Сонет 18
Shall I compare thee to a summers day?
Thou art more lovely and more temperate:
Rough winds do shake the darling buds of May,
And summers lease hath all too short a date:
Sometime too hot the eye of heaven shines,
And often is his gold complexion dimmd;
And every fair from fair sometime declines,
By chance or natures changing course untrimmd;
But thy eternal summer shall not fade
Nor lose possession of that fair thou owest;
Nor shall Death brag thou wanderst in his shade,
When in eternal lines to time thou growest:
So long as men can breathe or eyes can see,
So long lives this and this gives life to thee.
милей, чем летний день, и светел
твой лик, недолгим нашим летом
цветы ломает майский ветер,
и наступает тьма за светом
как необычно всё в природе,
небесный жар сменяют тучи,
ведь постоянства нет в погоде,
её изменчивость нас мучит
твои ж года не канут в лету,
смерть не сплетёт тугую нить,
и будет вечным твоё лето,
в стихах поэта будешь жить!
покуда видим мы и слышим
в моих стихах живёшь и дышишь
сонет 19
Devouring Time, blunt thou the lions paws,
And make the earth devour her own sweet brood;
Pluck the keen teeth from the fierce tigers jaws,
And burn the long-lived phoenix in her blood;
Make glad and sorry seasons as thou fleets,
And do whateer thou wilt, swift-footed Time,
To the wide world and all her fading sweets;
But I forbid thee one most heinous crime:
O, carve not with thy hours my loves fair brow,
Nor draw no lines there with thine antique pen;
Him in thy course untainted do allow
For beautys pattern to succeeding men.
Yet, do thy worst, old Time: despite thy wrong,
My love shall in my verse ever live young.
тупи, безжалостное Время, когти льва,
рожденное землёй, отдай земле, пусть жрёт,
клыки из пасти тигра можешь рвать,
жги птицу Феникса, не вечен ей полёт!
всему, о Время, твой недолгий срок,
увянут пусть прекрасные цветы,
куст роз последний сбросит лепесток,
но одного, молю, не делай, ты!
пусть не коснётся милого лица
твоих часов безжалостная тень,
и красоту оставь для образца
тем, кто войдёт за нами в новый день
но если времени не властно сохранить,
в моих стихах он юный будет жить
Сонет 20
A womans face with Natures own hand painted
Hast thou, the master-mistress of my passion;
A womans gentle heart, but not acquainted
With shifting change, as is false womens fashion;
An eye more bright than theirs, less false in rolling,
Gilding the object whereupon it gazeth;
A man in hue, all hues in his controlling,
Much steals mens eyes and womens souls amazeth.
And for a woman wert thou first created;
Till Nature, as she wrought thee, fell a-doting,
And by addition me of thee defeated,
By adding one thing to my purpose nothing.
But since she prickd thee out for womens pleasure,
Mine be thy love and thy loves use their treasure
природа женщиною в роскоши убранства
твой лик рисует, Господин (иль Госпожа?)
душою нежен, но лишен непостоянства,
что в женщинах для нас удар ножа
обмана нет в глазах, в них свет и счастье
любой предмет вмиг в злато превратят,
к тебе все дамы воспылают страстью,
мужчины все в друзья к тебе хотят
задуман женщиной, но план первоначальный
судьба ль, природа поменяла для тебя
дала отличие, что душу мне печалит,
твою любовь отняла у меня
любовь моя к тебе пусть будет тенью,
а ты для женщин станешь наслажденьем
Сонет 21
So is it not with me as with that Muse
Stirrd by a painted beauty to his verse,
Who heaven itself for ornament doth use
And every fair with his fair doth rehearse
Making a couplement of proud compare,
With sun and moon, with earth and seas rich gems,
With Aprils first-born flowers, and all things rare
That heavens air in this huge rondure hems.
O« let me, true in love, but truly write,
And then believe me, my love is as fair
As any mothers child, though not so bright
As those gold candles fixd in heavens air:
Let them say more than like of hearsay well;
I will not praise that purpose not to sell.
не искушён я, пустословий не дарю,
к чему стихам неискренности блеск?
любовь свою я с небом не сравню,
с вершиной гор и синью дивных бездн
не много надо, чтоб с Луной сравнить
и Солнцем милую свою назвать,
цветок весенний, жемчуга ли нить,
со всеми чудесами уравнять?
любимая! стих с правдой обручён,
да, эта правда давит мне на плечи,
ты лучше всех, кто матерью рождён,
пусть не сверкаешь, как златые свечи
я понял истину! а вам дано понять?
хвали лишь то, что хочешь ты продать
Сонет 22
my glass shall not persuade me I am old,
So long as youth and thou are of one date;
But when in thee times furrows I behold,
Then look I death my days should expiate.
For all that beauty that doth cover thee
Is but the seemly raiment of my heart,
Which in thy breast doth live, as thine in me:
How can I then be elder than thou art?
