У нее ж страховки нет
Марина поджала губы и, так и не сделав глоток, выпрямила спину, отчего футболка на ее груди натянулась, и оперлась о дверной косяк. Потом продолжила:
Она пыталась откупиться от скорой, но они пробили ее медкарту по базе, а там записано, что у нее сердце без патологий. Так что, сам понимаешь
Марина жестко посмотрела на Юрия, и тот понял, какое было продолжение. Сказал скорее утвердительно:
Значит, не откупились
Какое там! Жена поворачивала чашку в руках, и нежно-зеленый плетеный браслет на правом запястье то появлялся, то скрывался за голубым фарфором. Была доставлена в первое отделение городской больницы, где и скончалась скоропостижно в тот же день от болевого шока при почечной колике, после чего стала донором сердца.
Кулак Юрия невольно сжался. Наверняка можно было избежать
Надо было отбиваться, сказал он, перебирая у себя на руке плетение такого же браслета (Марина сделала им всем по талисману) и посмотрел наконец на Ивана, чья серая копна волос, стоявшая дыбом на большой голове, создавала еще больший контраст с узкими плечами и худосочным телом.
Хотя, конечно, все зависело от того, кто был в бригаде скорой.
Марина ответила с горечью:
Как же, отобьешься! У них амбалы, не хуже тебя!
Юрий выдохнул. Все верно. Уже давно туда набирали по тем же критериям, что и в прочие силовые структуры. Так, например, в группу быстрого реагирования страховой, где он сейчас работал, проходным был рост от ста восьмидесяти пяти и обязательный опыт службы в горячих точках.
Он снова повернул голову к жене:
А ты травмат носишь, что я тебе дал?
Та хмыкнула:
Ношу, но не уверена, что от него много толку будет.
Юрий убедительно кивнул:
Будет. Если уж выхода нет, шмальнула и беги. Если нет страховки, главное, все решить до больнички. Там у тебя тоже никаких шансов с твоей картой.
В базе Марина значилась как счастливый обладатель здоровой печени, да еще с какими-то редкими свойствами. Вот уж реально опасный орган
Юрий хотел спросить, что же теперь будет со Славкой, сыном Тани, но тут и так все было ясно: кроме как остаться у дедушки с бабушкой, вариант только в детский распределитель. Нет, уж лучше еще помучиться Хотя надолго ли хватит стариков?
Юрий еще глубже вздохнул и посмотрел прямо в глаза Ивану:
Меня пригласили в гвардию правопорядка.
Выражение лица Ивана будто не изменилось. Но черты окаменели, утратили живость и дыхание. В глазах, как в колодцах, оставалась холодная застывшая гладь.
Словно надеясь, что слова растопят невидимый образовавшийся лед, Юрий продолжал:
Обещают иммунитет мне и семье, в том числе от донорства. И паек втрое.
Иван больше не смотрел на него. Он пил чай, и как будто ничего не изменилось.
Как бы не так! Это выражение лица, будто фильм на паузе, выдавало произошедшее потрясение для Ивана. И дело было даже не в том, что они больше не будут работать в одной страховой компании (даже сейчас Иван кабинетный айтишник, а Юрий боец оперативной спецгруппы), теперь они окажутся по разные стороны баррикад. Гвардия правопорядка воплощение ненавистного для Ивана государства.
Юрий невольно покосился влево на окно, в котором ему снова подмигнула огоньком Башня, и стыдливо отдернул взгляд, будто руку от чужого Блин, никогда ни у кого ничего не взял и никого не предал
До этого дня.
Я понимаю, как это выглядит, но это какие-никакие, но гарантии, он тяжело выдавливал из себя слова. Мне нужна постоянная работа, а не подработки от случая к случаю.
Иван все так же неподвижно смотрел в большую небесно-голубую чашку с чаем, которую держал в обеих ладонях, словно отчаянно пытаясь согреться. Серый упрямый хохолок на его растрепанной шевелюре пошевеливался от сквозняка и будто говорил: «Я так и думал»
Юрий продолжил, поднимая тон:
Я боевой офицер! Я до страховой, кроме спецназа, и не знал ничего. А тут непонятная служба, по сути эскорта, в непонятной шарашкиной конторе, и то на птичьих правах.
Он подхватил стеклянный заварник с иван-чаем и плеснул себе в большой граненый стакан, который оказался полон, потом оглядел посуду на кухонном столе и долил в чашки Марине и Кириллу.
Марина заметила, как сын заезжает игрушечным броневиком маскировочной расцветки в тарелку дяди Ивана, и прикрикнула:
Кирилл, ты сейчас спать пойдешь!
Тот убрал руку и обиженно посмотрел на мать.
