С каждым таким сном голова все больше тяжелела. Уже вовсе не хотелось отрывать ее от подушки только для того, чтобы вернуться в тот мир, где она опять станет бояться зеркал и фотографий, потому что те неминуемо подтвердят ее уродство. Не хотелось снова возвращаться на работу в небольшую институтскую библиотеку, где коллеги почти не общались с ней, расценивая такую дурнушку, как существо низшего сорта. Им и в голову не приходило, что если бы не эта ужасная сыпь на ее коже, то Анна выглядела бы ничуть не хуже других, даже лучше, как показали ее сны. Если бы только не было этих гнойников, зудящих, как ожоги, то она могла бы чувствовать себя нормальным человеком.
Тебя будто бы всю обожгли небесным огнем, как меня, твердил ей все тот же голос из сна, хотя она уже проснулась. Это еще хуже, чем когда с тебя живьем сдирают кожу и намного больнее.
Так оно и было. Но еще хуже оказалось то, что Анна увидела перед собой. Все то же жуткое, покрытое пятнами лицо, будто в насмешку обрамленное длинными женскими волосами. Это было ее лицо, но теперь она смотрело на нее со стены из противоположной части комнаты. Зеркало! Кто то повесил на стену зеркало, безжалостно сорвав картину, которая висела там до этого.
Анна подошла и накинула на него черный газовый шарф, чтобы не видеть свое отражение. Она помнила, что это старое зеркало в простой железной раме давно уже пылилось на антресолях, но теперь оно висело здесь, на месте картины, а самой картины в комнате не было. Изображавшая здание в стиле ренессанса, она была предметом гордости для скромного интерьера. Вот бы снова повесить ее назад, убрав пресловутое зеркало. Но, даже обыскав весь дом, Анна не смогла ее найти.
Во снах все оставалось восхитительным. В сновидениях перед ней все так же расступались призрачные гости, позволяя ей пройти вперед по дворцам периода Ренессанса, все так же ждал ее он, но теперь его кожистые крылья все чаще вздрагивали, роняя на нее тень. И вмиг ее золотистая ослепительная красота, неизменно достававшаяся ей во сне, как будто оказывалась под угрозой.
Однажды он взмыл в высоту, увлекая ее за собой, но она больше не слышала ни его слов, ни его смеха. Когда он попытался утащить ее вверх, под купол мрачной залы, она вырывала руку до тех пор, пока не упала. Сон напугал ее лишь, когда она проснулась. Страх всегда приходил после пробуждения, а там, в мире грез, она ощущала ко всему странное безразличие. И теперь только, проснувшись, Анна подумала, что падение могло оказаться совсем другим, если бы он успел поднять ее гораздо выше, как и хотел. Что было бы, если бы он отпустил ее руку уже под самым куполом потолка, а не в метре от мерцающего пола, о который можно было ощутить лишь болезненный толчок, но еще чуть выше, и результатом падения могла стать только смерть. Хоть все это и произошло во сне, но пугало не на шутку. А особенно настораживала беспечность ее партнера, он даже не подумал о том, что сам может взлететь, ведь у него крылья есть, хоть и потрепанные, а у нее нет. Или как раз об этом он и думал, пытаясь утянуть ее за собой в мрачную высоту?
Голова все еще горела от ощущения опасности так, как если бы все это произошло на самом деле. У Анны защипало в глазах от яркого света ламп библиотеки. Неужели она заснула прямо на своем рабочем месте, за маленьким столиком у книжных полок. Она огляделась в пустой библиотеке. Если бы кто то пришел за книгами и заметил, что она спит, он ведь разбудил бы ее. Никто не мог застать ее спящей.
Она просидела так минуту, гадая о том, был ли хоть кто то здесь, пока она спала. Привычный уют и спокойствие библиотеки почему то подействовали на нее угнетающе. А потом кто то вдруг положил книгу к ней на стол. Она заметила руки в темных перчатках прежде, чем перевела взгляд на самого человека. Это явно был не студент и не кто то из института, и даже не с улиц города. Тогда уж, может быть, кто то и вовсе не с этой планеты? Что ж, вполне возможно. Стоит и пофантазировать иногда. Во всяком случае, такого поразительно красивого лица Анна до сих пор никогда не видела. На незнакомце было черное пальто, и черная же шляпа чуть затеняла сияние небесно голубых глаз. Светлые волосы спадали на плечи чуть влажными прядями. Наверное, на улице дождь. Может, он зашел сюда только, чтобы спрятаться на время от дождя, но тогда, каким же образом он миновал охранника, и почему она не слышит, как струи дождя барабанят по окну. Минуту она присматривалась к незнакомцу, будто пытаясь узнать в нем знакомые черты, черты того самого лица, которое должно было на самом деле быть у ее друга из снов. Но сейчас перед ней было совсем другое лицо. Она даже разочаровалась, пока не поняла, что молодой человек, кто бы он не был, смотрит на нее без неприязни, будто вовсе не замечает ее пораженной кожи. Казалось, он даже хотел улыбнуться своими бледными бескровными губами, но не посмел.
