Пролог
Сейчас, оглядываясь назад, Светлана Георгиевна оценивает свою жизнь, как закономерный результат взаимодействия с Жизнью. Раньше она не понимала, скорее, не задумывалась над тем, что пришла в этот мир не по своему хотению, а с определенным назначением, со своей судьбой, которую ей определила Жизнь. И вся ее жизнь это исполнение назначения, проживание своей судьбы. И, если раньше сердилась, обвиняла кого-то в своей неудаче, то, сейчас поняла: происходит то, что должно произойти. И еще поняла: единственное, что может сделать человек это наилучшим образом исполнить свою судьбу. Именно этому и надо учиться.
Глава 1. Начало жизни. Жизнь в Хаосе
Приказ о закрытии института министр образования подписал тогда, когда ректор была в отъезде. До этого ничто не предвещало неприятностей. Относительно недавно была комиссия из Министерства образования, которая не сделала никаких замечаний. То, что у института не было своего помещения, не означало, что институт работает плохо. Институт заключал договора на аренду. Правда, срок договора последней аренды истекал в конце текущего года. Но, все были убеждены: ректор эту проблему решит. Она решала и не такие проблемы!
Приказ о закрытии института грянул, как гром среди ясного неба. И сотрудники растерялись: ректора нет на месте, она не звонила последние два дня, и как сообщить ей не знали, поскольку не знали, где она находится в настоящее время. Уезжая в командировку, она обычно решала много вопросов в разных местах и, так как передвигалась на машине, то и сама не знала, когда возвратится домой.
Пока не было ректора, позвонили из Министерства образования: срочно соберите всех студентов, чтобы они успели написать заявления о переводе в государственный вуз. «Вам дается срок неделя. Все, кто не успеет написать за это время заявление, останутся выброшенными на улицу».
Был конец июля. Сессия закончилась. Студенты разъехались по домам. Как их можно было собрать в такой короткий срок? Кроме того, ведь надо было кому-то принять решение о реализации приказа министра. Все знали это не понравится ректору.
Все могло быть иначе, если бы приказ пришел в то время, когда ректор была на работе. Ведь смогла же она уже потом, в сентябре, получить решение Высшего хозяйственного суда о незаконности приказа министра, изданного в июле, и об отмене этого приказа.
Это понимали в Министерстве образования, но, так как готовили подлость, потому и приказ издали, и позвонили, и посеяли панику именно тогда, когда ректора не было в городе.
К тому времени, когда она вернулась из командировки, многих студентов уже разыскали, пригласили в институт, они написали заявления о переводе в государственный вуз. Кому то это было выгодно ведь, теперь, как думали, они уже точно получат диплом государственного образца.
Но, не учли, что Министерство готовило подлость не только ректору, но и студентам: очень многих студентов отчислили в первую же сессию. Конечно, придирались, конечно, все было подстроено специально, чтобы «завалить» хотя бы на одном экзамене и потом объявить, что студентов плохо готовили в вузе, где они учились прежде. Кроме того, ведь аудитории в государственном институте не безразмерные, и вместить еще восемьсот «незапланированных» студентов вряд ли могли. Пришлось создавать новые, дополнительные группы, увеличивать нагрузку преподавателям. Чтобы снять все эти хлопоты разом, надо было отчислить вновь прибывших «варягов». Ну, а то, что студенты тоже люди, об этом начальство не думало. Да и некоторые преподаватели, желающие угодить начальству, не скупились на грубость: отыгрывались на студентах, унижали их прежних преподавателей, объявили их прежнего ректора авантюристкой. Но, тогда, в июле, никто не мог предвидеть, вообще, предположить, что министр образования может совершать безнравственные поступки. Потом уже стало ясно: это был сговор местных областных властей с министром образования. Об этом сказали в Высшем Хозяйственном суде, где приняли решение о возвращении лицензии гуманитарному негосударственному институту. Представителям министерства судья сказал: «Вы закрыли институт за то, что он работал лучше многих других».
Но, все это было потом. А тогда С. Г. срочно собрала родителей студентов. Убеждала их, что это недоразумение, и она исправит положение, надо, чтобы они остались, надо, чтобы они поддержали её, надо немного подождать.