Тот убрал руку и обиженно посмотрел на мать.
Иван запрокинул голову к небольшому телевизору, висевшему на кронштейне над столом и еще более скрадывающему пространство и без того непросторной кухни. Там на экране появилась Башня на заставке новостей, и Иван наконец с болью посмотрел на Юрия:
Ты забываешь, что если бы не страховая, мы бы вообще не имели работы. Потом снова отвернулся. И вообще не знали бы друг друга.
Этой фразой он напомнил об их знакомстве четыре года назад, после которого Юрия и стали привлекать на подмену в «ДонорСтрахКомпани», где уже тогда работал Иван.
Телевизор вдруг разразился голосом из новостей обо все развивающейся пандемии. Юрий бросил взгляд на диктора на фоне черной Башни, уверяющего, что все под контролем, что все меры приняты, даже несмотря на то, что неясно, дойдет ли вообще до них волна.
Диктор еще раз напомнил всем, кто еще не прошел обязательную месячную вакцинацию, что после тридцатого числа будут применяться санкции, и Марина отобрала пульт у Кирилла, сосредоточенно нажимавшего на кнопки. Повисла тишина.
Марина, похоже, желая сменить тему, спросила:
Вань, слыхал про новую технологию заморозки органов для хранения? Интересно, как теперь изменится система страхования? Ведь больше не нужно будет сразу же проводить операцию
Иван нехотя ответил, словно объясняя очевидные вещи:
Наши органы еще больше превратятся в товар. Который теперь будет гораздо проще отобрать. Даже на улице.
Ой, а то сейчас скорая, по сути, не отбирает. Попался и будь здоров. Марина будто специально раззадоривала Ивана.
Тот вынужден был реагировать:
Сейчас еще есть правила и нет большого смысла их обходить. Ну, вынул ты на улице орган, кому ты его продашь, если операцию нужно проводить, в зависимости от органа, в течение шести-десяти, максимум сорока восьми часов? Все должно быть подготовлено заранее. Поэтому со скорой и системой страхования от донорства всем проще. А если можно будет вынуть орган сейчас, а продать уже при удобном случае? Начнется охота. А учитывая доступность базы данных медкарт, она превращается просто в магазин
Марина, не желая соглашаться с нарисованной картиной, отмахнулась:
Ладно, сейчас по улице тоже небезопасно ходить. Люди боятся другого. Слыхали, что для изъятия органа под заморозку по этой технологии нужно, чтобы донор был в сознании? Его не усыпляют, а обездвиживают Как представлю
Хорош! прервал ее Юрий, не желая слушать кровавые фантазии любительницы хоррора. Слушай меньше разное!
Но Марина не сдавалась:
А ты что скажешь, Иван?
Иван пожал плечами:
Я еще не знаю всех деталей этой новой заморозки. Но, думаю, все это переживут.
Кирилл снова потянул Ивана за рукав, и они обменялись страшными гримасами.
Марина помолчала и озабоченно продолжила:
Думаешь, страховые компании не потеряют этот рынок?
Иван ответил ей, не отрываясь от возни с Кириллом:
Адаптируются. Или новый закон появится, или они сами начнут активно участвовать в этом бизнесе. И такие, как твой Юрий, будут еще более востребованы. Правда, работа станет более пыльной.
Марина вдруг снова переменила тему, и Юрий понял, что она просто пыталась найти слова в его оправдание.
Ладно, страховая страховой, но со всеми этими технологиями только госслужба может дать какие-то гарантии. Тем более такому, как мой дуболом.
Иван, наконец, посмотрел на нее и ответил негромко, но с горечью:
Наше государство может гарантировать только одно: все мы его потенциальные доноры.
Марина всплеснула руками:
А государство здесь при чем? Все это алчный беспредел торгашей и медиков, которые готовы на что угодно, лишь бы сделать из тебя донора. Неважно, что ты еще жив!
Это было плохое развитие темы; Юрий знал, что будет отвечать Иван, и не хотел этого слышать. Потому что не нужны ему аргументы, которые могут заставить передумать. Он должен принять это предложение. Ради Марины и Кирилла.
Юрий недвусмысленно повернулся к жене, но та этого будто не заметила. Ее глаза загорелись азартом спорщицы, и Юрий понял, что пора на сегодня сворачиваться. Тем более что Иван, хоть и сдерживался, но, кажется, тоже поймал азарт:
Все это началось с недальновидности государства, принявшего закон о необязательности разрешения донора на использование его органов после смерти. Государство сказало: «Гоп!», и все послушно прыгнули. Якобы благое намерение спасти тысячи обернулось охотой за потенциальными донорами и хитроумным решениями проблемы, связанной с тем, что они еще живые.