Еще утром, после завтрака, когда я собирался ехать в город, ко мне подошел Поливода, бывший главный инженер, и поставил в известность, что Лукин не вышел на работу. Он сказал, что все эти последние дни он буквально «не просыхал». (Судя по всему, хотя никто этого и не говорил, он тоже был вчера активным участником сабантуя.) А теперь он не в состоянии выйти на работу вообще.
Я немедленно пошел к Лукину в комнату, где обнаружил опухшего слабо вменяемого руководителя на его кровати. (Правда, меня всегда удивляло и импонировало то, что, не смотря на любые сложные или трудные алкогольные и безалкогольные события накануне, Лукин всегда содержит на утро, а то и с вечера, комнату в почти идеальной чистоте и почти опрятности, в мужском понимании этих слов.) От предложенной помощи он отказался. Я проинструктировал Л.Е., передал ему (это была инициатива Л.Е.) стакан вина для облегчения самочувствия и уехал по своим делам.
По моему возвращению на площадку эпопея с Лукиным продолжается по настоящее время. Дело еще и в том, что на настоящий момент он остался (кажется, я писал об этом в одном из прошлых писем) последним и единственным руководителем вообще. В известность была поставлена вся администрация в Ашгабате и в Киеве. Все они хотели принять хоть какие-то меры. Все они, как выяснилось, понимали, что руководителей всех уровней я устно и письменно предупреждал о возможности такой ситуации, о необходимости его стационарного лечения в Украине, о необходимости проведения ВТЭКа для решения вопросов его дальнейшей работы в климате Туркмении вообще и руководителем такого уровня в частности.
Все согласились, что Лукина надо вытаскивать из Туркмении, пока не стало что-то хуже по причине его непрерывного употребления алкоголя. Начали (со слов руководителей) «пробивать» ему срочно билеты на родину. Меня спросили, может ли он самостоятельно ехать, на что я сказал, что ему в обязательном порядке нужно сопровождающее лицо или лица. Предложили изолировать его в любом помещении на площадке, чтобы ему не носили алкоголь «доброжелатели» (такое уже было все времена). Приказали начальнику караула подключить для этого охрану площадки. От изоляции (от перехода в другую комнату) Лукин отказался. От предложенной помощи отказался. В холле нашего общежития на площадке посадили молодого охранника, чтобы он следил за ним и фиксировал в памяти, кто ему носит спиртное.
Долго переговаривались, сыпались разнообразные советы К концу рабочего дня решили, постановили и сообщили мне, что мне надо написать соответствующий рапорт или докладную. Я это и сделал. Давай, я ее тебе тоже дам почитать. Ты не против? :->
Докладная.
Сегодня 17 марта 2008 года в течение дня главный инженер Лукин Александр Иванович, во время отсутствия директора исполняющий его обязанности, не вышел на работу.
Лукин А. И. был осмотрен мной в его комнате в общежитии с целью оказания помощи и оценки состояния здоровья. На момент осмотра состояние средней тяжести, связанное с длительным употреблением алкоголя, приведшего к следующим диагнозам:
Абстинентный синдром вследствие длительного употребления алкоголя. Хронический алкоголизм, запойная стадия, 2 группа, 3 стадия. Алкогольная и токсическая энцефалопатия, тяжелое течение. Алкогольная и токсическая миокардиопатия. Симптоматическая артериальная гипертензия. Интоксикационный цирроз печени, холестаз.
На момент осмотра в состоянии больного отмечается выраженная эйфоричность, не полная ориентированность в собственном состоянии и окружающих его людях и происходящих событиях. Запах свежего алкоголя не слышен. Проведение проб невозможно по настоящему его состоянию и отсутствию соответствующих условий и оборудования.
Больному предложена медицинская помощь в полном объеме для выведения его из состояния интоксикации и ликвидации абстиненции. От оказания медицинской помощи Лукин А. И. категорически отказался.
По рекомендации директора Шевченко В. В. и Киричева В. Б. (по телефону из Украины и Ашгабата) Лукину А. И. рекомендована частичная изоляция в гостиницу на территории строительной площадки для оказания ему медицинской помощи. От предложенной частичной изоляции для оказания медицинской помощи Лукин А. И. также категорически отказался.
О состоянии Лукина А. И. по телефону доложено директору Шевченко В. В. и Петровскому Ю. Е. в Украину и Киричеву В. Б. в Ашгабат.
О состоянии Лукина А. И. по телефону доложено директору Шевченко В. В. и Петровскому Ю. Е. в Украину и Киричеву В. Б. в Ашгабат.
