Это совершенно разные вещи! вздохнул, опустил голову ко мне: Эх, Васса, ты только посмотри, красота какая! сделав руками размах в стороны, обозначив размеры, взял меня за плечи и развернул к вузу лицом. Во всем этом сила и мощь!
Чья?
Да наша! Твоя и моя. Страны!
А Страна тут причем?
В людях! Кстати, а ты знаешь, что сталинки, если смотреть на них с высоты, олицетворяют звезду, символ СССР.
Не знаю, что они олицетворяют с высоты, но по количеству, никак не звезду.
Это еще почему? он, наконец, перевел на меня все свое внимание.
Да потому, что их семь, на семи холмах! А у звезды пять конечностей.
Основных пять! И как гласит легенда.
Ой, все! Я пошла. Мне все эти легенды и за миллион не нужны.
Значит, легенды тебе не нужны, но ты можешь стоять и часами глазеть на здание.
Архитектура нравится, рельефы, барельефы.
И за пять лет ты их не изучила.
Если быть точной, то за двадцать лет я их не запомнила все. Мне с пяти лет нравится, как ты говоришь, глазеть на архитектуру, и не только в Москве.
Значит, ты путешествовала.
А ты посчитал меня невежественной домоседкой.
Вовсе нет. Просто сделал акцент, перед тем как спросить, где была и что видела.
Мы медленно шли и я, хоть еще и не согласилась сесть в его машину, уже реально понимала, что на метро опоздала и что он, как нельзя, кстати, попался на моем пути. Отмолчалась, не хотелось говорить о себе, как-то еще не дошла, чтобы делиться с ним личным. Просигналила сигнализация машины, и он открыл дверь:
Прошу! я не спешила садиться: Васька! Ну не успеешь ты на метро, даже если я к нему подвезу. Давай, не съем я тебя. И если хочешь, буду молчать.
А ты умеешь?
Отчего-то рассмеялись, вместе. Постояв еще пару минут, я уселась.
Домой или проедемся, глянем на любимые твоему взору домишки и ты мне покажешь еще две, которые я не видел.
Как-нибудь в другой раз, покажу. Сегодня домой. Устала. Голова прямо раскалывается.
Принимается! И все же задам один вопрос. С чего тебя потянуло на наш курс? Неужели будешь ездить в экспедиции? Неужто хочется копаться в земле?
А тебе?
Я мужчина.
А у меня родители геологи.
Теперь мне понятно, отчего промолчала о путешествиях. Хорошо, не будем развивать эту тему, хотя я тебя больше вижу в роли журналиста или психолога. Или даже в искусстве.
Почему «даже»?
У тебя мужской характер.
Ага, значит, для искусства нужны исключительно слабые женщины.
Я этого не говорил. Я лишь думал, что там нужна более тонкая натура.
Валерка! Ты это что сейчас сказал? Я, по-твоему, черства, груба и неотесанна?
Не воспринимай все в штыки. Нет, ты не такова. Ну и не заплачешь на пустом месте, не сможешь изображать из себя кого-то другого. Ты никогда не играешь на публику.
Это, типа, комплимент?
Не типа, а так и есть.
А ты зачем за мной ездил?
Это когда?
Можно подумать ты не помнишь.
Так в какой день именно? уточнил он, и я прищурила глаз, думая: «Ничего себе! А я-то видела всего раз, да и то на него не подумала, посчитала мерещится».
После новогоднего вечера, хотя бы.
Волновался. Поздний вечер, одинокая девушка.
Ты уверен, что правильно выбрал профессию?
Пошли в кафе.
Не хочу! Сегодня и так мы с тобой провели достаточно много времени. Вдвоем!
А нам кто-то запрещает делать это чаще или кому-то от этого будет плохо?
Я не задумывалась, не мечтала, не стремилась.
Скажи, чем я тебе не люб?
Да ничем. Мы просто с тобой разные и у нас не пересекающиеся зоны комфорта.
А если я докажу тебе, что это не так, ты сходишь со мной, ну допустим, в кино?
Вряд ли у тебя получится.
Но мы же ужились этот час.
Не приуменьшай, мы уживаемся уже полгода.
Групповые часы не считаются! засмеялся он.
Фигляр! Спасибо, что подвез. Притормози тут.
Я предложил подвезти к дому.
А я люблю дышать перед сном.
Хорошо, только найду стоянку.
Вот провожать меня не надо.
Василиса!
Валер, спасибо, но на сегодня все!
Майские. Весь курс собрался на пикник. С Валеркой мы, мало-помалу, общались. Поэтому к месту встречи я приехала на его машине со Славкой и еще парочкой однокурсников. Веселились, купались, загорали, парни жарили шашлыки. Я не обращала на него внимания, было с кем вспоминать прошлое. Время к ночи, пора и разъезжаться, как он вдруг выпалил:
Приглашаю всех ко мне, так сказать, закрепить праздник.
