Может и связан. Не знаю. Я видел его вновь во сне ночью, но он не сказал мне ничего конкретного, кроме того, что мне придется искать истину самому, высказался Том.
Тогда пока не будем откидывать этот вариант. Мало ли что, ответил Гранту Грэгг, на что первый кивнул, и надо решить, что с тобой делать дальше. Может, стоит устроить липовые похороны? предложил владелец таверны.
А если убийца знает, что я жив, или ему все равно на это? поинтересовался в ответ Том, то есть ему глубоко плевать на меня, и он просто удовлетворял свои желания.
А если нет? парировал его товарищ.
Тогда надо предупредить жену и дочь о похоронах. Я не хочу, чтобы они лили слезы по этому поводу.
Нет, нет, нет и еще раз нет, резко сказал Грэгг, им нельзя будет об этом знать. Пусть тоже считают тебя мертвым. Так будет лучше для всех. Для них в том числе, поверь.
Им так не будет лучше. У тебя нет семьи, ты не можешь знать об этом. Ты знаешь, как будет переживать Виолла? Что она скажет Маргарите? Ей всего 8, Грэгг, 8, столько же резко возразил Томас, даже повысив под конец свой голос.
Ты вновь не печешься о себе. Человек по природе так или иначе эгоистичен, а ты эту эгоистичность похоже где-то растерял давным-давно. Да и даже если о себе не хочешь заботиться, ты думаешь, что им будет лучше, когда они будут знать где ты, а убийца, понимая это, начнет их пытать? зашел с козырей Грэгг, заставив на какое-то время воцариться молчанию.
Они сыграют свою роль так, как это будет необходимо. Никто не поймет, что меня действительно нет, ответил на все это Томас спустя пару секунд, начиная немного раздражаться от данного разговора.
Нет. Так или иначе они могут проколоться, Том, и потом в их мучениях буде
Хватит! гаркнул Грант, хватит, повторил он вновь, но уже более спокойно, когда Грэгг все же замолчал, что ты предлагаешь? Оставить их вообще? Как я смогу жить рядом с ними без возможности показать себя, чтобы хотя бы просто обнять их? Как я смогу жить рядом с ними, смотря на то, как они страдают? Как, скажи мне? несмотря на то, что Томас был спокойным, сейчас он не смог сдержаться, потому что дело касалось его семьи.
Тогда тебе стоит уехать, Том, пока мы не разберемся, кто убийца. А когда мы закончим с этим, ты сможешь вернуться обратно, высказался Грэгг.
Ты бы бросил свою любимую таверну и уехал бы куда-то прямо сейчас? спросил его в ответ Томас.
Наверное, да, будь у меня такие обстоятельства, ответил Тому его товарищ.
Сомневаюсь в этом, лишь произнес Грант в ответ.
На этом диалог зашел в тупик, а в комнате повисло гробовое молчание. Ни Томас, ни Грэгг не знали, что еще тут можно сказать. Да и к тому же задевать друг друга в очередной раз им не очень хотелось. Все же, как никак, они были хорошими друзьями и товарищами, которые желали друг другу только лучшего, поэтому порывы и мотивы Грэгга Гранту были предельно понятны, просто с ними, со своей колокольни, он был не согласен, потому как думал в первую очередь о своей семье, а уж потом о себе самом.
Мне надо встретиться с ними и сказать, что со мной все в порядке. Уже много времени прошло с моего последнего появления дома, нельзя их так пугать, произнес Томас наконец, нарушив молчание, и я знаю, что ты против, знаю, почему, но поступить иначе не могу.
Ты слишком помешан на своей семье. Это тебя погубит в очередной раз, Том. Поступай, как знаешь, но мой вариант ты услышал, произнес Грэгг, ночью, если что, буду дома. В таверне меня не ищи, произнес напоследок он, удачи тебе, после этих слов владелец заведения, в котором находился Грант, покинул комнату Тома, оставив того наедине со своими мыслями.
Спасибо, лишь успел отозваться Томас на слова своего друга.
Решение по поводу своей семьи Том уже для самого себя принял. Поход в библиотеку и к ювелиру мужчина решил отложить на неопределенное время. Сначала он решил заняться проблемами со своей семьей, а уж потом приступать к разгадкам всяких тайн от старика, оживившего его. Поэтому, спустя пару минут, мужчина уже вышел из своей комнаты и направился в сторону дома, который навещал без ведома хозяев этой ночью.
На улице отчетливо виднелись следы вчерашнего дождя лужи были повсюду. Черные тучи ушли и уступили свое место яркому солнцу, лучи которого отражались в стоящей на земле воде и светили прямо в глаза всем прохожим, которых сегодня, стоит отметить, было гораздо больше, чем вчера. Выглядели люди в этом квартале более-менее прилично. Встречались, конечно, и такие, чьи лица и одежда были потрёпаны судьбой, но не так часто, как в более бедном районе города Квинт. Дома теперь тоже можно было разглядеть получше в основном они представляли собой двухэтажные или одноэтажные строения (иногда встречали дома и с 3 этажами) серого или слегка желтоватого цвета из дерева или камня. Все было типично и не особо богато. Дом Грантов и Сайлентов ничем среди остальных также не выделялся.
