Всё хорошо. Рассказы и сказки - Родион Кудрин 5 стр.

Вот только души были так изранены в столь долгом пути, что не могли долго выдержать упоения друг другом. Но и жить в одиночестве, как прежде, оказалось уже невозможно. Вот и стали они маяться, порой, разрывая себя в клочья от бессилия что-то изменить. Видя эти немыслимые страдания, Она решила уйти. Не спрятаться, как раньше, в закоулки души, а навсегда покинуть этих двоих. Ведь был же у них шанс, которым никто так и не воспользовался. Выходит, не нужна Она здесь больше. Нет места Ей в душах тех, кто так стремился, но не смог быть вместе. Не оценили они того дара, что был ниспослан им судьбой.

И вот теперь Её путь окончен. Нельзя пойти к другой душе и попросить приюта. Невозможно родиться заново где-то ещё. Не выйдет даже покинуть этот мир, чтобы поискать другой чуть более приветливый и дружелюбный. К несчастью, нет ни единого шанса выйти отсюда живой.

В последний раз взглянула Она на этот мир. Увидев тех двоих, кому стала больше не нужна, заплакала. Вытерев слёзы, долго стояла на берегу, глядя, как течение реки уносит вдаль опавшие листья. Потом Она поднялась на деревянный помост, спускавшийся в воду, и медленно пошла по нему. Отражавшийся в лунном свете силуэт с каждым шагом становился всё меньше. В какой-то миг он исчез совсем, не оставив ни малейшей ряби на серебристой глади воды.

На несколько мгновений вокруг стало тихо. В душах тех двоих внезапно что-то кольнуло. Но боль тут же исчезла и больше никогда не причиняла им беспокойства.

Цветные камни

У обочины дороги томился маленький мальчик. Издалека казалось, что он ждёт старших, которые вот-вот должны появиться и забрать его с собой. Ребёнок то и дело оборачивался, пытаясь кого-то разглядеть. Однако время шло, а к нему так никто и не подходил. Возможно, что-то случилось, раз взрослые оставили четырёхлетнего малыша одного.

Вблизи он выглядел сильно измождённым. Из усталых глаз юного бедуина на мир смотрела такая безнадёжная тоска, что её хватило бы и на пятерых взрослых. Выгоревшая и запылённая одежда давно потеряла свой цвет. Взлохмаченные чёрные волосы торчали в стороны, а пересохшие губы обметало белым налётом. Было похоже, что он здесь уже давно  под палящим солнцем и без глотка воды.

Цветные камни, разложенные на обрывке картона, никто не покупал, а дорогие сувениры ему, похоже, пока не доверяли.

Мимо проходила группа туристов. Немолодой экскурсовод в традиционной арабской одежде о чём-то увлечённо рассказывал, но его никто не слушал. Тем не менее, он постоянно запрокидывал голову и так сильно вертел ею по сторонам, словно хотел рассмотреть что-то действительно интересное. Его руки то и дело взмывали вверх, указывая на очередную уникальную выбоину в огромных камнях.

Туристы о чём-то разговаривали на своём непонятном языке и увлечённо фотографировали окрестности. С обеих сторон над дорогой нависали отвесные скалы, а неподалёку виднелись древние развалины. Кто-то из группы равнодушным взглядом скользнул по нехитрому товару на обочине, не удостоив вниманием самого продавца.

Робкий лучик надежды мелькнул в глазах ребёнка. Турист держал бутылку с водой. Мальчик протянул дрожащие руки с цветными камнями и прошептал по-английски:

 Пить.

Это слово он выучил давно. Тогда папа был жив, а мама ещё не заболела. Теперь же, когда она не могла ходить, ему приходилось заботиться не только о себе, но и о ней.

Брезгливо наморщив нос, турист покачал головой. Затем он отвернулся и стал торопливо догонять свою группу, которая ушла далеко вперёд. Оставаться здесь надолго ему явно не хотелось. Под суровым взглядом этих мрачных развалин туристу показалось, что он сделал что-то не так. Однако лишь поравнявшись с экскурсоводом и немного отдышавшись, он решил оглянуться.

На этот раз на обочине никого не было. Лишь что-то бесформенное неподвижно лежало на земле в том месте, где раньше сидел мальчик. Вверх струились потоки раскалённого воздуха, а ветер слегка шевелил пожелтевшую траву.

На выгоревшие лохмотья медленно опускалась придорожная пыль. Цветные камни сиротливо лежали на обочине.

