Как вас зовут? Сотрудница наша новая в браслетах.
Анна.
Вадим Юрьевич.
Он слегка пожал мне кисть, опустил на полировку стола и на три секунды накрыл своей ладонью и тут же убрал, но успел заглянуть мне в глаза. Причем так неожиданно, мгновенно и глубоко.
Будем знакомы, Аня.
И все. И вышел. Я ощутила к нему какое-то доверие с первой же минуты, как будто знала его всю жизнь. Несомненно, это человек добрый, подумала я, и, конечно же, ошиблась. Он мог быть достаточно жестким и бескомпромиссным, прежде всего ко мне. Себя он любил. Позже полюбил и меня, но о своем «Я» не забывал никогда, ни в чем его не мог растворить, потому что, просто не хотел. Не изобрели еще растворяющий состав, способный расщепить твердого Вадима Юрьевича. И вот, я оказалась в чужом городе в качестве курьера. Еще и вся в браслетах. Смешно теперь. Что я могу еще сказать о нём, что вспомнить? Как он был красив? Конечно. Обаятелен? А как же. Он был для меня одним, единственным на свете, сразу и навсегда. Так мне казалось с 19 по 27 моих лет. Годы моей жизни. Как эпитафия: «Здесь Аню накрыла с головой ее незабываемая, ничем нестираемая никакими другими мужчинами любовь». Так я могла бы написать на этой плите с 19 по 27. Забавно. Плита Как я оказалась под этой тяжестью? Добровольно или нет? Когда, в какой момент, за какой гранью я потеряла себя, свои границы? Да и были ли они в 19 то лет, свои? Пушистые, мягкие, которые так и манят своей беззащитностью. Потом, на вопрос я долго не могла ответить: Любовь ли это была или страсть? Наверное, и то и другое. Это идеальное сочетание, к которому мы стремимся всю жизнь, но так и не находим. А все последующие романы пытаемся мерить той недостижимой высоте первого чувства, первого впечатления. Что-то я о грустном все. Совсем все будет не так! Так я думала в тот холодный вечер, когда меня немыслимо знобило и казалось мне, что вся жизнь позади. Вновь клубника со льдом. Он любил этот десерт. Как же меня тошнило тогда от всего, я была сыта по горло, этой, его любимой клубникой на всю последующую жизнь.
Те первые мгновения в кабинете пролетели ветерком. Вадим начал пятиминутку со своими близкими сотрудниками.
Так, ну что, все в сборе? Вася, не закрывай дверь, пожалуйста, от этих пароходчиков, да кладовщиков как в канализации сгустился воздух. Вась, что там у нас по Европе, фур хватает?
Пока да, там мутно как-то, то ли немцы, то ли поляки тупят или задумали чего-то, нам только ждать.
Так, Анечка, возьмете у Валентины папку и отвезете, адрес тоже у Валентины. И на сегодня все, вы свободны. Завтра начнем по другой схеме, сейчас Анечка, вы увидите наши теплые отношения в коллективе. Итаааак. Василий, должен огорчить тебя. Совсем огорчить
Строго и нарочито говорил Вадим.
Шеф, у меня нервы слабые, говори уже.
Тебе придется, бросит выпивать. Я купил служебную машину и вместе с Аней ты будешь по всем объектам ездить. Ну и без Ани тоже по клоакам разным, где приходится тебе бывать. Так что сок, компот, чай. И никакого пива!
Аааааа, подтанцовывая, всплеснула Валя. Ну что, алкалоид, на пенсию? В приемной больше не будет перегара! Оооо, хвала Фонтанке!
Ну что же, на этой торжественной ноте всем работать.
Первый день на работе, наверно всегда ощущается по-особенному. Для меня это было нечто большее, чем просто начало.
3
В работу я окунулась надолго. Снег сошел, и транспортный сезон набирал обороты. Документы, договора, таможня На служебной машине, на стареньком лексусе ездила с Василием по всем тупикам. Хоть и выматывалась, но Вася, парень легкий, веселый, всегда и пошутит и подколет. Свой, дворовый пацан. Было спокойно, хоть и не интересно. Иногда сама, ножками топала в центр города в различные офисы компаний. Конечно, Вадим мне все больше и больше нравился. Его строгость, властность, его жесты Как он на меня смотрел, особенно в теплые дни Петербурга, когда мои стройные ножки дефилировали на каблуках. Наступала осень. Валентины нашей день рождения. Помимо нашего офиса приехали несколько друзей из нашей же сферы. Некоторые компаньоны, мужчины, женщины, девушки, шарики, подарки и небольшой фуршетик. В напитках недостатка не было, я пила вино, иногда. Случайные или преднамеренные, мои и его взгляды встречались. Сердце сразу же обливалась кипятком, все дышало огнем. Наверно даже осеннюю морось я не заметила бы в те моменты.
«Ты снимаешь вечернее платье,
Стоя лицом к стене.
И я вижу свежие шрамы,
На гладкой как бархат спине.
