То был восторга высший пик.
«Ты здесь?!» ликуя, тявкнул Ник: «А я чуть было
Не поверил, когда бы снился мне болтун. Он разум мой, глумясь,
Измерил, наглец пушистый, белый лгун. Вползло сомнение
Гадюкой. А не плод галлюцинацый, орошаемый
Разлукой, созрел вдали цивилизаций?»
И маг ответил, улыбаясь: «Задира Бельчик лишь на час,
В нём добро, со злом сражаясь, побеждает каждый раз.»
Ник
И его ты знаешь тоже? Но как он в сон ко мне проник?
король
А он следит за мной, похоже.
Но за жалящий язык казнить его не смею я,
Коль шут на службе короля. Двери в сон открыть сумеет
Тот, кто ключ от них имеет. А это значит, что наш
Кроль давно уж дерзко в сны ныряет, зная
Тайный мой пароль.
«И, где хохмач сей обитает?» спросил, почёсываясь, пёс.
король
Там есть за зеркалом страна,
Земля мечты и сладких грёз. Её не видела
Луна, там просто нет желанной ночи. Там время спит
Извечным сном. Природа там не увядает, коль есть она в том мире
Зодчий. И там не встретишься с врагом, раз хищник брата не терзает. Там
Не лишают слабость права, потому как злобы нет. Там благородству
Только слава. И там, прибежище от бед. И там дворец,
Мой чудный дом, и для тебя есть место в нём.
Ник превратился весь во слух,
Так и застыл, задравши лапку. Переместил как-будто б
Дух его в тот мир, схватив в охапку. Всё дальше мысли уносили
В те счастливого края. Но вдруг предстал пред ним
Василий и пробудил тоски червя.
Ник
А как же друг мой, повелитель? Где бесстрашный мой спаситель?
король
Ну, наконец-таки, спросил.
Лежал в больнице наш герой. И оттого тебя
Забыл, что тяжко он хворал и долго, с больною мучаясь
Ногой. Но что поделать? Зверь беспечен. Ведь не добился больше
Толка я от подданных своих, его уход был не замечен. Но
Ищут Ваську средь дорог, среди мёртвых и
Живых. И найдут, лишь дай им срок.
IV
И эта весть свалила пса, и он лёг главой на лапки. И видел
Маг, с какою болью смотрят в даль его глаза. «Да, снимите
Люди шапки пред собачею любовью!»-тихо он проговорил.
король
Вставай, уж действовать пора! Своё уже ты отгрустил.
Ник
Но что же может лишь собака?
король
Ничто не может лишь гора! А ты живой! За счастье драка
Предстоит тебе, герой. Лишь собака, говоришь? Этот
Перстень теперь твой! Ну что безумно-то глядишь?
Ник
Псу зачем же украшенье? Что станет делать с ним лохматый?
король
Он проблем твоих решенье.
И ценен дар не тем, что златый, не тем, что
Блещет красотой, не этим дорог перстень твой. Его пронзишь
Своим когтём, и возгорится он огнём на человечьем
Уже пальце. Но как свет запляшет в танце,
Смерча делая вращенье, тогда
Лишь просьбу говори.
Ник
А ну, ещё раз повтори Неужто пальчик человека
Моё исполнит повеленье?
И прорычал король: «С разбега! Ну какой же ты герой?
Боишься дара, словно смерти. Дружок, не бойся, я ж
С тобой, спасенье то лежит на тверди.»
И пёс, присев с вещицей рядом,
Когтём коснулся её центра. И скрыло тут же
Его чадом. Когда же ветра порыв клубы развеял дыма, то
Изменился пёс без грима. Раз сидел на месте Ника, на худющий облик свой, Паренёк, взирая дико. И в теле чуждом этот пленник вертел закованной Главой, когда б мешал ему ошейник. Но продолжалось истязанье.
Он от руки отпрянул станом, коль свет привлёк его вниманье.
Воронкой луч кружил блестящий над пальцем Ника
Безымянном, и то был ужас настоящий.
Но не долго свет терзал, иссяк,
Оставив горемыку.
«Ну что ж ты просьбу не сказал?» досада мучила Ларику.
И, заикаясь, пёс ответил: «А что просить, мучитель мой?»
король
Может ты и не заметил? Но вообще-то ты нагой.
Ник сел на камень и завыл.
И маг отнёсся с пониманьем. И верил
Искренним стенаньям, собакой ведь он тоже был.
И подумал: «Кто б по воле с естеством своим расстался?
Чужой обрадовался б доле и от привычек отказался? Но о деле думать
Надо. И коль свет погряз в обмане, то надежда лишь на брата. Пёс
Коварств не знает мира и бесплатного в капкане пожелает,
Дурень, сыра. Должен кто-то помудрей
Вожаком стать из зверей.»
Ник
Да неужто мне
Носить панталоны, да пальто?
Но я вспомнил кое-что, знаю я, что попросить!
Любит Васька мой вино, частый гость и
Казино, осчастливлю златом друга!
король
Не болтай ты пошлость, Ник! Слушать чушь такая мука!
Сей же путь ведёт в тупик.
Ник
Не скажи, мой господин!