На этот раз такого волнения, как в ту ночь, у Тома не наблюдалось. Конечно, переживания у него были, но не такие сильные. Он знал, что его семья жива и что с ней все в порядке. Естественно, за полночи и полдня могло что-то и произойти, но все же он надеялся и верил только в лучшее. Как и в прошлый раз, никакого огонька в окнах не было видно. Однако если в тот раз было просто уже слишком поздно, сейчас было уже достаточно светло, чтобы не включать свет. Да и к тому же жены Томаса сейчас дома и не должно было быть. Сегодня у нее был рабочий день, несмотря на то что по календарю вроде как и выходной.
Неспешно Том открыл главную дверь и прошел в нужное ему здание. Тут же на звук из своей части дома выглянула старушка Сайлент, которая широко улыбнулась Томасу и оповестила всех о его прибытии, повернув голову назад, а после вновь вернув свой взор на Тома.
Мы уж переживать начали. Давно тебя не было. Виолла даже выходной взять решила, чтобы тебя дождаться. Не хотела уходить, тебя не повстречав, произнесла старушка, все также улыбаясь, ты заходи к нам, заходи, все за столом сейчас.
Ну или уже не все. Потому что вскоре в дверном проеме показалась жена Томаса, которая, как только его увидела, тут же заключила мужчину в крепкие объятия, посетовав ему на то, что он заставил ее попереживать о нем, на что сам Грант извинился и выдавил из себя некое подобие улыбки. Все это не ускользнуло от взгляда Виоллы, однако она решила все же ничего пока Тому не говорить.
Как Маргарита? поинтересовался мужчина, отправляясь следом за своей супругой и старушкой в столовую Сайлентов.
Все хорошо. Сегодня уже отзанималась, теперь может спокойно отдыхать, улыбнулась Гранту Виолла, успокоившись от своих прошлых переживаний касательно Томаса, а точнее его отсутствия.
Тебе не стоило переживать. Надо было просто пойти на работу, сказал следом Грант, будто бы прочитав мысли своей жены.
Я хотела убедиться, что с тобой все в порядке, Том. И вот теперь убедилась. Ничего страшного от одного внеочередного выходного со мной не случится, не уволят, вновь широко улыбнулась она.
Пока что Грант не решался заговорить со своей женой о том, что с ним произошло и что теперь им, возможно, стоит делать, хотя в скором времени все же собирался ей все поведать. Сейчас они уже почти садились за стол, но перед этим Томас крепко обнял свою маленькую дочку, которая была невероятно сильно рада его видеть, перед этим выскочив из-за угла, чтобы напугать своего отца. Том предполагал нечто подобное, поэтому ничуть не испугался произошедшему и лишь сделал вид, что ему действительно страшно. Затем мужчина поднял дочь на руки и, слегка закружив, поставил на место, отправив ее за обеденный стол.
У этих двух семей перед любой какой-то совместной трапезой была традиция, согласно которой надо было пожелать тому или иному человеку за столом нечто приятное и хорошее. Так вышло и сейчас. Томас сказал ласковые слова своей жене, жена старушке Сайлент, старушка своему супругу, ее супруг Маргарите, а Маргарита отцу. На этом круг замкнулся, и можно было приступать к приему пищи. Такие меж семейные собрания Том, надо сказать, очень любил, потому что совместно приготовленные блюда от Виоллы и Генриетты всегда были просто чудесны, и было одно удовольствие уплетать их за обе щеки. Однако, не все всегда были в восторге от приготовленных блюд. К примеру, Маргарита, в силу своего возраста, частенько отказывалась есть нечто с не очень приятными ей ингредиентами. Так произошло и сейчас: не прошло и пяти минут, как дочка Грантов, потягав по чуть-чуть того, что ей нравится, со стола, убежала в свою комнату, и даже рука и голос отца не смогли ее остановить, все могли видеть лишь ее сверкающие пятки, скрывающиеся за ближайшим углом. Однако на чаепитие девчонка все же вернулась и, что-то поворчав в ответ на слова, что сладкого не получит, расположилась на своем месте, все же каким-то образом добившись своего и получив желаемое.
Вскоре трапеза подошла к концу. Маргариты уже за столом не было, она сбежала к себе, супруги Сайленты пошли отдыхать, а Виолла, заверив старушку в том, что все уберет, принялась выполнять обещанное. Томас же остался за столом. Наконец он со своей женой был наедине. Стоит ли говорить о том, что происходит с ним, сейчас или же отложить разговор? Этот вопрос засел в голове мужчины. После длительных размышлений Грант все же решился поговорить с Виоллой именно сейчас, разве что дал позволить ей закончить уборку, чтобы она не роняла тарелки из трясущихся рук.