Было время, когда причуды этой большой площади земли между Азией и Атлантическим океаном были частично дикими и частично глуповатыми. Живые особи расчленялись для исследования функций человеческого тела. Зловонный запах, как полагали, вызывал хламидию. Знахари-шарлатаны приобретали богатство и почести, утверждая, что владеют скрытым пониманием и мастерством сверхъестественных явлений. Европейские мужчины выучивали назубок магические заклинания, чтобы вызывать похотливые мысли у своих будущих спутниц. Мужчина похищал, осквернял, и досаждал той, которая, по его предположению, станет светом его жизни, пока она не начинала верить в его иллюзии и не уступала, чтобы стать его. Это были общепринятые средства связать себя узами брака. Предшествующие любовники матери, как полагали, передавали свои черты ее детям не путем оплодотворения. Невежды были безукоризненными созданиями. Предсказывание судьбы по лицевым уродствам считали точной наукой. Бесчеловечность была великодушным жестом в превосходной степени. Население обвиняло мигрантов в том, что они приносят болезни и преступления. Публичное зрелище разрывания человека на части было кисло-сладким удовольствием.
В период времени, когда господство империи или цивилизации достигало наивысшей критической точки, традиции максимально деградировали, и это было привычным стечением обстоятельств. У каждой цивилизации есть свое специфическое моральное разложение. Месопотамским невестам приказывали заниматься сексом со случайными незнакомцами, прежде чем их мужья касались товара. Не было исключений в несправедливом отношении к бедным и побежденным у Египтян, Ацтеков и Чжоу. В Чжун Го воспевались мерзкие рецепты пыток, а Убийство Цыплят, чтобы Потрясти Обезьяну было общепринятой тактикой. Персы дошли до кастрации сыновей своих врагов, в то время как ирокезы просто стерли с лица земли Нейтральную Конфедерацию. Каждое общественное празднество непримиримого триумфа сражения, образцово включало массовое изнасилование жен и дочерей побежденных. У Маори был другой подход, они держали на пляже в клетке захваченных женщин и детей, пока те умирали в невыносимой боли, а мужчин съедали.
Некоторые безнравственные поступки переступали границу, используя те же оправдания, что и самая старая социальная структура, и асимметричное разделение труда рабство. Во многом, рабство соткали в единую ткань, в равной степени богатство империй и психоз обществ. Люди захватывали людей по наиболее прискорбным причинам, которую только можно вообразить: зверская феерия, принудительный труд или предметы потребления. Викинги совершали набеги на английские побережья из-за легкой добычи. Королевство Ойо усовершенствовало нападение конницы, чтобы захватывать рабов быстро и ловко. Везде под солнцем, дети рабов должны были стать не чем иным как рабами. По большей части рабы были прислугой. Местные сообщества не обостряли их навыки охоты, исключительно, чтобы сделать их жизни легче. Некоторых похищенных ждал зверский конец, чтобы потворствовать кровожадным богам.
Дьявольским образом, каждая нация продемонстрировала осведомленность, что инвестиции рикошетом отображаются на производительности и увеличении занятости. Конфуций яростно боролся, чтобы сохранить китайские институты рабства, поскольку они шли на спад.
Рабство долго не базировалось на цветовых оттенках. Африканские злодеи, как король Дайого, открыли дух африканизации в работорговли. Султанат Омана играл основную роль в окрашивание в черный этой зловещей торговли. Их действия в конечном итоге приводят к исчезновению понятия, что черные были людьми. Аппетит конкистадоров и страсть к рабской торговле было чудовищем иного вида. Чтобы избежать смещения лаконичности и увеличить понимание, я должен упомянуть, что много испанских мудрецов противились использовать вероломный термин торговля. Тем не менее, они не чувствовали раскаяние, когда европейцы покупали африканцев, которых держали в клетке и продали другие африканцы, или ребенка, назойливо предлагаемого его родителями.
Вариации явного сумасшествия в истории указывают на универсальность массового проявления идиотизма и его распространения. Во всех уголках мира восхищались тиранами и социопатами. В случае предоставления возможности решить, кто должен диктовать общественный строй, старое общество неизменно выбирало абсолютных психопатов. Мазохистские наклонности превозносили самых беспощадных в правителей, мудрецов и пророков. Подвергать сомнению осознание просвещенных философов или выдвигать на первый план провинциализм в их литературной работе, не лишено достоинства. Доброта и угрызения совести, как основные признаки правителя, серьезно не рассматривались.