Судить, конечно, ты бы мог с высот величья
Твоего. Но сиротой он жил, один. А может быть в вине игрок
Искал, забывшись, утешенье? Тогда для друга своего
Я буду требовать услад. Иль вызвал подвиг тот
Сомненье? И не достоин он наград?
король
Эх, глава твоя пустая
Но что взамен ты поимеешь? На то
Есть истина простая, ведь «жать придётся, что
Посеешь». Как не пришлось бы, Ник, потом глотать
С слезой обиды ком. Но перстень твой, тебе решать Лишь
На последок пожелать хочу глупцу я на прощанье. Пред тем как делать, Думай, Ник. Не причини другим страданье, тая не сдержанности клык. Ну а Теперь перекрути перстень камнем на ладонь. И запомни, только
Конь сможет в слякоти пройти. Да дар проси людскую
Речь, одежду, деньги закажи, себя легендой
Обеспечь. Ну всё, прощай и не тужи.
«И кто ж исполнит сей заказ?» проявил Ник интерес.
«А отгадай, хотя б с трёх раз.» сказал волшебник и исчез.
V
Бедный Ник уже замёрз, в шубке ж
Было потеплей. Не ахти конечно ворс, но было
Всё же веселей. Но боясь ещё сиянья, отвел бриллиант
На расстоянье. И стал, спеша, перечислять: «Мне б
Одёжку, да котлету. Да речь, коня, котлет
Опять. И как его? Бумагу эту»
Но вдруг он храп услышал сзади: «Я б тоже съела что-нибудь,
Милости прошу я ради. Мне бы хлебушка чуть-чуть.»
Но обернувшись, Ник упал,
Увидев то, чего не ждал. Ведь что просил,
Уж было здесь. За что же только эта месть? Глазами мутной
Пустоты глядела старая кобыла. «Всё, родной, попался ты.»-подумал Ник, Глядя уныло. «Теперь твой долг её нести! Коль трясётся каждый шаг
Этой «шкуры на кости». Ну, спасибо тебе, маг!»
«Ты кто?» спросил он.
кобыла
Я, Марьяша, поводырь теперь я ваша, но что-то клонит меня в сон.
Ник
Я думал: «Смерть меня нашла.» А ну- ка, с глаз моих ушла!
Обида гложила старушку,
Поодаль встала, чуть не плача. «Мне бы
Хлебушка горбушку.» молила жалостливо кляча.
И пёс, управившись с котлетой, хотел уж было долгий голод
Утолить старушки пегой, зная, что он к смерти повод.
Когда б его познал бы сам, лишь еду во сне
Имея. Но не верил Ник ушам, рык
Её услышав басом.
король
Уморить, пришла идея?
Как ты жалок, мерзкий плут! Не тебе ль
Твердил я часом не чинить другим страданье? Сам ищи
Теперь приют! Не доволен я тобой. Не прошёл ты
Испытанье. Вошь ты с чёрствою душой!
И сдох конёк вторично в луже. А пёс
Обиженно вопел: «Могло бы быть намного хуже!
На око страстное моё ты покушаться, как посмел? Над ней же вилось Вороньё, на запашок слетев зловонный. Да чтоб шерсть кублом росла в твоей Пасти без числа!» Но не слыша смех задорный, он сложил в карман котлеты. (Не до еды уж как-то было. К тому же новые штиблеты, костюм, рубаха,
Всё давило. Нестерпимо всё чесалось, там тянуло, тут кусалось.) Вот
Так и брёл, шатаясь Ник и головушкой поник, ощущая резь
Ступнями, словно впился ему в рану камень острыми
Углами . От обид и дерзость лезла: «Самому б
Пройтись тирану! Сразу спесь бы
В нём исчезла.»
А маг, предвидя его муки,
Ощущая к нему жалость, укорял
Себя за шутки: «И как же в бошку-то взбрело
Подымать с канавы старость, падаль, с глазками стекло?
Коль в пору Ника не пугать, но похвалою поощрять. Известно
Ведь куда идёт, туда, где враг наивность ждёт. На отшибе ж в ветхой
Хате вся в заботах ведьма злая. И, конечно ж, на закате свои чары рассылая, Дабы в зелье спрос подрос, мучит хворями людей. И не жаль знахарке
Слёз даже маленьких детей. Но обходит хату люд, хоть и надобно
Им средство. Зная, что нашёл приют там и сам владыка мрака.
От того и нет соседства, только котик да собака. Но ссоры
Их ну в каждом дне, коль пропитан злобой дом. Вот
Только очень нужно мне, чтоб побывал
Никуша в нём.»
VI
Приноровился Ник ходить,
Не шатаясь, без заносов. Пришлось
Терпенье проявить, чтоб избежать людских
Расспросов. Прошёл с опаской мост плотины, под ним
Треща, крошился лёд. Так очищалась с середины река теченьем
Каждый год. Уже виднелся дом знакомый, его прибежище зимой. Здесь Тепло, и ужин скромный он имел в пургу порой. Но не только лишь сюда к Еде, да к печке его лапки тащили с радостью всегда, но и любовь вела до Бабки. Жила здесь милая собачка, большая умница, но грусть её души