пролетел в уме отрывок стихотворения А. Ахматовой.
В моей голове царил полный хаос. Я потерла виски, беспомощно всхлипнула. В этой кромешной темноте пропали все звуки, не говоря о запахах. Не было слышно ни голосов, ни пения птиц, ни шума деревьев, не ощущался аромат растущих вблизи цветов. Только вязкая густая темнота. Паника медленно начала заполнять мое сознание, подавляя разум и волю. Я в ужасе замахала руками в воздухе. Затем закричала что было мочи, но могильную тишину не смог разорвать даже мой визгливый голос. Судорожно схватилась за горло. Что происходит? Не могла же онеметь за каких-то несколько часов?! Это нельзя было выносить спокойно, я готова была кричать и биться в истерике, лишь бы прекратилась эта пытка. Я даже молила о смерти, не задумываясь над словами. Мне было все равно, что будет дальше! Я просто хотела избавиться от боли, темноты и чувства страха.
А-а-а-а-а! закричала я во тьму, паникуя. Помогите-е-е-е! Кто-нибудь, отзовитесь!
Но факт оставался фактом в тишине не раздалось ни одного звука, хотя я пыталась, и кричать, и шептать, и просто говорить. Тишина била по ушам. Неизвестность, темнота и абсолютная тишина действовали на меня угнетающе и устрашающе. Я уже с трудом могла различать, то ли это сон, то ли реальность. Хотелось быстрее проснуться, увидеть свет. И меня не оставляло чувство, что за мной кто-то неустанно следит. Паранойя! Поставила я себе такой диагноз. Неужели я схожу с ума? Навязчивый, властный внутренний страх заставляет меня нервничать и сжиматься, словно я могу стать меньше и исчезнуть из этого неприветливого места. Необъяснимый приступ страха, который чувствует большинство людей перед темнотой, прыжком, падением, перед неизбежностью, неизвестностью. И этот страх сильнее меня. Он сильнее всего на свете. Ему невозможно противостоять! Было такое чувство, что голову будто бы накачивали и накачивали насосом изнутри. Я боялась, что она взорвется от дум, страха и боли.
Ма-а-а-ма-а-а! только сейчас вспомнила близкого человека, крикнув во тьму, в надежде, что это поможет мне. Но звука своего голоса так и не услышала, О Господи! Я еще и голос свой потеряла окончательно, прошептала я.
Меня окружала кромешная тьма, о которой знала лишь из фильмов и книг. Мне казалось, что стены тьмы медленно сближаются, а потолок становится все ниже, и темнота будто уплотняется со всех сторон и давит на все тело. Голова жутко разболелось, и появилось чувство, как будто боль впивается своими коготками в мозг. Предательское чувство страха. Я понимала, что это всего лишь страх из-за неизвестности. Нас пугает больше темноты неизвестность. Но, тьма эта была чернее, чем в темном подвале. Тишина становилась еще более зловещей, чем молчание, и чтобы не утонуть в своих страхах, я стала шептать во тьму. А может, обращалась к темноте, которая стискивала меня в своих «любовных» объятиях так, что становилось трудно дышать.
Пожалуйста-а-а! Есть здесь кто-нибудь? а в ответ тишина. А в ответ ни души. Неужели, я здесь и умру и так никто не даст мне ответ? А может, я умерла? Но, если я думаю и чувствую боль, то значит, я все еще жива, мысли будоражили мой мозг, не давая мне успокоиться и отдаться смиренно темноте.
Я, сосредоточенно напрягая зрение, вглядывалась в темное пространство. Свернувшись клубочком, подтянув ноги к подбородку и уткнувшись лицом в колени, заплакала. Плакала от безысходности, от неизвестности, страха и невозмоэности что-либо сделать. Чувствовала, как слезы текли по щекам, оставляя влажные дорожки. Уже много раз мои глаза увлажнялись слезами. Наверно, так и буду плакать, пока кто-нибудь не найдет меня и не поможет выйти из этой тьмы. Ничего не могу вспомнить, ничего! Только туман в голове, боль и темнота! Небытие! Ничего и никого! Кругом черным-черно! Боль отступала, но безысходные мысли продолжали терзать меня. Они словно обвиняли меня во всех смертных грехах! Я старалась не поддаваться на это, но все-таки они разъедали меня. Всему виной было то, что я сама считала себя виновной во всем. Пыталась бороться со своим страхом и виной, но они окутывали меня как липкая масса, тянущаяся своими щупальцами из темноты. Всем своим видом этот страх, который окружал меня, указывал на пустоту. Пустота слишком абстрактное понятие. Для меня пустота это бездна отчаяния, боли, страха и тьмы.
