В странах Центральной Америки существует великое множество конфессий, сект, религиозных групп и прочих объединений, где каждый трактует вопросы веры так, как ему кажется наиболее правильным. В основном, все это, конечно, слегка закамуфлированные «бизнес-проекты», но изредка встречаются и «просветленные» на всю голову бессребреники.
С одной стороны, я впервые здесь прочувствовал, что такое есть свобода совести, с другой удивился, как просто можно основать собственную конфессию, даже не утруждая себя минимальной работой по сведению личных религиозных «прозрений» и духовного опыта в более-менее стройную и понятную систему. Оказалось, что для того, чтобы провозгласить себя новым мессией и начать набирать себе рекрутов, индивидууму достаточно лишь обладать некими, порой весьма разрозненными, знаниями в истории философии и религий.
В большинстве случаев адепты все-таки не пытаются выйти за рамки традиционных христианских ценностей, но кто может быть уверенным, что в один прекрасный день очередное мессианство не закончиться новой массовой жертвой выживших из ума фанатиков?
Так что мы старались не беспокоить наших друзей в те дни, когда у них дома проходили религиозные собрания. Да и на приглашения других псевдо-, около-, бизнес и прочих не совсем в моем понимании христианских сообществ я всегда отвечал вежливым, ни в коей мере не обижающим приглашающую сторону, отказом.
Исключением в этом списке стала Американская Протестантская церковь, чей приход расположился в вотчине правящей элиты страны колонии Ломас дель Гихарро. Настоятель этой церкви пастор Джефф Эванс и его супруга Нэнси стали нашими добрыми друзьями на долгие годы. После страшного урагана «Митч», унесшего в конце октября 1998 года жизни около девятнадцати тысяч человек, никто из нашего посольства в Манагуа не позвонил нам поинтересоваться, живы ли мы, здоровы. Единственными людьми, кто это сделал, были доктор Фаскель, тогдашний Министр культуры и спорта Гондураса, и пастор Эванс.
Джефф похож на типичного, в моем понимании, колониста, наподобие тех, что несколькими веками ранее бежали из Европы в Америку от религиозных преследований, и в поисках новых земель. Не совсем Джон Смит из «Покахонтас», но где-то близко!
Плечистый, крепко сбитый, с неизменной улыбкой на лице, неутомимый труженик, своими руками способный возвести дом (что он и делал после «Митча», помогая беднякам, лишившимся крыши над головой), он и на стройке и на амвоне подавал пример служения. Я, понятное дело, не исповедовался и не причащался, но любил бывать и в церкви на его воскресной проповеди, и дома у них с Нэнси в горном пригороде Тегусигальпы районе Эль Атийо.
Длинными вечерами мы с ним и с одним художником из Вермонта (а на самом деле потомком белорусских евреев Полом Свечарником) долго беседовали на разные темы у камина. Вечера в тропических горах могли быть весьма прохладными, температура опускалась порой до плюс восьми градусов по Цельсию, и камин как нельзя лучше помогал нашим пространным беседам на политические и философские темы.
Помню, мы даже обсуждали, что стало бы с Россией, если бы к власти после смерти Ленина пришел не Сталин, а Троцкий. Я рассказал о знаменитом письме, где Ленин говорит о «нестерпимой грубости Сталина даже с товарищами по партии», а мои собеседники убеждали меня, что в авторитарном обществе человек, пришедший к власти, не может не быть тираном по определению. Да и восхождение тирана на трон всегда будет обильно полито кровью с самого начала. «И до самого конца», подумал я тогда.
Более же всего я был благодарен пастору Джеффу за искреннюю просьбу о спасении душ моряков с подлодки «Курск» во время службы в середине августа 2000 года. Я попросил его об этом прямо в зале, при большом скоплении народа, на английском языке. Джефф сразу откликнулся, представил меня аудитории, попросил всех встать, закрыл глаза и прочел короткую молитву о наших ребятах, погибших, как писали некоторые СМИ, в результате торпедной атаки американской подводной лодки. Все, включая граждан США, молились вместе с нами, из зала не вышел никто
ГВАТЕМАЛА
Работа в Национальном автономном Университете Гондураса была хороша тем, что оплачиваемые каникулы продолжались целых три месяца, и в конце года давали тринадцатую и даже четырнадцатую зарплаты! А плохо было то, что оформление контракта в связи с прохождениями по всем компетентным департаментам и подписанием всеми ответственными лицами затянулось аж до августа 1993-го года Бюрократии всех стран, объединяйтесь!
