Круглое озеро
Я был советским спортсменом
Алексей Анатольевич Тихоньких
© Алексей Анатольевич Тихоньких, 2020
ПРЕДИСЛОВИЕ
(Из официальных источников)
Республиканский Олимпийский центр «Озеро Круглое» Федеральное государственное унитарное предприятие, основными видами деятельности которого является предоставление услуг по организации и проведению учебно-тренировочных сборов основных, юношеских и юниорских сборных команд Российской Федерации по спортивной гимнастике и плаванию.
База построена в 1953 году и изначально служила лыжной базой Московского института физкультуры. В рамках подготовки к Олимпийским играм 1980 году была модернизирована.
Спортивный комплекс расположен в экологически чистом районе Подмосковья в окрестностях живописного озера Круглое. За территорией спортбазы расположен лесопарк для отдыха и прогулок, где есть также возможность проводить тренировки по общефизической подготовке, по спортивному ориентированию. В распоряжении членов сборных команд гостиница, медико-восстановительный центр, бальнеотерапия, массажный кабинет, сауны, зал для проведения семинаров, конференций на 50 мест, учебные классы, плавательный бассейн с тремя специализированными спортивными залами.
ГЛАВА 1
Утром
В коридоре хлопнула дверь, послышались шаги. Раздался стук, дверь нашей комнаты приоткрылась, и послышался голос старшего тренера: «Мальчики, подъём».
Утром Аркаев будил нас лично, заглядывая в каждый гостиничный номер. Я уже давно не спал, ожидая этот момент. Сегодня мне больше обычного хотелось, чтобы он ошибся и каким-то чудом прошёл мимо нашей комнаты, хотя надеяться на это было бесполезно. Вот уже несколько лет подряд во время всесоюзных сборов Леонид Яковлевич ни разу не забыл постучать в нашу дверь. Вчера вечером я приехал из Соединённых Штатов Америки, и разница с Москвой во времени давала себя знать. Я понимал, что это обстоятельство не освобождало меня ни от утренней тренировки, ни от соблюдения общего распорядка дня сборной команды СССР по спортивной гимнастике. Я встал, оделся и спустился во двор перед гостиницей. Было ещё темно. Подошедший Юра Королёв негромко поздоровался:
Привет, Американец, и пробурчал. Еле встал. Утром расслабляться опасно, одно лишнее движение и снова спишь
У меня пока ещё другой часовой пояс. В Вашингтоне полночь, сказал я, застёгивая куртку.
То-то я смотрю ты в форме. Утром это подозрительно. Слышал, ты там оторвался по полной.
Как учили.
Молодец. А китайцы были?
Были, были, сказал я, положив ему руку на плечо, и добавил, рад тебя видеть, чёрт владимирский.
Мы построились и после традиционного приветствия побежали прямиком в гимнастический зал по дороге, покрытой тонким слоем выпавшего ночью снега. Юра бежал впереди меня, и я старался ставить ноги за ним след в след, чтобы как можно меньше снега попало внутрь моих кроссовок.
Кто бы мог подумать, что этот невысокий парень из Владимира был двукратным абсолютным чемпионом мира и одним из самых титулованных гимнастов сегодняшней сборной команды. Спокойный, с фотогеничной улыбкой, он отличался мягкой, я бы сказал, «кошачьей» манерой исполнения гимнастических элементов. С самого начала нашего знакомства меня удивляли в нём почти противоестественная для его возраста уверенность в себе и, как мне казалось, слишком рациональный подход ко всему, чем он занимался. Даже свои оценки на предстоящих соревнованиях он просчитывал заранее с точностью до десятых балла.
Как-то раз, когда он опять колдовал над оценкой на вольных упражнениях, своём коронном снаряде, я спросил его:
Юра, что ты там всё считаешь, как на уроке арифметики «Один пишем, два в уме!» Ну какой смысл производить все эти расчёты? А если ты сделаешь какую-нибудь непредусмотренную ошибку или, например, у тебя лопнет резинка в шортах?
Я не ошибусь, Тишка, и резинка у меня не лопнет, отвечал он со своим, так меня раздражающим, самоуверенным видом.
Самое удивительное было в том, что он действительно очень редко ошибался, и его личные прогнозы часто сбывались. Мне довелось не раз выступать с ним в одной команде, и я знал, что на него можно было положиться. Он умел собираться, выступать и побеждать, чем с лихвой оправдывал быстро прилипшее к нему прозвище «Король».
