетического, эстетический вкус
Совершенно понятно, что эта неосуществившаяся часть жизни, не прошедшая через узкое отверстие часть нашего поведения, должна быть так или иначе изжита. Организм приведён в какое-то равновесие со средой, баланс необходимо сгладить, как необходимо открыть клапан в котле, в котором давление пара превышает сопротивление его тела»[2, с. 187188].
3
Одни учёные утверждают, что искусство рождено магическими, религиозными ритуалами охотников ледниковой эпохи, другие что оно продукт чисто эстетического отражения мира, третьи видят причину возникновения искусства в тяжёлом труде: «искусство возникло у охотников ледниковой эпохи не из подражания формам природы и поисков удовольствий, а из стремления подчинить себе любыми средствами, включая магию и колдовство, стихийные силы природы» [17, с. 34].
Задачи искусства по такой теории сводятся к практической функции служить средством отправления религиозного культа, и основой происхождения искусства объявляются религиозные побуждения.
Если бы эта точка зрения была верна, искусство прекратило бы существование в тот момент, как только люди избавились от наивного убеждения, что колдовством и магией можно влиять на внешний мир. Кроме того, мы имеем массу примеров и в прошлом, и тем более в настоящем, когда произведения искусства не решают никаких религиозных задач. Тот факт, что искусство всегда сопровождало религию, объясняется лишь тем, что она активно использует искусство как средство воздействия на сознание верующих.
Психолог и искусствовед Л. С. Выготский в своей книге «Психология искусства» присоединяется к теории о трудовом начале происхождения искусства: «Как известно, Бюхер установил, что музыка и поэзия возникают из общего начала, из тяжёлой физической работы и что они имели задачу катартически разрешить тяжёлое напряжение труда Ведь народы древности считали песни необходимым аккомпанементом при всякой тяжёлой работе» [2, с. 185186].
Как и в предыдущем случае, причиной возникновения искусства объявляется сфера, лишь использующая его. Исходя из приведённой теории, можно сделать вывод, что наиболее тонкими ценителями искусства и поэзии были бы люди тяжёлого физического труда, в то время как эти люди как раз наиболее далеки от всякого искусства. Кроме того, теория «трудового» происхождения искусства совершенно не объясняет возникновения изобразительного и других сложносодержательных форм искусства. Использование простейших форм музыки и поэзии в процессе тяжёлого физического труда объясняется, скорее, способностью искусства облегчить душу человека и в какой-то степени организовать трудовой процесс.
Существуют ещё мнения о двигательных предпосылках возникновения искусства. Сторонники этой теории ссылаются на исследования Дарвина, который говорит: «некоторые душевные состояния влекут за собой определённые привычные движения мы увидим, что при возникновении прямо противоположного душевного состояния появляется сильная и в то же время непроизвольная тенденция к выполнению движений прямо противоположного характера, хотя бы они никогда не приносили никакой пользы» [3, с. 50].
В данном примере уважаемый Ч. Дарвин несколько попутал причину и следствие. Не искусство возникло от «непроизвольных стремлений к выполнению движений», а движения сопровождают некоторые из очень сильных эмоциональных реакций, наряду с прочими проявлениями человеком своего эмоционального состояния, в том числе и через искусство.
4
«Если потеряны равновесие и гармония души, то следовало танцевать в такт певцу такой был рецепт их [допифагорейской] врачебной науки. опьянение и живость аффектов достигали при этом [в танце] высшего своего напряжения, и бешенствующий обращался в безумного, а ищущий мести упивался этой местьюБез стиха человек был ничтожеством, при помощи же стиха он становится почти самим богом» [13, с. 97, 98].
5
В. А. Фаворский так рассуждал о многообразии возможностей содержания формы: «Форма это вместилище содержания, в форму вкладывается содержание нет содержания чистого, совсем без формы и нет формы без содержания Вертикальность колонн, столбов, вертикальность дерева подсказывает нам фигуру человека в архитектуре и изобразительном искусстве, является уже содержанием формы Среди объёмов, о которых интересно говорить, будет шар или шарик, если он маленький. Это бусина, которая висит и которая весит, которая падает и катится. То, что она весит это характерно, и что падает это тоже характерно. Недаром Ньютон на круглом яблоке открыл закон тяготения. Но это одна бусина, а может быть гроздь Гроздь винограда. Тогда это каскад шариков, изображающих падение, стремление, тяготение, висящих на одной веточке и в то же время говорящих о единичном и множественном, о могуществе и мелочности, о сложном и цельном. Вообще, о грозди всего не скажешь до того она замечательна! В ней всегда есть возможность раскатиться,превратиться из грозди в град. Это то, что мы имеем в природе всюду и можем использовать, как форму уже содержательную и в орнаменте, и в других местах» [16].