Вариации явного сумасшествия в истории указывают на универсальность массового проявления идиотизма и его распространения. Во всех уголках мира восхищались тиранами и социопатами. В случае предоставления возможности решить, кто должен диктовать общественный строй, старое общество неизменно выбирало абсолютных психопатов. Мазохистские наклонности превозносили самых беспощадных в правителей, мудрецов и пророков. Подвергать сомнению осознание просвещенных философов или выдвигать на первый план провинциализм в их литературной работе, не лишено достоинства. Доброта и угрызения совести, как основные признаки правителя, серьезно не рассматривались.
По всему миру не было никакого различия в стандартах бесчеловечности. Эссеисты связывали события, в которых они принимали участие, приукрашивая правду и совпадения. Угнетатели и угнетаемые рассматривали бесклассовость как абсурдный социальный идеал. Если у одной страны было больше золота, чем у другой, то она неминуемо была более состоятельной, или была разбита и ее золото, разворовывалось терроризирующей ее империей. Наилучшим путем к национальному процветанию, было накопление рабов, а также золотых и серебряных слитков. Исходя из этого, все наши предки, кажутся, откровенно жадными садистами.
Я получил приказ от своего Бога, вести людей к Богу, Наивысшему. Те, кто хочет прокладывать этот путь просто должны следовать за мной
Шейх Амаду Бамба
Аниций Манлий Северин Боэций задался вопросом: Если существует Бог, то откуда зло? И откуда добро? Если никакого Бога нет. Если золото корень всего зла, действительно ли оно идеальный предлог, для нищих, осуществлять злые деяния? Теизм вынужден использовать внушительную рациональную основу для своих божественных ценностей, по сравнению с чем-либо еще. Трусливый ханжеский разговор о том, как стать резко всеведущим. Их логика жизненного подчинения сообществ всемогущему существу, увязла в шутовстве с самого начала. Смертные не были осведомлены, что благоразумие не является предметом замысловатых способностей, требующих быть показанным в тонкости материи. Разжигающие войны империи и жестокие группы, избивали и порабощали сообщества обвиняемые в нравственном вырождении. Это виденье было больше, чем вера. Это было распоряжение с небес. Если Вы совершили злодеяния, чтобы выиграть сражение, то Бог был на Вашей стороне, и он хотел именно этого. Идеальная логика победителя.
Пылко написанные проповеди использующие яркие образы, очаровывают всех, кто их слышит. Яркие жизненные моменты и импровизированные рассуждения, произнесенные во время стихийных бедствий, были повторены священниками и шарлатанами, используя тот же самый драматический тон, чтобы загипнотизировать наивное стадо. Голос рокового могущества был в словах, составляющих добро и зло. Типичные отправные точки теологии определили новые божественные границы и поменяли местами характеристику святых и дураков. Во все времена в религиозном послании идеологическая чистота была центром усилий. Массам было сказано, где должна находится мудрая лояльность. Духовенство шло вне противоборствующих сторон. Вас осуждали как атеиста, если выражали сомнения касательно правдоподобности древних священных писаний. Было невозможно избежать старческих религиозных догм, которые приводили к преувеличению достоинств божества.
Благовидные причины оправдывали сильное влияние богословия на диалектическое мастерство. Наука о медицине была бы бесполезна среди людей, избавленных от болезней. Религия, как сатира, подпитывалась нагнетанием ситуации о естественных недостатках и неудачах общества. Длительные периоды процветания также были ее попутным ветром. Когда общество было в стадии изменений, она сияла с еще большим блеском. Отчаяние из-за которого убегают от реального времени и пространства, угроз апокалиптической ярости и страха перед сверхъестественным, подавляет естественный разум. В Шангри-ла, лишенном преступлений, волнений, и беспорядков, все еще были пророки и богословие. Теизм включил в себя космическую область и горизонт обучения.
Развитие городов и расширение торговли разрушили чары язычества. Вердикт не физической механики человеческого существования заявил преимущество своей идиосинкразической интерпретации Создателя или Создателей и сверхъестественных сигналов. Не было ни малейшего чувства меры в разуме религии бытия dêtre и нелепых манифестах. Слова заслуживали порицания, как средство передачи уполномоченного богами кровопролития. Приверженность к безумному и циничному объяснению намеков богов требовала или абсолютный самообман, или отсутствие юмора. Высмеивание их несуразного руководства или инакомыслие, не допускалось. Духовные картели загипнотизировали крестьян на уровне желаний и заменили непокорных правителей благородными уступчивыми лакеями.