Настоящее состояние может быть усугублено в ближайшее время приближающейся жарой, снижением влажности воздуха, другими климатическими особенностями Туркмении. При отсутствии достоверной информации о сохранности его сердца, сосудистой системы, мозга, печени, почек трудно прогнозировать, как эти органы и системы могут отреагировать на неблагоприятные климатические условия в тот или иной год в летний период времени.
Ранее я ставил в известность администрацию всех уровней о необходимости серьезного стационарного и длительного амбулаторного лечения и обследования Лукина А. И. Устно и письменно были даны советы провести врачебно-трудовую экспертную комиссию (ВТЭК) для решения вопроса о возможности его дальнейшего пребывания и работы в климате Туркмении.
В связи со сложившимися обстоятельствами (начинается жаркий период времени) и по состоянию здоровья Лукина А. И. я настаиваю на его выезде в Украину с целью проведения полноценного лечения и проведения ВТЭК.
Я привожу дословно (правда, без вступительной «шапки» и подписи) текст своей докладной еще и потому, что хочу, чтобы ты тоже такие тексты могла бы писать в случае необходимости. А для этого их надо хоть иногда, хоть раз услышать или прочитать. И вообще, я хочу, чтобы ты была бы подкованной на все случаи жизни, и тем более на такие административные ситуации. Никто не знает, какие случайности могут нам встретиться и произойти в жизни.>:-D
Ранее я такие вещи не мог делать, т.к. переписывать итак написанные вручную докладные и служебные записки было проблематично. Теперь, если ты не возражаешь, я могу их по мере необходимости цитировать в своих письмах.
Ведь получается, что мне и против него не стоит идти, мало ли как повернется его участие (или участие поддерживающих его людей) при решении вопросов моей работы здесь или где-то еще. И себя надо защитить. Ведь на вопрос, почему я соглашаюсь с тем, что рядом с ним надо сидеть охраннику, я отвечал, что люди в таком состоянии могут вести неадекватно, вплоть до того, что сделать попытку покончить жизни самоубийством в результате «ломки». Надо показать и тем, кто «наверху», что я, если это им надо, готов думать и размышлять в разных ракурсах, не алкоголизм меня беспокоит, а его последствия, например, или другие показатели здоровья. (А это защита, считаю, не только моя, но и их, руководителей, на случай различных «нештатных» ситуаций.)
Я еще в Киеве говорил Юрием Евгеньевичем, что, если они считают возможным и необходимым этому человеку работать на этом месте и в этой должности, то я не собираюсь противиться этому, но пусть потом из меня не делают болвана. Если они помогут Лукину выйти из этого «штопора», то я не собираюсь его «топить». «Я буду работать с теми людьми, которых Вы мне даете, но и Вы старайтесь себя и меня защитить хотя бы от видимой опасности!» Я просил, еще по дороге из Туркмении в Александрию, поставить этот вопрос перед президентом компании, а при следовании в обратном направлении обнаружил, что времени или возможности (а скорее всего, желания) сделать это ни у кого не было. Все заняты своими вопросами.
Они только и смогли сделать «сильный» ход, чтобы взять от Лукина заявление об увольнении без даты, чтобы, по их мнению, обуздать его пьянки. Но если бы это был просто разгульный образ жизни, это одно. Но здесь давно уже превалируют симптомы заболевания, и никто этого не понимает или не хочет понимать.
Теперь мне директор по телефону говорит, то для него главное, чтобы Лукина вывезти живым из Туркмении. Но это они говорили и в прошлый раз тоже!.. После его отъезда все, вроде, вздохнули покойно: с глаз долой из сердца вон! В отношении Лукина все шепотом говорили-говорили-говорили, но никто не хотел предпринимать никаких действий. Меня только поддерживал зам. директора Исмайлов Рафаэль Габдурахманович. Но он сейчас в отпуске на Украине. Но и он не мог или не видел возможности что-то сделать для решения этого вопроса.
Словом, моя докладная была по моему настоянию зарегистрирована в журнале входящих документов и разослана в Ашгабат и Киев по факсу.
Директор, раньше чем в пятницу вечером, выехать из Украины не может по каким-то своим делам (возможно, что это объективно и правда). Ашгабатским руководителям не приходит в голову идея приехать и все решить на месте, или мешают объективные дела по вопросам работы предприятия. На месте же никого нет с правами, возможностью и желанием решать этот вопрос. Теперь все думают только о том, чтобы не вывезти сотрудника в цинковом гробу. : ()