Роковая колесница

Здесь всё казалось по меньшей мере странным. Взгляду открывался лишь жалкий клочок бледно-голубого неба, в которое упирались вершины отвесных скал. Скудная зелень покрывала мрачные горные хребты, с трудом пробиваясь сквозь растрескавшиеся красноватые камни. На узких склонах с трудом угадывались заброшенные древние тропы. Их пологие ступени выглядели так, словно хранили в себе память о каждом из бесконечного множества усталых странников, ступавших по ним за последние две тысячи лет.

Здесь всё казалось по меньшей мере странным. Взгляду открывался лишь жалкий клочок бледно-голубого неба, в которое упирались вершины отвесных скал. Скудная зелень покрывала мрачные горные хребты, с трудом пробиваясь сквозь растрескавшиеся красноватые камни. На узких склонах с трудом угадывались заброшенные древние тропы. Их пологие ступени выглядели так, словно хранили в себе память о каждом из бесконечного множества усталых странников, ступавших по ним за последние две тысячи лет.

Однако время безжалостно разбросало и разрушило некогда массивные каменные плиты. Теперь полуистёртые и покосившиеся осколки былого величия беспорядочно лежали на узенькой горной террасе. Сейчас даже два человека разошлись бы здесь с трудом. Окажись кто у края пропасти, ему бы пришлось очень постараться, чтобы не сорваться вниз.

У этой и многих других здешних троп ограждений никогда не было и в помине. Тому же, кто доверит свою жизнь лошади или ослу, двигаться по столь древней дороге лучше всего с закрытыми глазами. Иначе обычному человеку никак не избежать леденящего душу страха. Вслед за этим и животное станет безумным и может ринуться в пропасть вместе с седоком. Не даром на дне ущелья белеют полуистлевшие кости многих незадачливых путников.

На склоне одной из отвесных гор виднелись огромные ворота, обрамлённые колоннами. Казалось, что за ними скрывается древний храм, высеченный прямо в скале. По сторонам от входа и над ним располагались декоративные фризы и статуи древних богов, застывших в причудливых позах. Их каменные лица не выражали ничего, кроме просветлённого умиротворения, а взгляд, казалось, был устремлён прямо в вечность.

Неожиданно внизу послышался шум человеческих шагов. Вначале он был едва различим на фоне налетающих на скалы порывов ветра и редкого тоскливого крика одинокой птицы. Затем вместо одной пары ног по камням и земле пронеслись и другие. Их становилось всё больше и больше, словно десятки и даже сотни людей направлялись прямо сюда. Потом раздался звук человеческой речи. Сперва говорили тихо и осторожно, словно чего-то опасались. Постепенно к вполне обычным в этих краях арабскому и английскому стали добавляться всё новые и новые языки. Уже через несколько минут небольшое ущелье подобно чаше доверху наполнилось чужой речью. Потом слова зазвучали всё громче, пока не превратились в суетливый и несмолкаемый гам.

Скалы молча взирали на происходящее внизу глазами своих каменных богов. Казалось, что храм и его суровые стражи терпеливо дожидаются неугомонных мирских посетителей, чтобы, хоть чем-то, развеять вековую тоску. Многометровые колонны, уходящие ввысь, надёжно оберегали древнюю святыню от посторонних глаз. Массивные плиты, увенчанные причудливыми барельефами, покоились на каменных плечах огромных невидимых воинов. Не одну сотню лет они без устали несли свою нелёгкую службу, охраняя вход в святилище.

На небольшой площади перед храмом появились первые утренние туристы. Несмотря на ранний час, они казались бодрыми и веселыми. Многие из них, то и дело, суетливо вскидывали телефоны, чтобы запечатлеть столь экзотические красоты, что предстали перед ними. В воздухе зазвучали целые очереди от затворов фотоаппаратов, похожие на стрекотание механических кузнечиков. Вспышки света на миг освещали каменные глыбы, добавляя им кровавого блеска. И без того охряно-красные скалы казались от этого пятнистыми великанами, которые, впрочем, довольно быстро избавлялись от столь броской окраски.

Людей перед храмом становилось всё больше и больше. Каждый из вновь прибывших непременно хотел остановиться, чтобы получше всё рассмотреть и сфотографировать на память. Многие из них развлекались вовсю, делая селфи на фоне древних развалин. Иные же сосредоточенно разглядывали путеводители, судорожно пытаясь понять, куда именно сейчас нужно смотреть и на что обратить особенное внимание.

Среди туристов своей форменной одеждой выделялись местные школьники. Похоже они всем классом приехали сюда вместе с учителем на экскурсию. Мальчиков среди них не наблюдалось, зато девочки, едва вступившие в подростковый возраст, задорно распевали песни на арабском, которые неизменно подхватывал кто-то из старших парней. Ни один куплет толком закончить не удавалось, поскольку последние слова всегда захлёбывались во всеобщем смехе и радостных возгласах с обеих сторон.