Проникнувшись важностью момента, засучив рукава, профессор принялся за свое вредное дело. А что ему еще оставалось, когда такая промашка вышла, и он писателя сотворил по легкомыслию страшному и непростительному.
На втором съезде писателей его похвалили даже, сказали, что появилась новая писательская прослойка, хотя и мозгов у них маловато, и иногда тявкают громко, а то и кусаются вовсе, зато политику партии и правительства понимают правильно, а это самое главное.
Доктор Борменталь, принес новую газету, в которой все это и было написано. Заплакал старый профессор, совсем, как Иван Царевич у камня, где три варианта судьбы написано было, а он выбрал самый худший, как всегда.
Да что делать, плачь, не плачь, детище его от всех собак оттявкается, любого покусает, а то и загрызет до смерти и фамилию не спросит.
И чтобы хоть как то успокоить бедного профессора, и произнес доктор Борменталь:
Не печальтесь, умоляю вас, и в этом есть что-то хорошее.
А не подскажете что, любезный, поинтересовался профессор.
Фамилию вашу он не взял все-таки.
А какая же у него фамилия, оживился профессор, слезы высохли на его щеках.
А пес его знает, только не ваша точно, я проверял.
Голубчик мой, вы уж как наш Шариков выражаться начали, я попросил бы вас, любезный.
Конечно, профессор, но Зина говорит, что если огурец бросить в рассол, то он все равно засолиться.
А знаете, чем мы с вами от Шарикова отличаемся, или как там его теперь, не будем мы солиться, не будем и все, мы еще посмотрим, кто кого.
И профессор вдруг оживился, в глазах его сверкнул игривый огонек.
Правда, он еще не знал главного, что из следующего его опыта уже Верка Сердючка вылупится. Но многого еще не знал старый и неугомонный профессор.
Такая вот история тогда получилась.
Бесы переглянулись.
Они только минуту помедлили, и стали спорить о том, что было бы если бы профессор решил из чертей людей делать. Представить это было трудно, но они решили больше не медлить, а вдруг ему захочется и такой опыт проводить.
Нет, надо было какой-то тихий уголок отыскать и немного дух перевести, такие герои любого черта с ума сведут.
Филоложка 11 О том, как черти создали любовный треугольник и почему он в четырех угольник превратился ненароком.
Наши бесы после суеты в двух столицах, и похождений в Пекле решили передохнуть немного. И стали они искать тихое болото, в котором и на самом деле иногда черти и водятся, когда отдыхают от забот и хлопот.
И всем было известно, что более тихой пристани, чем дом Ильи Ильича Обломова найти было невозможно.
Если бы там иногда не появлялся Штольц, и не тревожил эту мертвую тишину, то черти бы, наверное, от скуки померли, но что они только не делали, а хозяина его поднять с дивана никак не могли.
Да, уж, говорил Тарас, зря мы с собой Чичикова не взяли, он бы что-то придумал, а без него с Обломовым у нас облом получился, ничего не скажешь.
Но они решили все-таки побыть еще с этой парочкой, только разделить их никак не могли между собой, чтобы не обидно было, бросили жребий, и решили все-таки что-то и для них сделать, а хорошее или дурное позднее разберутся сами.
Тарасу достался Штольц, и тот обрадовался, Игнат понял, что Обломов еще его обломает, у него всегда облом был, когда дело жребия касалось, вот и на этот раз тоже. Но пришлось подчиниться воле небес, а куда деваться было.
Им пришлось расстаться на время, потому что Штольц заглядывал сюда не часто. И вскоре Тарас понял, что не настолько ему повезло, как показалось сначала, потому что копыта его отваливались и болели, а тому хоть бы что куча дел разом и никак не устает даже. Ничего ему не делается.
Когда Штольц в полночь в своей холостяцкой квартире угомонился, уселся Тарас в мягкое кресло, и стал думать, что долго так он не выдержит, надо что-то придумать, деловой больно герой достался.
А что от дел спасает, как и от безделья любовь, конечно. Тогда он и бросился искать возлюбленную Штольца, прислушался к разговорам, пригляделся, и нашел ту девицу, которую друг его шустрый между делами все-таки вспоминал иногда и это было Ольга, снова Ольга. Ему вспоминались события связанные с Онегиным и Ольгой, когда им с героем пришлось разделаться, но ведь известно, что два раза в одну грудь стрела не попадает, и Ольга была совсем другая. Эта оказалась девушкой милой и довольно приятной.
