«Ну ничего! Придется маме смириться! мстительно подумал Саша. Сама виновата оставила меня одного, забросила, можно сказать, отец вообще предал, а вот пес меня никогда не забросит и не предаст! Потому что я проявлю к нему милосердие! Я стану его спасителем! И он будет мне благодарен! Конечно, голден ретривера я в приюте вряд ли найду ну а вдруг? Всякое бывает!»
Он размышлял, а ноги сами несли его через парк Кулибина, а значит, мимо ТЮЗа Да ладно, чего ж теперь! Надо привыкать!
Саша свернул с асфальтированной дорожки и помчался по тропке, стараясь не смотреть на серое здание театра, как вдруг из кустов сбоку донесся треск, визг и на тропу прямо перед Сашей буквально вывалился какой-то черный грязный комок.
Саша чуть не упал и даже машинально занес ногу, чтобы отшвырнуть от себя это невесть что, как вдруг комок развернулся, приподнялся и Саша увидел, что это пес.
Зрелище он собой представлял самое жалкое. Тощий, облезлый, с обрывком веревки и кровавыми следами на шее, с куцым отростком вместо хвоста, с перебитой передней лапой, которую поджимал, еле держась на остальных трех, так они дрожали. К тому же морда у него была какая-то перекошенная: один глаз заплыл кровью, другой нелепо косил В общем, урод уродом, и если можно было найти пса, менее напоминающего романтичного и очаровательного голден ретривера, то он стоял перед Сашей. Но если можно было найти пса, который смотрел бы на человека с огромной мольбой, то он тоже стоял перед Сашей!
В кустах, из которых он вывалился, клубилась какая-то странная темнота, и оттуда доносилось не то глухое рычание, не то угрожающее ворчанье.
Что, еще одна собака? Нет Что-то пугающее, что-то страшное!
Саша попятился было, но чуть не наступил на трехногого пса. Тот жалобно взвизгнул, и Саше стало стыдно.
Эй! крикнул он, вглядываясь в куст. А ну пошел вон!
Он не знал, к кому обращается, но рычание на миг прекратилось, словно это неизвестное страшилище онемело от изумления. Однако тотчас оно взревело так, что Саша отшатнулся, поскользнулся и плюхнулся на траву. Схватил попавшийся под руку сук и швырнул в куст, однако рычание не утихало и сгусток тьмы словно бы подался вперед. Вот-вот выскочит из куста! Не оборачиваясь, боясь оторвать взгляд от этой надвигающейся тьмы, Саша пошарил сзади, надеясь, что попадется еще один сук, но только попусту хватался за траву.
И вдруг что-то подсунулось под руку. Саша покосился и увидел, что пес, который и так еле держался на трех лапах, решил помочь и подтащил к нему земляной ком, из которого торчит длинный стебель какого-то растения.
Это было смешно и глупо, но больше все равно обороняться было нечем. Саша неловко размахнулся, швырнул ком, с которого посыпались земля и какие-то крошечные синие цветочки, и попал точно в середину куста! Раздался истерический писк, пошумела листва и все стихло. Однако у Саши не исчезало ощущение, будто за ним наблюдают чьи-то недобрые глаза.
Захотелось как можно скорее убраться отсюда.
Он вскочил, бросился было бежать, но сзади раздался тихий визг, вернее стон, и Саша оглянулся.
Ах да, пес
Тот, похоже, совсем обессилел: уже не скакал на трех лапах, а лежал на траве, часто, запаленно дыша.
Саша остановился.
Пес чуть повернул голову, и его единственный глаз уставился на Сашу.
Была в этом взгляде смертельная, безнадежная усталость. Даже мольбы в нем теперь не было только усталость «Я знаю, что я урод, словно бы говорил пес. Такой грязный, жалкий, что тебе противно даже подойти ко мне, не то что помочь. Я все это знаю Просто умирать неохота, понимаешь?»
Ох, тихо сказал Саша, проглотив комок, вдруг вставший поперек горла, а потом вернулся, наклонился и взял пса на руки.
Тот был настолько истощен, что словно бы ничего не весил. Видимо, был уже на самом-самом пороге смерти. И это полумертвое существо только что помогло Саше спугнуть что-то ужасное, затаившееся в кустах! Не бросилось спасаться само, а из последних сил помогло!
Сухой, покрытый белым налетом язык вываливался из пасти. Пес был еще и обезвожен до последней степени.
Надо его напоить. Первым делом напоить!
Саша вспомнил, что под лестницей, которая вела на внешнюю галерею ТЮЗа, есть водопроводный кран. К нему прикручивали шланг, когда поливали клумбы, окружавшие здание театра. Саша и сам сколько раз их поливал, а потом приходил в мастерскую к отцу мокрый и чумазый с головы до ног. В таком виде, конечно, идти домой было невозможно, поэтому приходилось сушить рубашку и шорты на огромном ветродуе, которым отец обычно подсушивал краску и клей на декорациях
Сухой, покрытый белым налетом язык вываливался из пасти. Пес был еще и обезвожен до последней степени.
