Бестолочи болотные, начала она после паузы, не повышая голос. Ничего вам не надо в жизни, всё только хиханьки да хаханьки. Бессовестные. Учитель перед вами стоит, распинается, объясняет тему 5 класса. Вы 10 класс, взрослые люди! Пора уже мозгами соображать, а не Ладно. Анна Ивановна присмотрелась: Коврижкин, ты как оказался третьим?
Коля Никитин и Сергей Завитушкин сидели на своих местах. К ним рядом подсел их сосед сзади Саша Коврижкин, и они вместе строили «карточный домик».
Так начал было Саша, но Сергей опередил: Бог любит троицу.
Если Бог и любит троицу, то точно не вашу. Сядь на место, Саша махнул рукой, пожал плечами и вернулся на своё место на задней парте.
Рассадить вас всех нужно, обнаглели!
Но тут внезапно проснулся Миша Брехунов.
Цветы тоже можно рассадить по разным горшкам, добавить хорошую землю и удобрение, но толку от этого, если атмосфера их обитания в кабинете сравнима с чернобыльской аномалией?
Молчи уже, Брехунов, отмахнулась от него Анна Ивановна, как от назойливой мухи. Ковыряешься в Ксюшином телефоне, вот и ковыряйся дальше, только молчи.
Между прочим, это айфон чудо техники, заметил Миша.
А разве не через него ЦРУ прослушивают там всех?
Да ладно вам, через эту китайскую подделку? подключился к разговору Завитушкин.
А чой-то сразу китайскую? не поняла Костина.
Хе, а ты думала, за пять тыщ оригинальный продадут? Ага, щас.
Весь класс и Анна Ивановна заинтересовано смотрели за перепалкой Мишы и Серёги.
Мы тут делом занимаемся, пока ты там из карт «Зенит-арену» строишь, парировал Миша. Всё равно карт не хватит, а цыплятами не отделаешься.
Класс это оценил, ещё свежа была память о недавнем происшествии. Завитушкин тоже посмеялся про себя, но смех его был недобрым.
Да, Серёга у нас ездок ещё тот, поддержал кто-то из парней.
Потом в протоколе записали: «был в нетрезвом состоянии».
«в два часа ночи сел в автомобиль Ваз 14-ый».
«Поехал с горы и перепутал газ с тормозом».
«В итоге совершил наезд на курятник гражданина Асалямова».
Так он ещё и незаконный был.
Кто?
Курятник.
Так ясно дело, это ж Саня Асалямов заведует ей. Он потом со злости сам всех кур перепинал, а почему и сам не понял.
Да, Саня Асалямов Бог войны, гроза района.
Тихо! стукнула кулаком Анна Ивановна. Раскудахтались тут, как Асалямовские куры. Класс снова засмеялся, и классная руководительница ударом кулака о стол вновь утихомирила их. Тихо! Кстати, Брехунов, ты там говорил, каким-то делом занимался?
Так точно, выпалил тот. Мы новости смотрим. В мире такое творится
Брехунов, уж лучше бы слушал, что я здесь говорю, и Костину не отвлекал. У неё за один пробник 12 баллов, за другой 8. ЕГЭ ей сдавать, в конце концов
Да ладно вам, какие пробники, какие ЕГЭ, тут вон чего в мире творится!
Анна Ивановна сложила руки.
Ну и чего же, поведай.
Миша сделал серьёзный вид, откашлялся, взял айфон и начал читать, медленно и с расстановкой, как диктор на радио:
Во вторник в Москве был подписан договор между Россией и Республикой Крым о принятии полуострова в состав РФ и образовании новых российских субъектов.
Коля Никитин повернулся к Саше Коврижкину и спросил:
Слышь, Сань, Крым же на юге? тот почесал затылок:
Да, вроде.
Коля мечтательно призадумался и затем поделился:
Вот знаешь, я сейчас у бати работаю на автомойке, пока его не уволят. Подзаработаю, сколько смогу, может, ещё где потом устроюсь. Короче, пока работаю, хочу скопить тысяч 15 и махнуть в Крым. Ежели не этим летом, так хоть следующим. Как думаешь, это реально?
Саша задумчиво пожал плечами.
Кто ж знает. А, может, и получится. Чем чёрт не шутит?
Всё, тихо! пыталась угомонить класс Анна Ивановна. Разгалделись тут. Крым это, конечно, здорово, но вам ЕГЭ сдавать, а как вы его сдадите, если за обе пробные работы полкласса не может набрать баллов на минимальный порог?
Анна Ивановна, обратился к ней Миша. Нам всё равно уже ничего не поможет, ЕГЭ мы завалим, никуда не поступим и все будем дворниками. Мы это уже выучили и поняли. А тут как-никак случилось историческое событие. Отпустите нас сейчас в честь праздника!
Может, мы пойдём уже, толку-то? Саша Коврижкин выдвинул предложение, от которого было невозможно отказаться.