O, therefore, love, be of thyself so wary
As I, not for myself, but for thee will;
As I, not for myself, but for thee will;
Bearing thy heart, which I will keep so chary
As tender nurse her babe from faring ill.
Presume not on thy heart when mine is slain;
Thou gavest me thine, not to give back again.
пусть зеркала покажут, что я стар,
я молод буду, если юн любимый,
когда замечу времени оскал
в лице его, тогда сойду в могилу
краса твоя для сердца моего
прекрасная загадочная песня,
не быть мне старше друга своего,
сердца ведь наши остаются вместе
беречь себя прошу, любовь моя
тебя же ради, осторожен буду,
своей заботой сердце охранять,
его доверил мне носить повсюду
беда к двум сразу нам придёт,
один убит второй умрёт
Сонет 23
As an unperfect actor on the stage
Who with his fear is put besides his part,
Or some fierce thing replete with too much rage,
Whose strengths abundance weakens his own heart.
So I, for fear of trust, forget to say
The perfect ceremony of loves rite,
And in mine own loves strength seem to decay,
Oercharged with burden of mine own loves might.
O, let my books be then the eloquence
And dumb presagers of my speaking breast,
Who plead for love and look for recompense
More than that tongue that more hath more expressd.
O, learn to read what silent love hath writ:
To hear with eyes belongs to loves fine wit.
как будто спутал роль плохой актёр,
со страхом дрожи в полный зал глядящий,
мне словно память в гневе буйном стёр
безумный зверь, на ужас всем кричащий
и я не смог двух слов уже связать
в признании тебе своём любовном,
не то, что нечего мне было рассказать,
всё кажется ненужным и притворным
другое дело- книге вверить мысль,
стихи в письме красноречивей речи,
они порой уносят души ввысь,
не их ли ждут, когда печален вечер?
сумей прочесть, но вслух не назови,
есть тайна нежного молчания в любви
Сонет 24
Mine eye hath playd the painter and hath stelld
Thy beautys form in table of my heart;
My body is the frame wherein tis held,
And perspective it is the painters art.
For through the painter must you see his skill,
To find where your true image pictured lies;
Which in my bosoms shop is hanging still,
That hath his windows glazed with thine eyes.
Now see what good turns eyes for eyes have done:
Mine eyes have drawn thy shape, and thine for me
Are windows to my breast, where-through the sun
Delights to peep, to gaze therein on thee;
Yet eyes this cunning want to grace their art;
They draw but what they see, know not the heart.
на сердце я без кисти и холста
глазами напишу твою картину,
чтоб в рамке тела образу блистать
и покорять искусством перспективы
как нам понять весь замысел творца,
как оценить прекрасное на свете?
твои глаза я заберу с лица
пусть вместо окон в мастерской мне светят!
твои глаза верны глазам моим,
они моя услада, откровенье,
о сколько страсти, сколько новых сил,
для творчества награда, вдохновенье
волшебно глаз моих искусство,
одна беда, не видят чувства
Сонет 25
Let those who are in favour with their stars
Of public honour and proud titles boast,
Whilst I, whom fortune of such triumph bars,
Unlookd for joy in that I honour most.
Great princes favourites their fair leaves spread
But as the marigold at the suns eye,
And in themselves their pride lies buried,
For at a frown they in their glory die.
The painful warrior famoused for fight,
After a thousand victories once foild,
Is from the book of honour razed quite,
And all the rest forgot for which he toild:
Then happy I, that love and am beloved
Where I may not remove nor be removed.
пусть почести и титулы сулят
тем, кто рождён в созвездии счастливом,
закрыт мне путь в торжественных их ряд,
я радость жду, где ждать вы не могли бы
любимцы королей набрать успеют ль цвет?
тянулся к солнцу маленький цветок,
но милость властелин сменил на гнев,
и вот погиб от холода росток
вот воин после тысячи побед
одну лишь битву только проиграет,
в истории ему уж места нет,
в безвестности судьба его сгорает
а я владею титулом одним
люблю я ту, которой я любим
сонет 26
Lord of my love, to whom in vassalage
Thy merit hath my duty strongly knit,
To thee I send this written embassage,
To witness duty, not to show my wit:
Duty so great, which wit so poor as mine
May make seem bare, in wanting words to show it,
But that I hope some good conceit of thine
In thy souls thought, all naked, will bestow it;
Till whatsoever star that guides my moving
Points on me graciously with fair aspect
And puts apparel on my tatterd loving,
To show me worthy of thy sweet respect:
Then may I dare to boast how I do love thee;
Till then not show my head where thou mayst prove me.
властитель чувств, предмет моей любви,
в знак уважения прими моё посланье,
слуга с почтением тебя благодарит,
мне насмехаться сил нет и желанья
косноязычие слова все обнажит,
но мыслью доброю неловкость скрою,