Еда, нравоучительно поднял палец господин Олхейт, не может являться ценностью, если человек наполнен духовно. Как я и подозревал, вы весьма далеки от высоких мыслей, и поэтому мой подарок будет всем вам очень полезен. Итак
С этими словами мэр города с самым торжественным видом развязал тонкую верёвочку на свёртке и развернул лицом к детям яркий плакат. Те невольно охнули.
На прямоугольном бежевом листе бумаги была изображена семья возле нарядно украшенной ёлки. На переднем плане высокий статный мужчина в тёмно-коричневом пальто играл в снежки с сыном смеющимся белобрысым мальчуганом. Чуть поодаль женщина в длинном красном пальто помогала завязывать шнурки на коньках девочке с двумя короткими косичками.
Итак, дети, главное в этой жизни мечта. Она наполняет каждое наше действие смыслом. Именно поэтому я дарю вам её: мечту о лучшей жизни. Разве это не щедро с моей стороны? А, дети?
Лучше бы это была еда, упрямо повторил Тимми, сердце которого уже какое-то время дрожало в груди как птичка в клетке, поэтому голос прерывался помимо его воли.
Удивительный пример приземлённого характера! досадливо цокнул языком господин Олхейт.
Ох, ну что Вы, господин мэр, Тимми просто устал и, как сами видите, не вполне здоров, поэтому ему должна кхм может быть простительна некоторая приземлённость, директора приюта сам не знал, что говорит, но он был так напуган перспективой лишиться ещё хотя бы части пособия, поэтому был готов задобрить гостя любыми способами. Мы благодарим Вас за столь щедрый и мудрый подарок! Вы правы: мечта очень важна для каждого человека! Вы как всегда очень проницательны: детям действительно не хватает возвышенных мыслей.
Воспитанники с удивлением воззрились на господина Хэпсона: никогда ещё они не слышали столь пространных и унижающих слов в свой адрес от него. Вместе с тем тот почтительно взял плакат и проводил засобиравшегося мэра до двери.
Директор приюта знал, что ребятам будет больно видеть плакат перед глазами, поэтому намеревался положить его в ящик своего письменного стола, однако Тимми, поддерживаемый с двух сторон Рози и Джеком, подошёл к нему и попросил отдать подарок мэра ему.
Хотя бы ненадолго, попросил он. Я бы очень хотел рассмотреть его.
Господин Хэпсон не мог отказать мальчику, который, казалось, и без очередного визита врача знал, что его дни сочтены.
Получив плакат, Тимми с помощью ребят дошёл до кровати и почти упал на неё: силы были на исходе, а сердце всё сильнее ощущалось в груди.
Проводив их долгим взглядом, мужчина достал из кармана часы, что он всегда машинально делал в сильном волнении, посмотрел на них невидящим взглядом, а затем, быстро натянув на себя пальто, вышел на улицу.
В это время троица расположилась по обе стороны кровати Тимми и рассматривала яркие картинки на плакате.
Отдельной комнаты у Тимми не было. Дети жили в двух больших комнатах на втором этаже дома: в одной девочки, в другой мальчики. Это были большие комнаты с деревянным полом и заколоченными на зиму окнами, отчего света в комнате почти не было: лишь свечи зажигались на время подготовки ко сну.
Ах, как бы я хотела иметь такую же прекрасную семью, вздохнула Рози и подпёрла щёчку рукой, любуясь.
Я хотел бы создать такую семью, откликнулся Джек. И чтобы можно было взять ещё детей из такого же приюта как наш.
Да, это было бы чудесно, поддержала его девочка. Я бы тоже так хотела.
Они переглянулись и смущённо улыбнулись.
Тимми же, словно загипнотизированный, смотрел только на женщину, даже не слыша слов сестры и друга.
А я Я хотел бы иметь маму.
Дети печально вздохнули: конечно, это была мечта каждого ребёнка здесь. Даже те, чьи родители живы, очень хотели скорее вернуться домой, именно к маме.
Джек не помнил мать, как и его друзья, поэтому им было сложно представить, что же именно делает мама, но они просто отчаянно хотели быть обнятыми и приласканными нежной женской рукой.
Тимми, полежи немного. Скоро будет ужин, я тебе принесу, Рози осторожно коснулась плеча брата, прося прилечь. Джек взял из его рук плакат и приладил его между прутьями спинки стула так, чтобы мальчик мог видеть нарисованную семью.
-3-
Господин Хэпсон вернулся к ужину картофельной похлёбке, которую старшая из девочек семнадцатилетняя Китти деловито разливала в миски из большой кастрюли. Директор приюта знал, что дети не притронулись бы к еде, пока он не пришёл. Так решили старшие воспитанники, и никто не возражал.
Господин Хэпсон устало упал на стул, согласно кивая детям, напомнившим ему о необходимости помыть руки. Ему надо было отдышаться от быстрой ходьбы.
