В кухню вошел их начальник отдела Кямиль:
Ба! Индейка! Живо несите, ребята. Это лучше, чем звезда, Шамиль, особенно если запить ста граммами
Через несколько минут жаркое было подано на стол. Пошли разговоры о бешеных ценах на базаре, в особенности на индейку и курицу. Мужчины потом начали вспоминать, кто, когда и с кем при каких обстоятельствах ел индейку, сколько выпил водки, а женщины стали делиться секретами кулинарного искусства. Хозяин же через некоторое время заговорил о том, как едят индейку в Америке.
Американцы обязательно подают индейку на стол в День благодарения. Миллионы индеек режутся за несколько дней до этого
А еще обвиняют мусульман в бесчеловечном обращении с барашками, когда тех режут на Курбан-байрам. Где же тут справедливость? задался вопросом один из гостей.
Шамиль продолжал:
Американцы не тратят много времени на приготовление пищи. Пожалуй, День благодарения исключение. Они пользуются полуфабрикатами или питаются в столовых и кафе они это называют fast food.
Готовить, кроме нас, никто не умеет! воскликнул Рафиев. Всякие консервы и полуфабрикаты рекламируют. Разве это еда? Еда это то, что приготовлено сейчас, свежее и горячее Как говорят у нас еда только в горячей кастрюле.
Шамиль с ним на этот раз согласился:
Такого культа еды, как у нас, у них, пожалуй, нет. Хотя американцы любят покушать У нас людей с утра до вечера заботит одна мысль сделать бабки и вкусно пожрать.
Разве это плохо?
У каждого народа свой менталитет.
Одна из женщин возразила:
Я не согласна с такими примитивными суждениями. Мы все время ищем в себе плохое. У нас нет абсолютно никакого национального самолюбия. Только и ругаем себя
Я не ругал никого, когда говорил о том, что наши любят вкусно пожрать извиняюсь, поесть. Но согласен с тобой, что у нас нет национального самолюбия. Откуда ему взяться. За семьдесят лет нашу нацию раза два-три хорошенько промывали
Хватит ругать коммунистов, вмешался Рафиев, не так все плохо и было. Во всяком случае, индейка по пятнадцать рублей на базаре валялась.
Спор разгорался. Ощущался груз выпитого, но всегда спасительный тост в честь кого-либо спасал спорщиков от еще более яростных столкновений. Темы запивались алкоголем, умозаключения закусывались салатами, и застолье мирно переходило в традиционное чаепитие. Сладкий стол, крепкий чай, и все были друзьями навечно до следующего дня.
Гости стали расходиться. Пьяный лепет, чмоканье, легкие поцелуи. Хлопнула на прощанье дверь, оставив Шамиля и Вахида одних. Стало тихо и немного грустно.
Не тяжело оставаться одному с самим собой? спросил Вахид.
Знаю опять, о чем хочешь ты поговорить. Я с ней не ссорился Она взяла и ушла. Давай соберем посуду, если ты не торопишься идти домой.
Вахид утром в понедельник заглянул к брату на фирму. Маленький подвальчик, выцарапанный у местного исполкома за большую взятку, стал «офисом» фирмы «СЕВИНДЖ». Она была названа в честь брата дочери.
Подвал был разделен на три комнаты. В одном стоял компьютер и «приставка» из одного оператора и бухгалтера. Во второй разместились так называемые «менеджеры», если только это иностранное слово подходит усатым парням в кожаных куртках, а в третьей сидел сам Вахида брат Араз. Его комната была гораздо лучше обставлена: мягкая мебель и две картины на стене. Это, по мнению начинающих азербайджанских бизнесменов, и есть офис в условиях тяжелого посткоммунистического наследия.
Негде развернуться, жаловался Араз. Нам бы этаж где-нибудь арендовать. А где? Нигде нет или очень дорого. Строительство не идет, приходится в таких подвальчиках ютиться.
За полгода бизнеса у Араза амбиции непомерно возросли, и он уже говорил о лимузинах и многоэтажном офисе.
Лучше бы вы один этаж в институте в аренду коммерческим предприятиям сдали. И вам польза, и людям, а то какой толк от вас?
Вот тут у Вахида гордость за собственный институт появилась.
А кто готовит нефтяные проекты? Да наша республика за счет нефти и держится.
Араз не умел спорить, и он просто менял тему разговора.
Как дела на работе?
Как всегда
Когда уходить думаешь?
Как только ты пригласишь.
Я тебе об этом давно говорю. Пора делом заняться. Тут недалеко одна старая бабка хату продает. В Россию уезжает. Комната на первом этаже с подсобкой. Я прикинул, что там хорошее кафе открыть можно.
