Мы выехали из-под кроны приютившего нас столь кстати орехового дерева и пустили лошадей медленным шагом в обратном направлении. Наташка вглядывалась в ветки местных дубов, время от времени брезгливо морщась, но я рано радовался всякий раз это оказывалось совсем не то, что мы искали. То паук какой-нибудь, то жук, то оса или муха Одна такая всех нас напугала ага, Наташкиным визгом. Классный специалист по насекомым нам достался страдающий патологической насекомобоязнью, гы-гы! Будем всё же надеяться, что кто ищет тот всегда найдёт. Надежда она последней умирает.
Вон, смотри! не проговорила, а страдальчески простонала наша шугливая специалистка, отвернувшись от куста, скорчив брезгливую гримасу и показывая на него пальчиком вслепую. И ещё рядом! Вот тебе твои дикие шелкопряды!
Мыылять! Срань господня! Да что ж они небритые-то такие? прихренел я, когда разглядел этих невообразимо волосатых гусениц, копошащихся двумя плотными скоплениями.
Ничё, надо будет побреем на хрен! пообещал Володя. Если из этой ихней волосни шёлк и прядётся прям щас и побреем!
Я бы не советовала, хи-хи! прикололась Наташка. Во-первых, не из этой волосни, а из коконов, а во-вторых эта волосня у них ядовитая. Обожжёшься, и болеть обожжённое место будет долго
А они что, всё время вот так вот, кучей держатся? спросил я её.
Да, это дубовый походный шелкопряд. Походным назван за то, что гусеницы при передвижении следуют колонной одна за другой.
Слушай, так это же очень удобно! Если они всё время кучей, так небось ведь и коконы все где-то в одном месте совьют?
Да, все их коконы будут в одном общем гнезде. Но вообще-то лучше бы там их все и оставить
А это ещё почему?
Вот как раз из-за этой длинной ядовитой волосни. После их окукливания она вся останется в коконе, и из-за неё и при работе с коконом люди будут обжигаться, да и в ткани эта дрянь тоже останется. Кому нужен шёлк, который нельзя носить?
А если их перед самым закукливанием побрить? поинтересовался Володя, и хрен его знает, в шутку или всерьёз.
Русское слово «загребёшься» пишется с мягким знаком, напомнил я ему на всякий пожарный.
Угу. С им самым, млять
В Германии при вспышках численности походного шелкопряда даже строго запрещают посещение лесов, просветила нас Наташка. Как раз во избежание массовых ожогов их волоснёй.
Так что, надо с Коса тамошнего шелкопряда вывозить? поняв с сожалением, что халява отменяется, я решил выяснить все предстоящие трудности.
Нет, там самый обычный дубовый шелкопряд, не такой волосатый, который наверняка водится и здесь. Просто он мне пока не попался. Попадётся покажу. А с Коса нужны только люди, которые умеют делать из его коконов пряжу.
Всё это мы, естественно, обсуждали только по-русски. Незачем посторонним знать подробности намечающегося у нас бизнес-плана. Впрочем, когда я спохватился, что прогулка-то наша заканчивается, и пристроился бок о бок к Велии, та мне в очередной раз продемонстрировала недюжинную сообразительность:
Ты задумал делать косскую ткань здесь?
Почему ты так решила?
Ты заинтересовался, где находится Кос, а потом этими мохнатыми червяками. Это они нужны для косской ткани?
Нет, эти не подходят. Но должны быть другие, и их надо будет найти. Ткань, которая стоит своего веса золотом, заслуживает того, чтобы поразмышлять о ней
Потом мы, само собой, плюнули на всех этих червей как шелковичных, так и обычных и занялись друг другом. Увы, недолго надо было возвращаться к биваку. Там уже горели костры, от которых доносился дразнящий запах. Шашлык или не шашлык, но что-то вроде того. Отличный пикничок организовал наш наниматель! А для нас так ещё и полезный, и весьма познавательный
5. Кухонная политика
Мы выяснили, досточтимый, что твои травы из Гадеса Ферониды отправляют морем на Кипр, где и продают груз оптом нескольким покупателям, доложил Васькин. Там след груза теряется, и его дальнейший путь нам узнать не удалось. Ясно только, что на самом Кипре признаков его использования не обнаруживается.
Это мне уже известно из моих прежних источников, заметил Арунтий. Но раз вы сумели разузнать это сами это хорошо. Значит, мои источники не ошиблись, и я по-прежнему могу доверять им. Продолжай выяснение подробностей, Хул возможно, это даст нам какой-нибудь след.