У меня для вас сюрприз, дети, улыбнулся он и поднял в воздух бумажный и тяжёлый на вид пакет. У нас сегодня будет настоящий десерт!
Взволнованные, ребята с трудом сдерживались, чтобы не подбежать и не заглянуть в пакет, оставленный директором на полу возле его стула. Те, кто сидел рядом с ним хотели было заглянуть внутрь, но, к сожалению, им это не удалось: верх пакета был плотно загнут вниз.
Конечно, ужин получился очень неспокойным: некоторые младшие с трудом ели, ежесекундно ёрзая на месте в нетерпении, другие проглотили свою похлёбку слишком быстро, забыв про правила поведения за столом, а те же, кто постарше изо всех сил старались держать вид сдержанный и незаинтересованный, однако их взгляды нет-нет, да метались в сторону пакета.
К концу ужина вниз спустились Рози и Джек, который нёс на спине брата девочки: они всегда уходили со своими плошками наверх, чтобы поесть вместе с Тимми. Ребята видели интригующий пакет и поэтому все разговоры около кровати младшего были только об этом: что же там и какое оно?
В этот раз Тимми даже съел ужин до последней ложки: до того они увлеклись теориями и самыми невероятными догадками.
Тимми, пойдём с нами! уговаривал мальчика Джек. Я понесу тебя на спине! Я смогу! Я сильный!
То ли еда придала Тимми сил, то ли уговоры друга подействовали, то ли детское любопытство возобладало над болезненным оцепенением, но мальчик согласился.
Господин Хэпсон широко улыбнулся, увидев троицу, и тут же предложил Тимми свой стул: мальчику только будет на нём удобно, так как это был единственный стул с высокой широкой спинкой.
Итак, мои хорошие, я понимаю, как вы расстроились, увидев подарок мэра. Но, пожалуйста, помните, что мечты это действительно важно! Однако сегодня я бы хотел порадовать вас, хоть и стоило, наверно, дождаться Нового года. Но вы же знаете, каким я бываю безрассудным! дети столпились вокруг него и не сводили зачарованных глаз с бумажного пакета на столе. Господин Хэпсон обвёл детские макушки ласковым любящим взглядом и ещё раз убедился в правильности своего решения. С наступающим Новым годом, дети!
С этими словами директор раскрыл пакет, и прежде, чем упругие красно-зелёные большие яблоки с глухим звуком покатились по заштопанной льняной скатерти, мягкий дразнящий аромат игриво коснулся носа каждого из присутствующих. Десять прекрасных сочных плодов красовались перед сияющими взорами воспитанников приюта.
Восхищённый вздох пронёсся над гостиной: яблоки, да ещё и зимой вот это сюрприз так сюрприз!
Даже Тимми невольно подался вперёд и искренне заулыбался: господин Хэпсон чуть не прослезился от счастья, глядя на восхищённых детей.
Оно того стоило, пробормотал он себе под нос.
Закрутилась весёлая суматоха! Дети торжественно по очереди несли по яблоку до раковины на кухне, мыть их было доверено Китти. Вытирали яблоки девочки чуть младше неё, и очень бережно.
Делить яблоки на дольки было доверено самому господину Хэпсону, который с воодушевлением принялся разрезать сочащиеся сладким соком фрукты.
И вот, наконец, все приготовления были закончены, яблоки разрезаны и поделены между счастливыми детьми. Под звонкий хруст и довольное причмокивание директор приюта прикрыл глаза и облегчённо вздохнул: какой же хороший момент! Он опёрся локтем о спинку своего стула, на котором сейчас сидел Тимми, и, уперев руку в бок, откинул полу своего тёплого видавшего виды сюртука.
Господин директор, тихо позвал его Джек, который в отличие от остальных ещё даже не притронулся к дольке яблока, а всё это время с задумчивым видом скользил внимательным изучающим взглядом по лицу и фигуре щедрого господина Хэпсона. А где Ваши часы?
Мои часы?.. забеспокоился тот и, пряча глаза, запахнул сюртук поплотнее. Кхм Мои часы
Карманные часы господина Хэпсона были притчей во языцех среди детей. Эти тяжёлые серебряные створки, скрывавшие круглый циферблат с тёмно-синими стрелками одной прямой, а другой чуть меньше с ажурным основанием, были знакомы каждому из них. Обычный для других горожан предмет служил для воспитанников приюта своеобразным символом порядка и роскоши: это была действительно единственная ценная вещь во всём приюте, больше ничего серебряного не было. И все дети знали, что если директор смотрит на циферблат и хмурится, значит, его одолевают тяжёлые мысли, если он рассеянно смотрит снова и снова, не замечая времени, то чем-то взволнован, если же он улыбается и похлопывает большим пальцем по верхней крышке, значит, есть хорошие новости. В последнее время дети видели очень редко, поэтому наблюдательный Джек и удивился: отчего же господин директор изменяет своим привычкам?