А в то самое время пока Тарас носился со Штольцем, Игнат умирал от тоски с Обломовым, и долго пытался понять, как можно так проводить время.
Ведь люди смертны, и лежи не лежи, а жизнь быстро кончится. Тогда и ему гениальная идея пришла на ум, он решил, что женить надо Обломова, попытал немного слугу его Захара, который долго от него открещивался, но откреститься так и не смог. Тот, наконец, признался, что есть девица, которая мила сердцу его барина, и даже объяснил, как туда добраться.
Так в доме Ольги Ильинской два беса и встретились снова. Оказалось, что мила душам друзей одна и та же женщина, впрочем, в том и не было ничего удивительного, мир то тесен, а Петербург только кажется таким большим.
Когда они столкнулись, то поняли, что на глазах у них рождается треугольник, но может хоть так что-то сдвинется с мертвой точки.
Игнату даже удалось туда вытащить Обломова, хотя это и оказалось труднее, чем Чичикова с того света вернуть. Но отступать он не собирался, не дождутся. Тогда они и воспаряли духом, он влюбился, и изменился почти до неузнаваемости. Любовь даже Обломова обломает, это было ясно и понятно, только запалу ему все-таки надолго не хватило, и скоро стало понятно, что Ольга не любит Штольца и смеется над Обломовым и не похоже, чтобы из этого вообще что-то получилось.
А все, как и обычно бывает, решилось само собой, когда, как снег на голову, им всему упал красавец гусар. Стоило ему только вихрем пройтись по тем самым залам, как и закружилась с ним в вальсе Ольга, покружилась, да и пропала с глаз долой. Сколько черти не искали, так и не смогли девушку отыскать. Только поняли они, что у людей есть одно золотое правило, если никак не можешь среди двух мужчин выбрать одного, то просто надо найти третьего, и все решится само собой. Может это и неправильно, но по-другому все равно не получается.
И закончилось все в той же самой комнате, куда они пришли в самом начале, Андрей Штольц пришел к Обломову сказать, что Ольга вышла замуж. Тот только рукой махнул и на другой бок перевернулся, потому что этот уже отлежал. Даже не поинтересовался, за кого она вышла.
Да он хуже Чичикова, возмутился Игнат, который понял, что это время потрачено впустую.
Он лучше Чичикова, потому что ничего не делает и вреда не приносит, пробовал заступиться за него Тарас, но прозвучало это не убедительно.
Это и есть загадочная русская душа, вторил ему Тарас, так от скуки недолго помереть, надо хоть как-то развлечься.
И ни о чем больше не договариваясь, они бросились подальше из этого дома. И полетели в неизвестном направлении, туда, не знаю куда.
Долго бы летели, если бы столетний дуб на пути их не возник. Пришлось остановиться, чтобы в него не врезаться, да и передохнуть на свежем воздухе давно пора было. А то в душной квартире не развернуться, и дышать им было нечем. Вот так они под тем самым дубом и оказались ненароком.
Филоложка 12. О том, как попали черти сначала на поле сражения, а потом чуть в Пекло не попали, и какой урок они из этого вынесли.
Из тихой комнаты Обломова, где оба беса почему-то чувствовали себя очень неуютно и почти заболели от безделья и дремоты, перебрались они совсем в другое место.
Очень даже боевое, а именно на Бородинское поле, и попали как раз в тот момент, когда сражение там разгорелось, то самое, о котором столько говорено- переговорено было.
«Ведь были схватки боевые, да, говорят, еще какие» немного позднее напишет поэт. А пока они стали свидетелями и участниками того, что там творилось в тот самый день, когда сражение было в разгаре, и «смешали в кучу кони, люди, и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой».
Бесы могли подтвердить, что именно так оно и было. Но что самое интересное оказались они по разные стороны баррикад.
Игната забросило на сторону Наполеона, потому что всегда он был неравнодушен к этому низкорослому гению, которому так много сделать довелось, и стать властителем дум, а Тарас оказался на нашей стороне, там, где полководческий гений Кутузова и возродился из пепла.
Картина, которая взорам их открылась в тот момент, оказалась более чем объективной, и могли они потом рассказать, как это было на самом деле. И рассказали, когда вернулись, но теперь, когда Пекло им показалось теплым и уютным местом по сравнению с тем, что тут творилось, они и стали искать друг друга, или хотя бы какого-то выхода из жуткого положения.