На всесоюзный сбор в Олимпийском центре «Круглое озеро» в декабре 1980 года нас пригласили одновременно. На первой тренировке меня сразу впечатлила наша олимпийская команда. Трудно было поверить, что я буду тренироваться в одном зале с олимпийскими чемпионами Александром Дитятиным, Александром Ткачёвым, Владимиром Маркеловым. Ожидая построение, они, одетые в красные болоньевые костюмы олимпийской команды, стояли кучкой возле коня. Эдик Азарян что-то рассказывал, и все смеялись, один Саша Ткачёв просто улыбался и молчал.
Когда мы вошли в зал, они с интересом посмотрели на нас. Артур Акопян стал что-то объяснять им, кивая в нашу сторону. С ним мы были знакомы ещё по юношеским соревнованиям. Это был очень элегантный и красивый гимнаст из Еревана, чемпион мира в командном зачёте.
Юра улыбнулся и толкнул меня плечом:
Тишка, видал экипировку? «От тайги до британских морей Красная Армия всех сильней!»
Казалось, что на него олимпийцы не произвели никакого впечатления.
Я разглядывал зал и, не оборачиваясь, спросил:
Кстати об армии, ты знаешь, кем Чебурашка служил?
Кем? удивился он такому неожиданному вопросу.
Радаром, Юра, радаром.
Ну да. Конечно, усмехнулся он, пожимая плечами.
Мы постояли немного и сели на ближайшую скамейку. К нам подошёл белорусский гимнаст Павел Сут, поздоровался и насмешливым тоном спросил:
Разрешите присоединиться к компании новичков? Что, Король, уши прижал? Не бойся, не съедят.
Садись, Паша. Говорят, в ногах правды нет, сказал Юра и добавил. Кстати, не знаешь, случайно, при чём тут правда?
Паша не ответил, сел и начал наматывать бинты на запястья. Мы уже не раз встречались с ним на юношеских соревнованиях. Он был неплохо образован, много читал, обладал хорошей памятью и быстро «подсадил» меня на Жванецкого, рассказав мне практически наизусть его монолог «Собрание на ликёро-водочном заводе».
В середине семидесятых он прославился своим знаменитым упражнением на ковре. В то время музыкальное сопровождение было обязательным не только для девочек, но и для мальчиков. На соревнования мы приезжали с пианистами, которые умели импровизировать таким образом, чтобы мелодия максимально подходила к содержанию упражнения.
Никто не усложнялся, перед подходом мы им просто сообщали какой акробатической связкой заканчивали. Мы выполняли комбинацию часто под совершенно незнакомую музыку, и в конце упражнения звучал торжественный финальный аккорд.
Паша был одним из первых гимнастов, который начал выполнять вольные упражнения, составленные настоящим хореографом под соответствующую музыку. Это была новая и оригинальная интерпретация мужского гимнастического упражнения. Однако хореография и музыка вызывали у нас определённую ассоциацию с построением женских композиций на ковре, и ребята подтрунивали над ним.
Мы все трое прошли через молодёжную сборную команду СССР. Старшим тренером тогда был Андрей Фёдорович Родионенко, специалист, сумевший создать действительно творческую обстановку среди тренерского состава. Он эффективно использовал методические разработки таких теоретиков гимнастики, как Гавердовский, Алекперов, Смоленский, Менхин и другие. Мне нравилась его манера держаться и общаться с гимнастами и тренерами. Он объяснял, не повышая голоса, даже когда хотел убедить несогласного с ним. Он не давил, не настаивал, и во всём, что он делал, чувствовалась интеллигентная компетентность.
В течение моего первого сбора на Круглом мне казалось, что это происходило не со мной. В гостинице меня поселили в номере с двумя Александрами Дитятиным и Ткачёвым. Я жил, тренировался вместе с моими вчерашними кумирами и мог даже с ними перекинуться парой слов, помочь принести мат, сыграть в настольный теннис или бильярд.
Как-то раз вечером после ужина мы разговорились с Сашей Ткачёвым. Он обычно был не очень общителен, но в этот раз был непривычно разговорчив. Я сказал ему:
Саша, мне трудно себе представить обстановку в зале во время чемпионата мира или олимпийских игр. Такая ответственность!
Вот именно, Тишка. Это, наверное, самое сложное суметь справиться со страхом подвести своих товарищей по команде. Ты знаешь, в сборной были даже гимнасты, которые не хотели попасть в команду, чтобы избежать этой непомерной ответственности. Действительно, на соревнованиях иногда бывает такое психологическое давление, что готов прочитать молитву и поверить во что угодно, не зависящее от тебя и влияющее на результат.