Вы хотите взять эту книгу? робко осведомилась она, когда молчание уж слишком затянулось.
Нет, теперь его губы почти улыбнулись, голос оказался мягким и приятным. Я хочу, чтобы ее взяли вы.
Разве на ней нет библиотечного штампа? эта книга ведь была вовсе не предназначена в подарок, а снята с одного из стеллажей.
Есть, последовал такой же невозмутимый ответ. И поэтому я не могу преподнести ее вам в подарок, но вам стоит просмотреть ее. Что то прочесть
Она только кивнула, не зная согласиться ей или возражать. Книга так и осталась лежать перед ней, когда посетитель уже ушел. Одна из энциклопедий, в которых содержались краткие справки об искусстве, религии и снах. Анна немного заинтересовалась. Она бы и взялась читать эту книгу, если бы в библиотеке вдруг не стало слишком душно.
В тот день она отпросилась с работы пораньше, объяснив это тем, что у нее болит голова. На самом деле, она задыхалась, будто бы библиотека в один миг превратилась в самое пыльное место, где нельзя было вздохнуть. А еще откуда то, с верхних стеллажей, доносился шорох, будто кожистые крылья из сна до сих пор шуршат над ней, и черные пальцы с когтями царапают полки. Но кому она могла рассказать о своих божественных снах, и о страхе, который посещает ее после них?
Дождь, заморосивший на улице, еще больше обострил ее ощущение одиночества. Тот, кто был с ней во снах, никогда не окажется здесь, чтобы она увидела, наконец, его настоящее прекрасное лицо, которое за гранью сновидений всегда так обезображено. К тому же, это всего лишь сны. Им нет места в реальном мире, как и ей с ее уродливостью, поэтому сны стали для нее так важны. Но какую то связь с действительностью они все же имели. Она это знала. Знала, что здесь ее спутник из снов был бы уже совсем другим. Красивым, в то время, как она обезображена, и совсем, наоборот, в сновидении.
За витриной магазина, где уже выключили подсветку, были разложены какие то товары, но Анну больше привлекло ее отражение в стекле. Там была не она и не та красавица, какай она становилась во сне, всего на миг в стекле отразился его черный камзол, побелевшие кисти рук и лицо, лишь частично обезображенное шрамами. Она могла бы узнать его, где угодно и в каком угодно обличии. Это лицо. Она уже протянула руку, чтобы коснуться витрины, но отражение заколебалось и исчезло. Остались только какие то шкатулки и коробочки, разложенные на мягком бархате за стеклом.
Война в небесах. Анна читала, хотя ее глаза закрывались от желания спать. Впервые за долгое время она не спешила погрузиться в сон и найти в нем успокоение. «Красота Денницы. Восставший архангел потерпел поражение, но то, как прекрасен он был, не забыл никто. А потом его лица коснулся небесный огонь и меч другого архангела, Михаила». Должно быть, он на моей иконе, подумала Анна, уже почти погружаясь в сон. Колеблющиеся изображения залов в стиле Ренессанса уже возникали у нее перед глазами, но чьи то руки пытались вырвать ее из царства сна, чьи то пальцы настойчиво касались ее щек, слишком тонкие и длинные пальцы для того, чтобы назвать их человеческими. Но они были из плоти и крови, от них исходил холод и запах дождя, и это ощущение на миг сделалось сильнее, чем бесконечная череда мрачных дворцов и непривычно громко гомонящих гостей. Анна очнулась с чувством того, что ее прежний друг злобно оттолкнул ее, а рядом стоял уже кто то другой, тот, кто удержал ее на грани сна и реальности.
Нет, не смотри на меня, прошептала она, заметив рядом того самого незнакомца из библиотеки. Она даже не задавалась вопросом, как он мог оказаться в ее комнате, она только закрыла руками лицо, ощущая саднящие ранки на нем. Только что во сне она была прекрасна, а теперь боль вернулась. Но почему то она не могла обвинить его в том, что он разбудил ее.
Его присутствие было абсолютно неслышным, ни шороха одежды, ни звука движений, даже страницы не зашелестели, когда он взял из ее рук раскрытую книгу и положил ее на стол. А потом снова развернулся к ней, так быстро, словно боялся, что она бросит взгляд на его спину.
Ты хочешь избавиться от него?
Наверняка, он имел в виду того, кто был с ней во снах.
Может быть, но Анна смутилась, а эти руки уже снова касались нарывов на ее лице. Почему, хотелось спросить ей, за что меня будто обожгли, как его. Но вместо этого она сбивчиво произнесла: