Кроме того, мы видим, как встретились две ветви цифрового дерева и срослись вместе телефоны и фотоаппараты. Да, конечно, профессиональная фото и видео аппаратура осталась, как и специалисты, которые вдумываются в законы падения и отражения света и разные нюансы. Но теперь в руках каждого есть не требующего почти никаких специальных знаний и обучения штука, сжимающая расстояние до кончиков пальцев. Что с ней случится дальше? Уйдет под кожу и срастется напрямую с мозгом?
Размеры чипов и их энергопотребление падает, так же, как и растет мощность батарей с уменьшением их размеров. Всякие там камеры, сенсоры, датчики тоже уменьшаются в размерах и увеличивают свою чувствительность. И дешевеют. Появляются новые привычки и целые социальные явления, которые были бы невозможны на прежнем технологическом уровне. Сегодня любой затронутый в беседе вопрос может быть почти мгновенно проверен с помощью поисковика в смартфоне. Например, у людей входит в привычку, перед знакомством с новым человеком смотреть на его профиль в соцсети, одной или несколько. И если там его нет, или, например, о ужас, он без фотки или просто не активен червячок сомнения может поселиться в уме правильный ли чувак? Странно, что слово чувак не исчезло за 20 лет. Еще часто бывает наоборот, люди встречаются впервые, представляются и начинают беседовать, а параллельно смотрят друг на друга в соцсетях. Это немного невежливо, разговаривать и смотреть в свой телефон, но если вы в компании, то все равно все немного отвлекаются. Более того, образуется навык быстро понять что-то о человеке, пролистав его хронику и профиль, а также фотоальбом. Этот навык подобен известному научному факту, что 90% информации о человеке мы получаем в первые 5 секунд, когда просто смотрим на его лицо, даже не слышим его голос. При этом, разумеется, человек, желающий выдавать себя за другого, может сварганить себе необходимую ленту. Но ведь и лицо можно изменить гримом и накладной бородой, не говоря уже о пластической операции. В этом смысле для мошенников добавился новый инструмент, но в принципе, ничего особо не поменялось. Мы стали более прозрачными благодаря своей индивидуальной истории поиска (это то, что знает про нас Гугл и Яндекс, а также господа Большие Данные, которые помещают нас в определенные страты, сформированные миллиардами запросов в триллионах вариаций), благодаря социальным сетям и мессенджерам, истории мобильных звонков и своих перемещений (постоянная геолокация в смартфонах и цифровых часах). Но если ты не шпион, что в этом страшного? Наоборот, друзья видят твои следы, если ты им это разрешаешь, несмотря на время и расстояние все стали ближе друг другу и появились возможности для общения, которых раньше просто не было. Большая часть этого общения стало поверхностным, подобно лайкам. Но ведь душевные посиделки на кухне по-прежнему доступны желающим! Или бар. Или прогулка в парке. Но если ты уже знаешь человека и тебе надо обсудить с ним небольшой вопрос, незачем уже ехать через весь город в лучшем случае час туда и потом час обратно. Ты обсуждаешь его немедленно, как только он возник. Хочешь видеть при этом человека и слышать его голос скайп (и все другие видеокоммуникаторы. Просто скайп уже стал именем нарицательным. «Сколько стоит ваш ксерокс? Это не Ксерокс, это Кэнон». )
Такие возможности делают нас нетерпеливыми. Если человек не отвечает нам на сообщение в мессенджере через минуту, нам кажется, что он тормоз и уже прошла вечность. Чтобы не выглядеть тормозами, мы ходим с телефоном в туалет, чтобы не дай бог, не пропустить. Не дай бог! Если в руке или кармане не оказывается телефона, то мы чувствуем себя неуютно, почти голыми. Неловко, неудобно и даже небезопасно. Хотя сегодняшние смартфоны уже не телефоны. По-моему, ранняя Эппл придумала термин наладонный компьютер. Был еще такой Палм. Первый вообще не прижился, второй быстро исчез. Но идея осталась и распространилась повсеместно.
Зато возникает особый вид отдыха без телефона. Цифровой детокс. Ну, скажем, на выходной телефон оставляется где-то в гардеробной без звука. Или сильные духом улетают на далекие острова и там ныряют под воду и сидят подолгу. Как для всякой зависимости, первые часы даются тяжело. Руки подергиваются и шарят. Мысли путаются. У счастливых обладателей apple whatch и других подобных часов на руке остается иллюзорная кажущаяся вибрация. Потом постепенно начинаешь привыкать, отвлекаться. Паузы между нервными тиками становятся все больше и больше. Выздоровление от зависимости наступает через несколько дней, когда внешний поток сообщений, пусть даже не тебе, а просто в ленту, иссякает. И ты вдруг понимаешь, что, в принципе, ничего не изменилось! Ты жив и здоров, тебе не требуется немедленная помощь. Если начнется война, ты об этом узнаешь и без телефона. Более того, образовалось пространство для собственных мыслей и поступков, обычно занятое судорожным просмотром ленты в страхе пропустить нечто очень важное. Как будто вышел в другую комнату из гостиной с шумной компанией, закрыл за собой дверь и стало тихо И хорошо.