Родители считали, что им повезло, и ждать не согласились.
Ушли все студенты к тому времени в институте было почти восемьсот человек.
Уже в декабре месяце начались звонки родителей прежних студентов нельзя ли вернуться?
Куда вернуться, когда институт сделал набор на новый учебный год только студентов первого курса! А вернуться просились те, кто почувствовал, что скоро им придется расстаться с институтом поскольку постепенно осознали, что стали заложниками желания властей наказать «непокорного, своевольного и своенравного ректора». Чтобы не повадно было остальным, которые вдруг захотели бы последовать вопиющему примеру: открыть свое дело без согласования с начальством.
Вообще, в этом провинциальном городе все «частники» находились в «кулаке» у областного начальства. Чиновникам несли мзду, они сами приезжали «на места» с целью поборов. А ректор гуманитарного института позволила себе обойтись без их «помощи».
После поступка, который совершили чиновники от власти вкупе с министром образования, городская газета писала: «Все было спланировано заранее. Ректор позволила себе покуситься на привилегии чиновничьей элиты иметь непомерное материальное, держать распределение материального потока под своим контролем».
Бороться с властью бесполезно. С. Г. это поняла уже позже. А тогда, отсудив у Министерства образования лицензию на образовательную деятельность, институт сделал набор студентов на новый учебный год. Престиж гуманитарного института в городе и области был настолько высок, что, несмотря на скандал, на новый набор было подано более двухсот заявлений. К тому времени взятки в государственных вузах уже процветали так, что поступить, особенно на специальность юриста, было практически невозможно. Многие же из тех, кто поступал за деньги, через некоторое время не выдерживали постоянного мздоимства, и просились в негосударственный вуз. Это была одна из причин, почему надо было ликвидировать гуманитарный институт: он мешал осуществлять поборы с желающих получить «корочки» юриста, экономиста. Эти специальности в то время только входили в «моду». На этом и «играло» руководство единственного государственного вуза области, где можно было получить диплом о высшем экономическом или юридическом образовании. С появлением гуманитарного института возможность управлять ситуацией в области осложнилась. Поэтому и решили, объединившись с министром образования, устранить эту помеху.
В гуманитарный институт принимали всех: если сможете учиться учитесь. Плата в институт была очень небольшой. И не надо было сдавать вступительных экзаменов. Проводилось собеседование, составлялись психологические характеристики студентов, разрабатывались рекомендации каждому как необходимо достигать успеха в обучении. Такой подход оправдывал себя. Отчисления студентов по собственной инициативе институт не производил. Студенты оставались в институте до тех пор, пока успешно сдавали сессии. Причем, у них была возможность сдавать один и тот же экзамен по нескольку раз. Уходили те, кто осознавал: учиться он не сможет, это очень тяжело.
Безусловно, информация о порядках обучения в институте разошлась по всей республике. Поэтому, уже на второй год работы в институт пришли учиться более трехсот человек. Но, так как и отчислений было достаточно, то, к пятому году работы, институт имел около восьмисот студентов.
После тяжбы с Министерством образования, начав учебный год нового набора в октябре, институт продолжал работать, пока не настали холода. И, вот, тут-то и проявила себя власть: в здании отключили свет, воду, отопление. Но, студенты продолжали учиться. Срок договора аренды помещения у института истекал в конце декабря. Был ноябрь, поэтому, институт продолжал находиться в этом помещении, пока однажды сотрудники и студенты не оказались перед закрытой дверью. Начались судебные разбирательства. Институт, в итоге, пришлось закрыть, снова распределить всех студентов нового набора в государственные вузы, и начать вывозить мебель, столы, парты. Это случилось в марте 1999 года.
Гуманитарный институт был не первым и не последним вузом республики, который вынудили закрыться. Уже потом, анализируя, стали понимать: закрывали вузы, непокорные власти, те, в которых не было в числе соучредителей чиновников от власти.
В республике, мягко говоря, не приветствовали инициативы, проявляемой людьми. Надо все согласовывать с чиновниками, мало того соглашаться с условиями, выдвигаемыми ими. Тогда и созданное предприятие будет поддерживаться чиновниками.