5. Кухонная политика
Мы выяснили, досточтимый, что твои травы из Гадеса Ферониды отправляют морем на Кипр, где и продают груз оптом нескольким покупателям, доложил Васькин. Там след груза теряется, и его дальнейший путь нам узнать не удалось. Ясно только, что на самом Кипре признаков его использования не обнаруживается.
Это мне уже известно из моих прежних источников, заметил Арунтий. Но раз вы сумели разузнать это сами это хорошо. Значит, мои источники не ошиблись, и я по-прежнему могу доверять им. Продолжай выяснение подробностей, Хул возможно, это даст нам какой-нибудь след.
Говорит он это на том же финикийском языке, на котором заслушивал и доклад Хренио. А вот меня сейчас наверняка заставит отдуваться на грёбаном греческом
А что скажешь ты, Максим? так и есть, млять, по-гречески. Ты всё так же считаешь, что перепродажа на Кипре ложная?
Ты сам, досточтимый, делаешь так же. В Гадесе это твой груз твоего отца. Но от Гадеса до Карфагена он уже не твой. А в Карфагене опять твой. Ты продаёшь его в Гадесе самому себе. А в Карфагене опять покупаешь его у самого себя. Этим ты хорошо запутываешь след, я, естественно, имею в виду не совсем это, а то, что участвующий в деле посредник, формально самостоятельный купец на самом деле человек Тарквиниев, но чётко сформулировать это по-гречески пока что свыше моих сил. Я стараюсь говорить короткими рублеными фразами, для которых мне легче припомнить греческие слова. От этого немного страдает передаваемый смысл, но здесь все свои, которые в курсе, так что всё понимается правильно. Пару раз, впрочем, даже при таком упрощённом изложении я затрудняюсь с подбором нужного греческого слова, и на помощь приходит Фабриций хвала богам, владеющий турдетанским. Отец хмурится на сына, но не препятствует. А я, сдавая устроенный мне заодно с докладом экзамен по греческому, продолжаю вместе с тем разжёвывать то, что и так уже все поняли:
Ферониды тоже не глупы. Зачем им давать тебе след? На Кипре они продают твой товар самим себе. А где-то в другом месте опять покупают у самих себя. Как ты, так и они. Надо знать всю их торговлю на Востоке. Тогда разгадаем их тайну, то, что её суть я давно разгадал, мы с испанцем пока держим при себе.
Хорошо, поговорим и о торговле Феронидов, соглашается наш наниматель. По-финикийски, что не очень радует, но Фабрицию теперь дозволено переводить нам на турдетанский там, где мы начинаем морщить лбы и хлопать глазами.
Но начал «досточтимый» не с бизнеса клана Феронидов и даже не с торговли с богатым Востоком, а с торговли вообще. Для нашего «общего развития», как мы поняли. Кое-что из этого мы, конечно, уже знали, кое о чём догадывались, но отрывочно, очень фрагментарно. Сейчас же, хоть и не вдаваясь в совсем уж мелкие подробности, наверняка засекреченные, а обходясь общим обзором, Арунтий раскрыл перед нами целую картину средиземноморской «глобализации». Для наглядности по его знаку раб расстелил карту мира, при виде которой мы с Васькиным едва не выпали в осадок. Если, скажем, район Средиземноморья был показан на ней более-менее приемлемо, то остальное ну, приступ истерического хохота мы всё же сумели подавить в зародыше. Нет, в принципе-то я знал о весьма незавидных географических познаниях классических греков, но ведь те времена давно прошли! Спустя доброе столетие после обследования побережья Западной Индии, Персидского залива и Красного моря флотилиями диадохов Александра Филиппыча эти греческие карты могли бы стать и поточнее. Впрочем, для Средиземноморья-то хватало и этого убожества.
В основном-то наш наниматель говорил нам о морской торговле, но коснулся в общих чертах и сухопутной, главным образом африканской. Несмотря на существование вот уже в течение трёх столетий открытого Ганноном Мореплавателем западного берега Африки, немалую роль играли и караванные маршруты через Сахару, из которых самый западный практически повторял путь Ганнона, только по суше. От него уже ответвлялись и другие пути, пересекающиеся местами с другим маршрутом от Малого Лептиса, и все вместе они охватывали практически всю Западную Африку. По этим караванным путям в Карфаген поступали золото, слоновая кость, хорошая соль, шкуры диковинных зверей и сами звери, говорящие птицы и чёрные рабы, целые вереницы которых пригоняли прямо в Малый Лептис обитающие южнее ливийцев гараманты. Они же доставляли из тех южных стран и дорогие красные самоцветы.