За сколько толкает?
Старая карга хочет семь зелеными.
Надо купить.
Знаю, что надо. Но прикинь Кусок уйдет на оформление. Еще ремонт, оборудование и все прочее. Таких денег у меня сейчас нет.
А как твой сахар?
На таможне застрял. Гады, мозги делают. Говорят, что он неоформленный. Конечно, неоформленный. Я его за взятку из России везу. Теперь здесь на таможне свою долю хотят. Надо дать, но они такую сумму называют, что мне это обойдется черт знает во сколько. По какой же цене придется продавать? Ищу знакомых на таможне. Совсем совесть потеряли!
Были бы у меня бабки
Откуда они у тебя?
У меня их, действительно, нет. А есть люди, деньги которым сами идут, а они их растрачивают попусту. Вот у меня на работе один мужик хороший мужик, но в облаках летает. Получил в Америке гонорар взял да и купил себе звезду.
Какую звезду?
Обыкновенную, на небе.
А зачем она ему?
Просто для понта.
Или у него денег до черта, или у него мозги не в порядке.
Второе верно. Имей я его бабки
Понятно. А у него там ничего не осталось? Дал бы под проценты или сел бы с нами в долю.
Ты же мне говорил, что не любишь сидеть с кем-то в доле.
С чудаками можно.
Лучше ты с Айдыном в долю садись. Он ведь наш родственник.
Ну и что родственник?
У Айдына есть деньги.
У Айдына совести нет.
Ну, коли так, то я спрошу сослуживца. Может, у него кое-что осталось.
И еще Порасспроси у знакомых есть ли желающий приобрести рис и чай оптом. Толкнешь, проценты твои. Товар иранский, хорошего качества.
Вахид собрался уходить, но у дверей Араз его остановил.
Кстати, как это он купил звезду?
В Америке есть фирма, которая занимается подобными услугами. Все законно. Безымянных звезд полно, и если ты платишь деньги, то тебе дают регистрационный паспорт, карту звездного неба с соответствующей пометкой.
Не такая это безумная мысль, как может показаться сперва. Найдется немало тщеславных людей, кто захочет иметь звезду. Может, мы сможем установить контакт с этой фирмой. Будем ее дилерами. У нас-то имеется немало тщеславных людей.
Наши миллионеры не станут покупать звезды. На небе не напишешь свое имя. Другое дело приобретешь дом или даже займешься благотворительностью. Тогда скажут, что вот этот дом или интернат для детей-сирот содержит Тофик или Байрам, к примеру. А кто скажет, что вон та звезда принадлежит Аразу, тем более если ее можно разглядеть только в телескоп?
Ты все-таки разузнай у того чувака, как можно с этой фирмой установить контакты.
«В этом подвале у Араза мозги от бизнеса сдвинулись с места», думал Вахид, выходя из офиса начинающего бизнесмена.
Вахид оказался на улице. Шел дождь, и серое уныние опустилось на город. Совсем не хотелось идти на работу и торчать в комнате, среди бумаг и ламп дневного света, многие из которых были испорчены и беспрерывно мигали. Вахид подумал о том, как «тускло и бесцветно» проходит время на работе. Исследовательский жар погас, потому что все эти эксперименты и дознания не были кому-то нужны, особенно сейчас, в условиях конфликта и острого экономического кризиса. В лучшем случае твоя научная работа пылилась в институтском архиве. Печататься почти не было возможности. Журналы испытывали финансовые затруднения и издавались редко. Ну, если даже твоя работа издавалось, то о ней забывали через несколько недель. Другое дело, если, читая какую-нибудь работу, видел в ней ссылку на собственное сочинение. Становилось приятно, но Вахид понимал, что до этих высот ему пока рано, тем более в нынешних условиях.
Все было никчемным и пустым перед грохочущими пушками и тысячами беженцев, циничностью чиновников, жуткой борьбой за власть и повальным желанием всех делать деньги быстро и без труда. Тиски коммунизма ослабли, и все ринулись на рынок, а некоторых туда просто выкинули.
Теперь многие вспоминали «застой» как эру расцвета человечества, когда самое незначительное событие было ярким штрихом. Юбилеи, симпозиумы были по выразительности сродни парламентским баталиям. Но и тогда Вахид не предавался грезам о тех днях была пошлость. Пошлость обмана, лжи, показухи и мелкой склоки.
И тут Вахид подумал о том, что напрасно Шамиля называют чудаком. Он просто пытается приукрасить жизнь. И действительно, кому тепло или холодно оттого, что он купил звезду. Это его дело.