Для полноценной работы, особенно в университете, требовалось отличное знание испанского языка (хоть я и обходился на первых порах английским). Мы стали учить его сразу же, как только наладили быт. Тем не менее, вхождение в немногочисленные платежеспособные круги страны затягивалось, финансовая подушка уменьшилась до размеров последнего жареного блина, и мне пришлось самостоятельно наводить мосты с потенциальными заказчиками концертов. Ну, не сидеть же на шее у работавшей без каникул в оркестре жены??
По рекомендации одного из коллег по Департаменту Искусств университета я связался с артистическими кафе Гватемалы, Сальвадора, Никарагуа и Коста-Рики. Для турне по Коста-Рике организаторы потребовали пробный концерт за мой счет. А вот в Гватемалу не только пригласили без прослушиваний и долгих переговоров, но и оплатили отель на время трех выступлений!
Обговоренного гонорара должно было хватить не только на то, чтобы поддержать семью, но и на некоторые экскурсии внутри страны, которую я давно хотел посетить. Не прошло и недели после того, как была дана реклама в местных СМИ, а я на автобусе уже доехал до пограничного пункта Агуас Кальентес (самолет хозяева кафе оплатить вежливо отказались, намекнув на итак сочный гонорар).
От границы до городка Эскипулас, откуда ходили автобусы до Гватемала Сити, нужно было преодолеть двенадцать километров. Идти пешком с гитарой и вещами по жаре не хотелось не комильфо. Но иного средства добраться до города, кроме такси, местные власти «дальновидно» не предусмотрели.
Пришлось нанять машину за двенадцать кетцалей (местная валюта, названная так в честь почти истребленной из-за роскошных хвостовых перьев птицы), и через полчаса я уже был в автобусном терминале Эскипуласа. Перья кетцаля в виде шикарных головных уборов желающие всегда могут увидеть не только на гватемальских банкнотах, но и на многочисленных фресках древних городов.
До столицы, как сообщил мне зевавший от хронической скуки кассир, отсюда было около четырех часов езды. Но это только в том случае, если бы сама поездка была без вынужденных остановок. А остановиться автобус мог по многим причинам.
Например, во время сезона дождей в горах частенько бывают обвалы и оползни. Не дай Бог один из них завалит дорогу тогда я вряд ли доберусь до столичного отеля к вечеру! Да и не только камни с грязью, как выяснилось впоследствии, могут перекрывать шоссе.
Первый крупный по местным меркам город на нашем пути назывался Сакапа. Их много, всяких таких «сакап» разбросано по дорогам Латинской Америки. Но именно этот стал родиной знаменитого гватемальского рома под одноименной маркой.
Ром я уже пробовал, проникающий во все поры запах забродившего тростникового сусла тоже мне был знаком, так что можно было продолжать путь, не задерживаясь на экскурсию. Автобус постоял минут двадцать под навесом, выклянчил еще несколько пассажиров и выехал на дорогу, ведущую из столицы страны в ее главный порт на Карибском море Пуэрто-Барриос.
Пейзаж по обочинам практически не менялся везде поросшие соснами холмы, так что я довольно быстро задремал. Мотор обнадеживающе урчал, автобус взбирался все выше и выше по серпантину, и я мирно посапывал до тех пор, пока мы не стали спускаться в очередную долину и останавливаться буквально через каждые пять-десять минут.
Дело в том, что шофер начал подбирать пассажиров прямо с дороги. Это, видимо, здесь являлось делом вполне себе обычным, и никто особо по такому поводу не заморачивался. Плюс стало появляться намного больше узких мостов, где нужно было уступать дорогу встречному транспорту, да и ремонтные работы кое-где велись. Так что, чем ближе к столице, тем чаще остановки.
Каждый раз, когда автобус останавливался, нас, как мухи котлету, облепляли торговцы всякими съестными припасами. Здесь была и всевозможная выпечка, и пакетики с орешками и кусочками зеленого недозрелого манго, и quesadillas лепешки с соленым сыром, и даже местный виноград, отнюдь не традиционная для этих широт ягода. Продукты свисают у торговцев отовсюду с шеи, рук, ног, мотаются вокруг их тел, как обруч вокруг талии прекрасных акробаток, но, почему-то, ничто, ни у кого не падает даже при такой повышенной активности.
Поразительная ловкость. Может, они и вправду раньше работали в цирке шапито?