Хоть решение теста и было для меня символическим актом, я сдал его на пять из двенадцати балов, не зная наверняка ни один из ответов. Экзаменаторы наблюдали за нами очень вяло, чуть ли не зевали. По хорошему, схитрить мог каждый, но мне этого не хотелось. Подсматривать ответы из интернета можно; но тогда бы исчез всякий азарт и интерес. Для всех вокруг я был своим ни чем не выделялся, будто простой парень из Запорожья, молчит и сдаёт тест на бал, не намного, а чуть-чуть выше среднего. Только в последнем вопросе я попросил помощи у соседа. Не то, что бы я в нём нуждался это был всего лишь ещё один ход, чтобы справиться со скукой.
Да я откуда знаю?! возмущённо прошептал он, я вообще не хотел сюда приходить, но сказали, что надо!
Так что нам тогда делать? Отвечать на все вопросы наугад?! я не смог сдержать смеха на этой фразе. Никто, кроме удачи, помочь мне с этим тестом не мог.
Да не, кое-что я знаю. Ну, а всё остальное придётся наугад. Лишь бы свалить отсюда поскорее. На четвёрку, думаю, уже написал.
Четыре из двенадцати минимальный проходной. Этой оценки достаточно, чтобы двигаться дальше. Отстреляться и больше ни о чём не думать. На мгновение, в лице своего соседа я увидел всю страну, в которой теперь жил.
Он сдал на шестёрку бал, о котором он даже не мечтал. У меня в графе «оценка» высветилась пятёрка. Я сказал ему:
Ты хоть что-то знаешь, а я вообще ничего. Я даже украинский не знаю. Этот тест сдать может действительно кто угодно.
Ты не говоришь по-украински?! Что же ты тут делаешь? Дай-ка сюда, посмотрим, что ты там наотвечал.
Выхватив у меня из рук мышку и наклонившись, чуть не ложась мне на колени, он стал просматривать мой тест, обращая внимания лишь на вопросы, которые программа подчеркнула зелёным цветом.
Ого, а ты решил задания, которые я не смог.
Ну, спасибо. Для поступления на туризм этого достаточно?
Идеально.
Так и прозвучало у меня в голове фраза: идеальный предмет для случайного выбора.
А я поступил на отельно-ресторанный, добавил он, на второй курс. У нас близкие специальности, поэтому на парах мы будем видеться часто. Вообще, я решил поступить в последний момент, первое сентября через несколько недель.
Первое сентября?
Ну, первый учебный день.
А, понятно. Ну, хоть я буду знать.
Ну что, раз мы уже закончили, может, пойдём отсюда?
С удовольствием.
Ты как-то странно говоришь. Меня зовут Николай.
Я Штефан.
Иностранец, да?
Мой новый знакомый был широк в теле и примерно моего роста. Его тёмные длинные волосы были подстрижены под каре, а в мочке левого уха мелькала одинокая серёжка. Мне льстило, что по моему произношению и далеко не идеальному владению языком, он пришел к этой мысли спустя столько времени.
Именно.
Я так и подумал. Говоришь ты очень странно, как какой-то книжный персонаж. Давно учишь русский? У тебя хорошо получается.
Спасибо. Я учу его одиннадцать лет. У меня была практика.
А сам ты откуда?
Из Берлина.
Несколько секунду он молчал, обдумывая мой ответ.
Правда?! Ну, это круто, чувак, я ещё ни разу не встречался с немцами. Сюда да ещё из Германии Что ты здесь делаешь?
Он произнёс это с неприкрытым любопытством, отчего я невольно почувствовал себя музейным экспонатом, который пылился себе спокойно за стеклом, а теперь вынужден терпеть посторонний интерес к своей персоне.
Я живу у родственников. Это на время. Я здесь всего на год, а затем возвращаюсь домой. Так получилось.
До сих пор не могу поверить. Разве не круто, что я тебя встретил?!
Не знаю.
Теперь он действовал мне на нервы.
Прости. Я имел в виду, что ты из Германии, из Берлина, а поступил именно сюда, встретился именно со мной.
Случается.
Тебе очень повезло. Никто не покажет и не расскажет тебе об этом городе лучше, чем я. Ты давно здесь?
Около двух месяцев.
Ты уже много где здесь бывал?
Не очень. Буду знать, что с тобой можно поговорить о городе.
Кажется, я немного разволновался и стал забывать слова. Если так будет продолжаться и дальше, любой ответ на его вопрос прозвучит как невнятный лепет сумасшедшего. Я будто врезался лбом о пресловутый барьер, которого раньше не ощущал так сильно. Да и вообще, с самого начала мне не очень нравился этот разговор.