Анна Ивановна, обратился к ней Миша. Нам всё равно уже ничего не поможет, ЕГЭ мы завалим, никуда не поступим и все будем дворниками. Мы это уже выучили и поняли. А тут как-никак случилось историческое событие. Отпустите нас сейчас в честь праздника!
Может, мы пойдём уже, толку-то? Саша Коврижкин выдвинул предложение, от которого было невозможно отказаться.
Анне Ивановне ничего не оставалось делать, как махнуть на них рукой.
Идите уже, бестолочи, и класс дружно вывалил из кабинета. Как обычно, все шли не огромной толпой, а небольшими кучками кто с кем общался: парни отдельно, девушки отдельно. Бывали, правда, исключения в частности, таким стал Миша Брехунов, который шёл со своей девушкой Костиной в девичьей компании. Но остальные парни были верны дружбе и шли вместе. К троице Саша Коврижкин, Коля Никитин и Серёга Завитушкин подключился Тимофеев.
Что делать будете? спросил он у них.
Я к бате на автомойку, отрезал Коля.
Я на рынок, потом в «нижний» магазин ответил Саша.
А я без понятия, сказал Сергей, о чём-то задумавшись.
Как-то быстро день прошёл уже шестой урок закончился.
Может, потому что мы к третьему уроку только пришли? поинтересовался у Тимофеева Саша.
Наверно, кивнул тот.
Чё-то Михан не тот стал, вдруг молвил Сергей. Выпендривается больно много.
Хм, не знаю по-моему, всё, как обычно.
Нет, не согласился Сергей с Тимофеевым. Зазнался он.
Почти у выхода от своей компании оторвался Миша и спросил Тимофеева:
Тим, слушай, а когда там свадьба?
Ровно через месяц.
Твёрдо и чётко?
Твёрдо и чётко.
Ну и славненько, и Миша тотчас вернулся к своей компании.
Я ж сказал зазнался, но Миша уже не услышал эту фразу Серёги, он уже выходил из школы.
***
И вот Миша распахнул школьные двери. На дворе 18 апреля. От снега не осталось и следа, солнце слепило глаза. После школьной темноты ученья свет неученья был настолько ослепителен, что Миша даже прикрыл лицо от солнечных лучей.
Миш, зайдёшь за мной в 4? послышался рядом голос Ксюши Костиной, и Миша отвёл руку. Он увидел, что Ксюша уже спустилась по ступенькам и ждала его на совершенно сухом асфальте. Дальше шла дорожка, по которой вдаль текли ручьи. Деревья стояли ещё голые, но зелёные почки уже постепенно набухали. Воздух был полон свежести и какой-то свободы, уверенности в себе и любви ко всему миру. Так и хотелось вдыхать этот воздух снова и снова и просто наслаждаться.
Эх, настоящая весна, промолвил Миша, спускаясь по лестнице и озираясь вокруг.
Ага, ответила Ксюша, когда он дошёл и обнял её. Ты зайдёшь за мной?
Зайду-зайду. Пошли, посмотрим, он взял Ксюшу за руку и повёл её за собой к дорожке, по которой разливались ручьи. Они прошли немного вдоль него и тут Миша остановился.
Смотри, он указал на плывущий к ним бумажный кораблик. Он кренился то в одну, то в другую сторону, но всё же удерживал равновесие и плыл целеустремлённо вперёд. Кораблик подплывал всё ближе и ближе к Мише и Ксюше.
Глянь, там какие-то фигурки, сказала Ксюша, и действительно какие-то очертания виднелись. Вскоре они увидели это были небольшие куклы, жених и невеста, наподобие тех, какие бывают в свадебном торте. Миша взглянул вперёд в начале ручья стояли маленькие мальчик и девочка, наверно, из младших классов. Они стояли и смотрели на этот кораблик и радостно указывали руками на него. Миша снова взглянул на кораблик, который уже уплывал дальше. Фигурки хоть и потрёпанные временем и грязные, но всё равно выглядели достойно и интересно.
Круто, восхищалась Ксюша и спросила Мишу: Слушай, это прям как мы, да? Но тот молчал, продолжая смотреть на уплывающий кораблик. Ксюша не унималась: Это так мило! Миша, о чём ты всё думаешь? О них?
На это он ответил, не отрываясь от фигурок на кораблике:
Да, и добавил: о них.
***
Ксюша Костина всё никак не могла наглядеться на себя в зеркале и так и эдак кружила. Ну а что вы хотели без малого полтора часа она занималась этим особо важным делом. Наводить красоту не семечки лузгать, тут целая наука.
Всё ради чего чтобы порадовать глаз или чтобы оценил парень? Да где уж там. Разгадка совершенно проста: чтобы все видели, какого это быть девушкой самого завидного парня, чтобы никакая конкурентка не то, что близко не стояла, да даже и думать не могла о посягательстве.