Думаю, что скоро появится новый раздел этикета. Если ты беседуешь с человеком по работе ли или о личном, телефон даже не достается. Идеально, если он в тихом режиме. Время разговора очень дорогое. Вы оба встретились. Это бывает так редко. Личная встреча. Глаза в глаза. Возможность почувствовать и понять. Возможность убедить. Возможность простить. Ничего не должно отвлекать в такие минуты.
Человека, который на личной встрече начинает шарить глазками по своему телефону, пытаясь судорожно ответить на сообщение или того хуже, машинально проверяющего почту или свою ленту, будут просить покинуть помещение, как будто он обделался как ребенок. С ним больше не будут иметь дела. Он не вполне вменяемый и не способен себя контролировать. Так будет позже. А сейчас, если вас раздражает ваш собеседник, который делает вид, что слушает вас и одновременно пишет сообщение, то можете замолчать и подождать, пока он закончит. Можно сказать ничего, ты пиши, а я подожду. Ничего, ты почитай, что там пишут, а тоже пока у себя почитаю. Ты полистай ленту, а обсудим все в другой раз, если нам еще удастся встретиться, что вряд ли. В общем, есть варианты. Любители делать несколько дел одновременно не понимают, как странно они выглядят в эти минуты неловкого ожидания.
Когда появился скайп и возможность по почте отправлять фотографии отношения между дедушками-бабушками и внуками вышли на качественно новый уровень. Компьютер, который до этого казался очень сложной игрушкой и не мог конкурировать с телевизором, вдруг, при должной мотивации, осваивался пожилыми юзерами на раз и появляется возможность видеть и разговаривать с внуками не только за три дня поездом от тебя, но и в совсем противоположном конце земного шара. Только разницу по времени надо было прикидывать. Вот и сжался шарик до одного клика. А бизнес это заметил еще раньше, когда биржа в Токио и Шанхае открывалась тогда, когда закрывалась в Лондоне и передавала эстафету Нью Йорку. Глобальный бизнес быстро научился работать по всей земле. Пока политики прикидывают что-то насчет своих границ, пока военные рассматривают карты театров будущих военных действий, реальность экономики и бизнеса давно уже живет поверх этих границ. Да, она учитывает ограничения, как человек учитывает длину своих рук, если хочет достать яблоко со стола. Но не более того. Национальные границы, таможенные союзы, военные блоки, цвета кожи и другие различия постепенно стираются быстрым объединением человечества через технологии. Думаю, гораздо дольше просуществуют границы образовательного неравенства, границы между творцами и исполнителями, между конструкторами-технологами и чернорабочими. Эти границы проходят внутри каждого общества и человеческого существа, и определяются как внешними условиями где он родился, достатком семьи и т.д., так и его собственными устремлениями и волей.
У Стивенсона в его «Алмазном веке»2 хорошо описан мир победивших нанотехнологий, в котором старые национальные границы исчезли и границы государств теперь проходили по границам технологической или какой-то другой идентичности. Каждое такое государство-корпорация располагалась пятнами по территории мира, но при этом было единым целым, а общая карта походила на чересполосицу полей, видимую с самолета. Никогда не бывает в точности так, как описано у фантастов, но никогда и не остается по-прежнему.
В последние годы ведутся исследования и опыты в ряде научных лабораторий по всему миру, чтобы научиться передавать команды и информацию напрямую мозгом, без участия тела, ну или скажем, без участия рук. Эволюционно, развитие руки у приматов, сильно повлияло на развитие мозга. В свою очередь, развивающийся мозг начал продолжать руку различными орудиями труда. Палка с привязанным к ней камнем была серьезным конкурентом зубам и когтям хищников. Тем более, когда охотились командой, да еще с разделением труда женщины берегут детенышей и огонь, обрабатывают добычу, а мужики добывают мамонта. Появление огня и термической обработки пищи стало еще одним орудием труда теперь уже для пищеварительной системы. И пошло-поехало. Сегодня человек уже не может рассматриваться как отдельное существо само по себе вне человечества и вне той цивилизации, которую он создал. В этой цивилизации существуют орудия труда для мельчайших и разнообразных дел. Ни одно из этих дел не будет законченным действием без связи с цепочкой других дел в разделении труда или созданной экосистемы, где целое создается множеством различных усилий. В этом смысле становится ясно, что основным действующим лицом на планете является человеческий вид или человечество, а не отдельные люди, и даже не отдельные государства или народы. Все границы внутри людей условны и не имеют значения, если мы рассматриваем человека по отношению к родившей его планете. Человек стал абсолютным хищником, самым могущественным животным, выделился из естественной природы тем, что начал сам творить природу искусственный мир. Первое объединение мозгов началось с изобретением книгопечатания, когда передача знания начала осуществляться достаточно быстро. Например, средневековые ученые хорошо понимали силу печати. Печатая свой новый труд они специально посылали его своим коллегам в другие страны и ждали на него отзыва, хотя бы и в виде критики. Важен был живой обмен мыслями.3