Мне хочется плакать от боли
Или забыться во сне.
Где твои крылья, которые
Так нравились мне» (гр. Наутилус Помпилиус)
Проникновенно читал Василий, производя ошеломляющее впечатление на женский пол. Рассчитывая пойти под руку домой с незамужней подругой именинницы. Я заслушалась тоже, и как молния прозвучало над ухом:
Анечка, пойдем, потанцуем, я приглашаю.
Стоял Вадим. В дурмане я протянула ему до кости влажную от волнения руку.
Как тебе вечер? Мы хорошо поработали. Ты очень красивая
Он говорил, спрашивал. Я на автомате что-то отвечала. Наши глаза не расставались. Он чувствовал мой жар и трепет, его нельзя было не заметить. Вернувшись, я в забытьи лежала в своей кровати, ласкала себя, гладила, целовала ладони, вдыхая остатки его запаха. Проводила ими по шее, груди, с ее отвердевшими сосками, по горячему лобку, возбужденному клитору. Как мне тогда казалось, я испытывала оргазм. В грезах о своем первом, будущем мужчине, я, не помня себя заснула.
4
Выпал первый снег. Работы меньше, но суть ее стала труднее и нервознее. Алчные и хитрые партнеры вымотали всех. Вася вообще редко появлялся, даже машину редко брал. Валечка заболела, но по ее части все шло ровно. К семи вечера я только получила разтоможку и понеслась в офис. Вадим сидел, нервно ждал результатов. Меня облила машина, проехав на полном ходу по еще не замерзшей луже, я вымокла, замерзла и устала. Согрела бы меня только раскаленная сауна или что еще по горячее.., объятия Вадима. Так впрочем, и получилось. Вадим, увидев меня замерзшую, взял служебный Лексус и повез меня домой. Больше молчали, сердце стучало прямо в горле. Дом уже рядом. Пригласить его домой? Глупо. Только остановились, я поцеловала его, будь что будет. Он наклонился, чмокнул меня сухим поцелуем, тронул волосы и спокойно произнес:
Анечка, солнышко, иди ко мне.
Я пересела к нему на колени, на переднем сиденье было тесно. Я обняла его шею руками. У меня все поплыло перед глазами от его близости, от его запаха волос, в которые я уткнулась как котенок, готовый вечно сидеть так на коленях. Шептала:
Милый, любимый, я тебя люблю
Покрывала летучими поцелуями его ладонь, провела кончиком языка между пальцами снизу вверх, целовала его шею. Он положил руку на затылок, другой рукой обхватив за бедра, долго целовал, раздевал, покусывал губы. Затем уловив мое учащенное дыхание, снял трусики и провел пальцем по горячему лону, расстегнул ширинку на джинсах и резким движением вошел внутрь. Я вскрикнула, резко открыв глаза прошептала:
Только больше ничего, пожалуйста, больше ничего не надо.
Он сделал вид что услышал, а сам продолжал двигаться, все крепче прижимая меня к себе. Я стонала от боли, не понимая, почему так, ведь я ожидала неземного наслаждения и какой-то феерии, но никак не этого. Этот мужчина казался мне источником страданий, а еще минуту назад источником блаженства, когда он целовал меня. Он крепко держал меня не обращая внимание на слова, стоны и слезы, весь во власти своей индивидуальной страсти. Судорожно сглотнув, он кончил, и боль уменьшилась, он перевернул меня и прошептал:
Теперь ты моя. Ты навсегда теперь только моя. Слышишь?
В голосе слышались слезы и отчаяние. Раз в неделю мы занимались сексом. Было уже не так больно как в первый раз, я все же ждала этого дня. Вадим был груб в сексе, ничего нового он не изобретал. Секс в машине или в кабинете. Жесткий, иногда очень жесткий секс. Не скрою, многое мне нравилось, но хотелось чего-то В подобном графике текло незаметно время. Мы несколько сблизились. Он приехал ко мне, с пакетом всяких разностей, мы договорились не выходить из дома целые выходные. Я, после душа, в подаренном им пеньюаре, и пока он не овладел мной, я осмелилась.
Вадим, любимый мой, мне не хочется сегодня секса. Он растерялся. Мне хочется сегодня любви, будь со мной нежным, ласковым, мой любимый
Я сбросила пеньюар на пол. Мы начали целоваться, он гладил, ласкал меня неторопливо, каждый сантиметр. Потом раздвинул мои ноги, исцеловав их, начал ласкать меня. Сначала лобок, потом губки, пока не открывая их. Потом провел языком от влагалища, вверх и остановился на клиторе. Я помню этот момент. Я как в космос провалилась, он лизал его, играя, по кругу водил то быстрее, то замедляясь. Неглубоко засунув пальчик, он нежно входил и продолжал ласкать языком. Пальчиком, как потом я узнала, он точку джи божественно гладил. Именно божественно, потому что я кончила как богиня. Это было не забываемо. Потом мы много раз любили друг друга без излишеств и дерзостей.