Надо его напоить. Первым делом напоить!
Саша вспомнил, что под лестницей, которая вела на внешнюю галерею ТЮЗа, есть водопроводный кран. К нему прикручивали шланг, когда поливали клумбы, окружавшие здание театра. Саша и сам сколько раз их поливал, а потом приходил в мастерскую к отцу мокрый и чумазый с головы до ног. В таком виде, конечно, идти домой было невозможно, поэтому приходилось сушить рубашку и шорты на огромном ветродуе, которым отец обычно подсушивал краску и клей на декорациях
Воспоминание мелькнуло и исчезло, не причинив обычной боли.
Сейчас было не до своих страданий! Сейчас надо спасти умирающего пса!
Саша кинулся к ТЮЗу прямо по газону, по еле заметной тропке. Забежав под лестницу, осторожно положил беднягу на траву и принялся откручивать вентиль крана. Кто-то закрыл его на совесть: Саша руки сбил в кровь, прежде чем вода наконец полилась. Рядом, конечно, не нашлось ни миски, ни банки, но Саша набрал воды в сложенные ковшиком ладони и подсунул к морде пса.
Тот мигом вылакал все, облизал Сашины руки а потом пополз к крану, лег под струю воды и принялся поворачиваться с боку на бок, словно впитывая влагу всем своим иссохшим телом.
Ох, сколько грязи с него натекло!.. Веревку с шеи тоже сбило сильной струей, и кровь с морды смыло. Пес возился, то начиная вылизываться, то снова блаженно замирая под потоком воды, а Саша смотрел на него, ну вот натурально остолбенев от изумления.
Оказалось, что пес вовсе не черный, а светло-коричневый. И морда у него совершенно не уродливая, а очень даже симпатичная: широколобая, с темными, отливающими синевой глазами (да-да, второй глаз тоже открылся!), с висячими ушами. Поджатая и, казалось, перебитая лапа разогнулась, пес наступил на нее сначала осторожно, а потом смелей, повернулся к Саше и громко, радостно залаял, словно приглашая порадоваться вместе с ним. А потом, сильно отряхнувшись, одним прыжком оказался рядом с Сашей и прижался головой к его коленям.
«Что происходит? изумился Саша. Только что была какая-то жалкая страхолюдная шавка, а теперь Конечно, это не голден ретривер, но все равно красавец. Как это могло произойти?!»
Пес поднял голову и посмотрел ему в глаза. «Да ничего особенно не произошло, словно бы говорил его взгляд. Я был страшно грязен и измучен, вот тебе и показалось, что я урод. А теперь со мной почти все в порядке. Только поесть бы не мешало!»
Конечно, кивнул Саша, соглашаясь и с тем, что ничего необычного на его глазах не приключилось, и с тем, что поесть бы не мешало. Пошли, вон там, неподалеку, зоомагазин, купим тебе какой-нибудь сухой корм.
Пес взглянул на него с откровенным отвращением, и Саше почудилось, что тот говорит: «Знал бы ты, из чего делают эту гадость!»
Нет, ну извини, ну не блины же с мясом тебе покупать, растерянно пробормотал Саша.
Пес облизнулся.
Саша безнадежно пошарил в карманах. А деньги-то у него уже почти ку-ку
Собаку завел? раздался рядом веселый молодой женский голос. И правильно. Давно пора!
Саша обернулся.
Рядом стояла их соседка Ангелина Богдановна. Она была уже довольно-таки древней бабулькой с седыми пушистыми кудряшками и морщинистым личиком, однако ее синие глаза и голос были словно у какой-нибудь старшеклассницы. Если судить по этим глазам и по этому голосу, Ангелина Богдановна была в молодости удивительной красавицей.
У Саши тоже были синие глаза, но до синевы, которой светился взгляд Ангелины Богдановны, им было далеко!
Здрасте! радостно воскликнул он. Ангелина Богдановна, мама сказала, что у вас для меня
Да-да, кивнула соседка. Понимаю, деньги тебе нужны, чтобы Савватистиса твоего накормить.
Кого? переспросил Саша.
Ну пса твоего как зовут-то? Савватистис! усмехнулась Ангелина Богдановна. Как же еще?
Саша пожал плечами:
Пока никак. Я его только что нашел и пока еще не придумал кличку. Но он никакой не этот как его Сав тис
Тогда как же его зовут, если не Савватистис? удивилась соседка.
Саша развел руками:
Ну, я не знаю Рекс Пират Кинг Мухтар, в конце концов!
А давай попробуем разные клички называть, предложила Ангелина Богдановна. На какую он отзовется, та, значит, и его.