Все обрадовались, я отмолчалась, а садясь в машину, заметила, что он пьян:
Валера! Да когда же ты успел?!
Дурное дело не хитрое! хохотнул кто-то.
Понятно, но он же за рулем!
И вовсе я не пьян! Так, пять капель.
Ага, после скольких стаканов? В общем, вы как хотите, а я на такси! достала мобильный, принялась вызывать, а он, словно сказился:
Ну, что я вам говорил? Васька переживает за меня, волнуется. А вы не верили.
С чего бы мне за тебя переживать? У тебя своя голова на плечах, как и у всех, кто к тебе в машину сядет. Я же, с тобой не поеду.
Поедешь!
Нет!
Я тебя привез, я и отвезу. Ну да, выпил немного, но в достаточной норме.
Ты мальчик взрослый, делай что хочешь. Мне лично параллельно!
Вась, ну не заводись. подошел Славка. Мы все выпили. Но не пьяны. Хочешь на такси, поедем на такси и Валерка тоже. Сейчас все сделаем. Не дуй губки. Мы пять лет вместе, чего вдруг ты стала такой правильной.
Повзрослела.
Вась, ну прости! вдруг обнял меня Валерка. Ну, сорвался. Больше не буду, чес слово. Сейчас позвоню другу, он нас заберет, ко мне отвезет, будем веселиться дальше.
Вот и отлично, звони, празднуйте, хоть сутки напролет. Я же домой. сказала тихо, чтобы слышал только он. Ну не нравятся мне пьяные, ни поодиночке, ни компанией.
Вася, не отставал он, будь человеком.
Я уже двадцать пять лет как человек. стою спокойно, жду, а он все норовит обнять. Пришлось оттолкнуть.
Да, я выпил! заявляет Валерка, повышая голос: Все из-за тебя.
Ну, знаешь ли!
Чтобы храбрости набраться! словно не видя ничего и не слыша, кричит он. Потому что люблю тебя, дура!
Врезала ему в челюсть и пошла вперед, навстречу такси, подальше от пьяных пересудов.
Неделю избегала его, блага была возможность. Вторую старалась просто не попадаться на глаза. Девчонки из группы, нас было мало на курсе, помалкивали. Уж чью сторону поддерживали не знаю. Один Славка пытался меня вразумить. Чего только я от него не услышала, прощала все, он был моим единственным, преданным другом, с которым пуд соли съели. И вот очередное нравоучение:
Василиса! Я снова тебе хочу сказать, что ты не права. И присмотрись к нему.
Почти год присматриваюсь ничего не нахожу.
Ты ни в ком ничего не находишь. Все твои интрижки заканчиваются немаленьким списком минусов. Нельзя так!
А в нем что хорошего?
Ну, хотя бы то, что если и падать, так с вороного коня!
В смысле?
Он из хорошей семьи, с таким не грех семью создавать. А тебе уже пора.
Намекаешь, что я старая дева?
Не намекаю, в лоб говорю. Пообщайся с парнем без придирок. Походи на свидания это же так романтично.
Давай с тобой.
Не, я практически женат. И потом мы же друзья, а друзья это поддержка и опора, но не постель.
Поняла! рассмеялась: Схожу, так и быть, романтично упаду с «вороного», и позову тебя, опереться, когда расшибусь.
Не утрируй! Может у вас так сложится, что в старости за ручку будите по Арбату гулять, да вдвоем зависать под МИДом.
Так друг, иди-ка ты, узаконивай свои отношения и не сбивай меня с пути истинного.
Этим же вечером, сидя дома у окна, разглядывая пешеходов, задумалась:
«А чего я и правда на него взъелась? С первого дня ищу то, чего там, может, и нет. Почему не общаться с Валеркой, как с остальными? Простым, ни к чему не обязывающим: привет, как дела, пока. Дурой назвал, так сама виновата, чего с пьяным полемику завела. Да никто и не слышал, а кто слышал, уже забыл».
Очередная пятница. Придя на лекции я не заметила Валерку. Первый час пары и я о нем забыла, но даже если бы он был, сама бы не подошла. Он появился ко второй, исчез с последнего часа. Занятия закончились, выхожу, а он стоит с желтыми тюльпанами и такой серьезный, что я невольно улыбнулась, думая: «Ну вот, переключился на кого-то». А он ко мне идет, говоря:
Василиса! Прости, был пьян, молол чушь!
Группа столпилась, ждут, перешептываясь.
Хорошо хоть понял. Цветы прекрасные. И я не в обиде, правда. Удачи! хотела пройти, а он за руку взял и цветы протягивает:
Это тебе!
В знак примирения?
Просто так.
Спасибо! приняла, разглядываю. И тут, как кто за ниточки дернул, к Славке, который рядом топчется: Вот, видишь, он спьяну, а ты!