За что? всхлипывала я судорожно. Где я? спрашивала темноту. Кто-нибудь мне может объяснить, что произошло? Если это розыгрыш, то он глупый и жестокий, в воспаленном мозгу пролетали стихи З. Гиппиус:
Я, сосредоточенно напрягая зрение, вглядывалась в темное пространство. Свернувшись клубочком, подтянув ноги к подбородку и уткнувшись лицом в колени, заплакала. Плакала от безысходности, от неизвестности, страха и невозмоэности что-либо сделать. Чувствовала, как слезы текли по щекам, оставляя влажные дорожки. Уже много раз мои глаза увлажнялись слезами. Наверно, так и буду плакать, пока кто-нибудь не найдет меня и не поможет выйти из этой тьмы. Ничего не могу вспомнить, ничего! Только туман в голове, боль и темнота! Небытие! Ничего и никого! Кругом черным-черно! Боль отступала, но безысходные мысли продолжали терзать меня. Они словно обвиняли меня во всех смертных грехах! Я старалась не поддаваться на это, но все-таки они разъедали меня. Всему виной было то, что я сама считала себя виновной во всем. Пыталась бороться со своим страхом и виной, но они окутывали меня как липкая масса, тянущаяся своими щупальцами из темноты. Всем своим видом этот страх, который окружал меня, указывал на пустоту. Пустота слишком абстрактное понятие. Для меня пустота это бездна отчаяния, боли, страха и тьмы.
За что? всхлипывала я судорожно. Где я? спрашивала темноту. Кто-нибудь мне может объяснить, что произошло? Если это розыгрыш, то он глупый и жестокий, в воспаленном мозгу пролетали стихи З. Гиппиус:
Близки кровавые зрачки,
дымящаяся пеной пасть
Погибнуть?
Пасть?
Что мы?
Вот хруст костей вот молния сознанья
перед чертою тьмы
И перехлест страданья
Что мы! Но Ты?
Твой образ гибнет Где Ты?
В сияние одетый,
бессильно смотришь с высоты?
Безысходность и бессилие перед неизбежным накалялись до страшных масштабов. Осторожно, поднеся руку к лицу, чтобы вытереть слезы, я дотронулась пальцем до места, где должны находиться глаза, и сразу же, как показалось, зажмурила их. Значит, веки открыты. Но почему я не вижу свои руки? Из всего этого следовало лишь два вывода: либо в помещении, где нахожусь, нет света, либо ослепла. Ослепла?! Вопрос как червь впился в мозг и стал его сверлить. Ненавижу червей, бр-р-р! Все это было кошмаром, чудовищным сном. Казалось, это предел, дальше ничего не может быть. Тогда и пришел уже настоящий страх! В воздухе запахло смертью. В глазах был ужас Да, да! Ужас! Я чувствовала, как от страха открываются мои глаза, расширяются зрачки. От страха судорогами свело тело, словно меня стали выворачивать, выкручивать! Я в ужасе вскрикнула и попыталась встать, но тут же села в бессилии от нахлынувшего ужаса.
От меня ничего не осталось,
только жуткий животный страх.
Это он вызывает жалость.
Он дрожит слезою в глазах.
Он ослабшей рукою плечи
охватил мне, чтоб не упасть.
В каждом слове текучей речи
спотыкается. Скалит пасть
в неудачной пародии смеха.
Он истерикой бьется в висках.
Он лишает гордость успеха
этот жуткий животный страх.
О Господи! безнадежно вскрикнула я. Только не это! Пожалуйста-а-а! Объясните мне, пожалуйста, что случилось? Я в больнице? Я умерла? Я слепа?
Слепые блуждают ночью.
Ночью намного проще.
Перейти через площадь.
Слепые живут наощупь.
Наощупь,
трогая мир руками,
не зная света и тени
и ощущая камни:
из камня делают стены,
лились из моих уст стихи Бродского, поглощая мои выдуманные страхи, которые норовили облепить мой мозг.
Черная пустота, проникая все глубже, меняла мои чувства, обостряя их, будоража всплесками, делая пронзительными. Чувства становились все обостреннее. Где я? Что случилось? Эти вопросы сверлили мой мозг до боли. Я не очень-то любила головную боль, которая отнимала силы. Но только боль и заставляла лихорадочно искать выход из создавшейся ситуации. Судорожно начала шарить руками вокруг себя. Подо мной оказалась пустота, над ней пустота, справа пустота, и слева тоже была пустота. Говоря о пустоте, обычно представляют пустое пространство без материи. Однако в другом, абсолютном смысле, под пустотой можно понимать отсутствие не только материальных объектов, но и самого пространства. Возможна ли такая пустота? Возможна! В данное время я и находилась в этой пустоте. Дома, если я считала, что вокруг меня пусто и я одинока, пространство не было пустым. Ведь дом уже наполнен мной, моими мыслями, моими страхами. Я заполняла собой это пространство. Таким образом, нет пустоты, а есть образное и эмоциональное восприятие пространства, где привычного для нас очень мало. Господи! Ни света, ни воздуха, ничего. Я словно была замурована в этой кромешной тьме, которую и разглядеть-то нет возможности!