Оказавшись на улице, мне смертельно захотелось подымить. Я достал из пачки свою последнюю сигарету и жестом попросил Колю дать мне прикурить, боясь снова запутаться в словах. Должен признать, что во всём этом не обошлось без желания произвести впечатление на своего нового украинского знакомого. Я хотел заставить его испытывать к себе интерес, хоть я понятия не имел, как тот относится к курению. Но всё стало ясно, когда я заметил, с какой охотой он достаёт зажигалку и услужливо подносит огненный язычок к краю моей сигареты. Вот я и забил очередной гвоздь себе в гроб.
Случается.
Тебе очень повезло. Никто не покажет и не расскажет тебе об этом городе лучше, чем я. Ты давно здесь?
Около двух месяцев.
Ты уже много где здесь бывал?
Не очень. Буду знать, что с тобой можно поговорить о городе.
Кажется, я немного разволновался и стал забывать слова. Если так будет продолжаться и дальше, любой ответ на его вопрос прозвучит как невнятный лепет сумасшедшего. Я будто врезался лбом о пресловутый барьер, которого раньше не ощущал так сильно. Да и вообще, с самого начала мне не очень нравился этот разговор.
Оказавшись на улице, мне смертельно захотелось подымить. Я достал из пачки свою последнюю сигарету и жестом попросил Колю дать мне прикурить, боясь снова запутаться в словах. Должен признать, что во всём этом не обошлось без желания произвести впечатление на своего нового украинского знакомого. Я хотел заставить его испытывать к себе интерес, хоть я понятия не имел, как тот относится к курению. Но всё стало ясно, когда я заметил, с какой охотой он достаёт зажигалку и услужливо подносит огненный язычок к краю моей сигареты. Вот я и забил очередной гвоздь себе в гроб.
После этого мой спутник достал початую пачку красного «Мальборо». Мне сразу стало легче находиться рядом с ним людям с одними и теми же вредными привычками легче найти между собой общий язык. Выдохнув первое облако дыма, он кивнул в сторону обветшалого киоска на территории университета, который своим убогим видом резал мне глаза. Мы пришли к небольшой площадке под тентом за киоском с хот-догами и кофе. Она была обставлена пластмассовыми стульями, среди которых не было ни одного целого, и асфальтом, покрытым не одним слоем десятков тысяч плевков.
Когда я утром пришел сюда, ребята сказали мне, что это университетская курилка такое место для неформальных общественных собраний. По тому какая в шараге курилка можно судить и об университете в целом.
Не все его выражения я тогда ещё мог понимать. Но с наслаждением я подчеркнул и запомнил навсегда новое слово «курилка», узнать о котором было бы невозможно ни на одном из аудиторных занятий. Николай продолжал говорить, а я делал вид, что глубоко пониманию каждое его слово. На самом деле, мне было понятно лишь то, что разговор он ведёт о всякой чепухе. Я позволил себе промолчать на его замечание:
Я сразу понял, что ты из курящих.
И покачал головой на его следующий вопрос:
А у тебя ещё есть?
Мне казалось, что вовсе не скрывал того факта, что свою сигарету я достал из уже пустой пачки. А так, он завёл разговор в такое русло, в котором от меня почти не требовалось дополнительных комментариев, за что я был ему благодарен.
Не знаю, можно ли назвать «курильщиком» человека, достающего одну сигарету раз в три дня. Эту пачку я купил во Львове в первый свой день в Украине и только сейчас скомкал и выкинул в бак. Я курил лишь тогда, когда поддавшись моменту, настроение говорило мне, что не делать этого нельзя, что случалось довольно редко, поскольку и такие светлые минуты происходили со мной в последнее время не часто.
А ты хорошо владеешь языком. Убрать немного акцент и говорить чуть более по-человечески, а не как персонаж из романа, и будешь совсем как мы.
Это меня и пугает.
Он рассмеялся. Где-то я услышал, что высший уровень понимания языка, это уметь на нём шутить. Но достаточно взглянуть на эту «Курилку», чтобы понять эта шутка была чистой правдой. Грязной правдой.
Ну да, сказал он, Запорожье не самый лучший город на Земле. Но привыкаешь. Некоторым он даже нравится. Ты хорошо ориентируешься здесь?
Нет.
Даже в центре?
Я не нашел здесь центра.
Он снова рассмеялся.
Так чем же ты занимался целые два месяцы здесь?
Обычный мой день начинался где-нибудь с полудня. Я ел, пил, писал сотни сообщений в Берлин и читал ответы. Вечером мог выйти подышать свежим воздухом, поиграть, сходить с отцом в кино. Но это, в общем-то, всё.
Да так, всё понемножку. Пока, я плохо понимаю, где что здесь находится. Правда.
Тебе, наверное, очень хочется вернуться.
Я помедлил с ответом, затушив окурок об стоявшую на мусорном баке консервную банку, служившую пепельницей, видимо, уже много лет, и старался не смотреть в сторону своего собеседника.
Я бы, наверное, с ума сошел, если бы мне пришлось ехать в Запорожье, когда всю жизнь я провёл в Берлине, говорит он, ты слышал об этом городе раньше?