Катрин прыгнула прямо на пролетающий борт. Чертова трехлинейка на плече помешала, девушка чуть не сорвалась. Лейтенант рванул ее за ворот комбинезона. Катрин перевалилась через борт, словно ошеломленная камбала, плюхнулась на дно кузова. Затылок стукнулся обо что-то мягкое. Это оказалась ляжка каким-то образом очутившегося в кузове Сопычева. Ефрейтор лежал, прикрыв голову руками. Катрин обессиленно ткнула его локтем и прохрипела:
Ты, сука, когда в следующий раз винтовку бросать будешь, не забудь патроны оставить.
Потом разберемся! рявкнул стоящий на коленях у заднего борта лейтенант. Они нам колесо пробили.
Машина шла все еще быстро, но уже неуверенно рыская из стороны в сторону. Водителю стоило большого труда сохранять управление.
Катрин принялась расстегивать подсумки ефрейтора и забирать патроны. Действовала без церемоний, будто обирала труп. Сопычев, впрочем, признаков жизни и вправду не проявлял. Должно быть, уверенно считал себя покойником. Основания у него были: если бы у Катрин имелась свободная секундочка, пожалуй, пристрелила бы козла трусливого.
Лейтенант прав это потом. Катрин зарядила винтовку и принялась отсоединять дурацкий штык.
Кажется, нет никого, сказал Любимов и чихнул. За полуторкой тянулся шлейф пыли. Разлохмаченная покрышка этому грязному и демаскирующему делу весьма способствовала.
Грузовик свернул с дороги. Ложбина, ответвление неглубокого оврага, показалась Николаичу подходящей. Собственно, выбирать было не из чего.
Сопычев, поможешь с колесом. И смотри лейтенант добавил выражение, которое Катрин от воспитанного командира услышать не ожидала.
Она выпрыгнула вслед за Любимовым, они вскарабкались на склон балки и повалились на траву. Дорога пуста. Пока везло. Машина уковыляла от места перестрелки не так уж далеко. Оставалось надеяться, что у немцев имеются более важные дела, чем гоняться за отдельными грузовиками.
Попить бы, прошептал лейтенант.
Точно, пива холодненького, с искренним вожделением ответила девушка.
А вы правда пиво пьете? поразился Любимов.
Почему это должно кого-то шокировать? Осуждения пивоварения и пивопотребления со стороны партии вроде бы не было. Или я что-то пропустила?
Да нет. Я так Просто странно, что такая девушка, из Москвы И пиво Вас на комсомольских собраниях не очень?
Во-первых, я на комсомольских собраниях нечасто бываю. Все как-то по командировкам. Во-вторых, времена меняются, а пиво и необходимость делать реальные дела остаются. А в-третьих, ты уже вроде на «ты» перешел. Передумал?
Да нет, лейтенант смутился. Как-то в запарке вышло. Потом, подумал, обидишься. Я, честно говоря, не знаю, какое у тебя звание. На комсомольского работника ты не очень похожа.
Правда? не слишком огорчилась Катрин. Ну, тогда, не вдаваясь в подробности, сержант я.
Госбезопасность? шепотом спросил Любимов.
Вроде того, но не совсем, исчерпывающе ответила девушка и глянула вниз. Водитель торопливо ставил запаску. Рядом суетливо копошился Сопычев.
А ефрейтор-то твой слабоват оказался, заметила Катрин, опираясь подбородком на теплый приклад винтовки.
Лейтенант фыркнул.
Какой он мой?! Он вообще оказался не наш, не советский. В часть вернемся, под суд пойдет. Война третий день идет, а он уже винтовку бросает. И откуда такое чучело взялось? Полк позорит.
Знаешь, он, должно быть, не один такой, осторожно заметила Катрин. Фронт длинный, трусов и паникеров хватает.
Ну что за пессимизм, Катерина? Мы с тобой вон сколько врагов положили. А наш полк? Мы ведь 22-го только начали. Сейчас подготовим контрудар и дадим фашистам жару.
Ваш полк это конечно. Только мы с тобой не всех фрицев добили.
Лейтенант тоже услышал треск мотоциклетных двигателей. На гребень дороги выскочили два мотоцикла. Остановились. Рыжий немец поднялся в коляске и принялся обозревать округу в бинокль.
Катрин и лейтенант уткнулись в траву. Девушка туже натянула пилотку на светлые волосы.
Не заметит, прошептал Любимов.
Оттуда нет. А если ближе подкатят? Следы от колес запросто засечь могут, пробормотала Катрин, не отрывая взгляда от рыжего немца.
Помоложе будет, а так вылитый Ганс. Только вместо легкого пулемета «Миними» древний автомат. И какой мудак эту войну придумал?
Отобьемся, прошептал лейтенант. Надо было гранат взять.
Помоложе будет, а так вылитый Ганс. Только вместо легкого пулемета «Миними» древний автомат. И какой мудак эту войну придумал?
Отобьемся, прошептал лейтенант. Надо было гранат взять.
И пару танков, согласилась Катрин. Если вся шайка, что на поляне была, на нас выкатится, без бронетехники не справимся.
Немец плюхнулся на сиденье, мотоциклы развернулись и укатили за гребень холма.
Фу, прямо отлегло, прошептал Любимов, вытирая пот.
А я думала, пальнешь. Уж очень хорошо фриц стоял. Ну, прямо как в тире.
Да. Я думал, ты не выдержишь, засмеялся парень. Очень задумчивые у тебя глаза стали.
Не в глазах наша сила. Скорее уж в терпении, нудно известила Катрин.
Быстроты у тебя тоже хватает. Как ты тех провокаторов, в комендатуре Я и оглянуться не успел.
Лучше бы ты и не оглядывался. Видела я, какое милое впечатления произвела.
Да это я так, смутился лейтенант, от неожиданности. Нас хорошо учили рукопашному бою.
Знаешь, меня тоже не раз тошнило. Война, если вдуматься, вообще сплошная тошниловка.
Они замолчали, прислушиваясь. Моторов не слышно. Звенел высоко в небе жаворонок. Солнце припекало плечи и шею. Катрин подумала, что уже трое суток не мылась. Захотелось отодвинуться подальше от парня.
Ну что, они там закончили? прошептал Любимов.
Подождем, как бы на немцев не наткнуться.
Катрин вдыхала запах оружейной смазки и пороховой гари от затвора винтовки, аромат зреющих трав и полевых цветов, смотрела на залитые ярким солнцем поляны и далекие рощицы. Задворки великой империи. Вернее ее прихожая. Война за войной. Что здесь делают парни вроде лейтенанта? Освобождают или завоевывают землю, жители которой встречают «всяк входящего» цветами и улыбками, а провожают выстрелами в спину? Знатная страна, благородная, древняя. Как в борделе, пропускающая через себя толпы завоевателей, но вечно помнит о своей «незалежности». Тильки дайтэ волю, и будэмо плевать на всех, говорить на поэтично-песенном языке и устраивать попсовые, с серпантином «революции». От то красивэ життя будэ. Оперетка. Галиция одно слово.
Только люди здесь гибли всерьез.
Катрин скривилась и принялась проверять патроны. Лежать жарко. «Наган», который пришлось за неимением кобуры снова переложить за пазуху, давил грудь.
Из балки выполз Сопычев.
Поменяли колесо, товарищ командир. Все в порядке. Можно ехать.
Глаза у ефрейтора были честные и преданные, будто у карликового пуделя, нагадившего на подушку.
* * *Жужжание воздушного боя отдалилось. Майора Васько круговерть в небе больше не интересовала. Советские истребители растрепали строй «Юнкерсов» и теперь горели один за другим в круговерти с «Мессершмиттами». Опыта не хватало. Еще не хватало тактического умения, слетанности и координации звеньев. Это уже не исправить. Да и не умел это делать танкист Васько. Он умел вести свои колонны. Для середины дня результаты были неплохими.
Один «БТ» потерян. И еще две машины. Машины разбиты бомбами. В танке вышел из строя двигатель. Сейчас с него снимали боеприпасы и все нужное-полезное. Механики работали споро. Все отрабатывалось не раз и не два. Дежурные мастерские «летучки» сновали вдоль колонны. Забитые фильтры двигателей меняли в считаные минуты. Чертова пыль.
Майор глянул на часы. Передовая разведывательно-дозорная группа уже должна выходить к железнодорожному разъезду. Там перекресток с большаком, идущим от Бересте на Львов. Наверняка пробка.
Мотоциклы разведчиков остановились у садика с завалившимся плетнем. Железнодорожный разъезд был невелик: несколько домиков и длинный обветшавший склад. Зато людей на рельсах копошились сотни. Короткий пандус забит машинами. Один эшелон разгружался, другой эшелон торопливо грузили, перебрасывая из машин свежесколоченные ящики. Прицепленные в хвосте плацкартные вагоны уже были заполнены женщинами и детьми семей львовского облОНО. Доставившие эвакуированных людей автобусы не отъезжали, мешая разгрузке тракторов и орудий гаубичного дивизиона. Рев тягачей, мат и крики военных, истерические свистки паровоза смешались воедино с криками и плачем детей, напуганных начавшейся еще в городе стрельбой и суетой.
У мотоциклов разведроты остановился бронеавтомобиль с удлиненной антенной мощной радиостанции. К нему бросился лейтенант-разведчик. Из грузовика выпрыгивали бойцы комендантского взвода. Сзади подходили танки охранения.