Было около одиннадцати, когда мы вышли из парка, и я повёл провожать Светлану Евгеньевну до дома. Как выяснилось, она жила в историческом старом центре города. Мы шли, снова взявшись за руки, никакого неловкого молчания и стеснения не было. Казалось, что мы встретились не во второй раз, а уже давно знаем друг друга. Через некоторое малое время подошли к небольшому старинному двухэтажному кирпичному дому за невысоким забором. Я уже хотел было попрощаться до следующей встречи, выпросив напоследок поцелуй. Но Светлана вдруг придержала меня за руку, и спросила:
Может быть, зайдёшь?
От неожиданности я опешил, слегка зашумело в голове и пересохло в горле, от предвкушения приятного продолжения вечера.
А как же родственники, мама и папа? нерешительно промямлил я.
Да нет здесь мамы и папы, они живут в другом месте. А вчера я так сказала, потому что нехорошо сразу вести домой кавалера. И даже двух. К тому же, случайно повстречавшихся на улице. Теперь я всё про тебя знаю. Так зайдёшь?
Мы оказались в маленькой комнатке на цокольном этаже двухэтажного строения, это и были «апартаменты» Светланы. В комнату вёл небольшой коридорчик, приспособленный и под прихожую, и под кладовую. В самой комнате стояли кровать, пара стульев, стол и телевизор на тумбочке. Впрочем, обстановка меня интересовала во вторую очередь, поскольку я был один на один с женщиной, хоть и новой знакомой, но в которую уже, наверное, был влюблён. Вот что было для меня, действительно, важно. Всё это действовало возбуждающе, и я, предчувствуя очень возможную близость с красивой женщиной, немного «поплыл» от лёгкого головокружения.
Относительно недавно у меня случилась пара очень близких интимных встреч с девушками примерно моего возраста, вторая из которых закончилась почти смешно, если бы не было так страшно. Тогда мне пришлось выложить двадцать пять рублей за, якобы проведённый подпольно аборт, на который пришлось пойти моей несостоявшейся любовнице, студентке второго курса политехнического института. Через две недели после встречи в комнате её общежития, она заявила, что беременна от меня, и я должен дать денег на операцию. Разумеется, я достал двадцать пять рублей (для студента очень крупная по тем временам сумма), и больше никогда не появлялся в той комнате. А общежитие политехнического обходил стороной, поскольку пережил сильнейший стресс от всего этого дела. Правда через месяц, кто-то из знакомых ребят за кружкой пива рассказал забавную историю об одной студентке из политеха, которая собирала деньги на аборты, и ей удалось таким образом облапошить человек пятнадцать из нашего института. Именно из нашего, поскольку в своём, насколько я понял, ей светиться с таким способом заработка было никак нельзя. Могли бы и запросто исключить из комсомола! А то и вовсе выгнать
Эта история осталась в недалёком прошлом, и я о ней иногда вспоминал с облегчением от того, что всё так легко для меня закончилось. Даже с учётом открывшихся новых, пикантных подробностей из личной жизни занятной и развесёлой студентки-второкурсницы.
Теперь же я был в комнате у моей новой возлюбленной (любовь со второго взгляда, не иначе), и не какой-нибудь сопливой студентки, а женщины, которая мне казалась вполне порядочной, интеллигентной и доброжелательной. Ну и что, что старше? Так это же, в конце концов, именно то, что нам в данный момент нужно, правильно ведь?
Всё произошло быстро, я бы сказал, молниеносно, хорошо ещё, что успели раздеться. Признаться честно, большого опыта (мягко говоря) у меня пока ещё не было, но Светлана оказалась очень предупредительной, нежной и чувственной женщиной. Нам было хорошо, но мне хотелось, чтобы в первую очередь было хорошо ей. В какой-то момент я почувствовал, что просто обязан приложить все усилия для этого, и старался как мог. Светлана шептала какие-то приятные и заводящие словечки, и лишь однажды, когда мы остановились, чтобы передохнуть, она хитро мне подмигнула, и с улыбкой спросила:
Слушай, а может быть ты ещё совсем пацанчик?
Я пролепетал в ответ что-то не совсем вразумительное, вроде: «молодой, но ранний» и ещё, что мне очень нравится её грудь, попка и всё остальное. А в общем, всё было очень хорошо, очень мило и очень приятно. У меня укрепилось возникшее ранее ощущение, что мы знаем друг друга уже очень долгое время. Светлана встала, чтобы попить воды, и я в свете «ночника», которым служила обыкновенная настольная лампа, с наслаждением разглядывал её обнажённую фигуру.
Я пролепетал в ответ что-то не совсем вразумительное, вроде: «молодой, но ранний» и ещё, что мне очень нравится её грудь, попка и всё остальное. А в общем, всё было очень хорошо, очень мило и очень приятно. У меня укрепилось возникшее ранее ощущение, что мы знаем друг друга уже очень долгое время. Светлана встала, чтобы попить воды, и я в свете «ночника», которым служила обыкновенная настольная лампа, с наслаждением разглядывал её обнажённую фигуру.
Не смотри, мне стыдно, промурлыкала она, одновременно, поворачиваясь так, чтобы я смог разглядеть её получше.
Поспать этой ночью нам так и не удалось, с рассветом я отправился в общежитие, чтобы успеть привести себя в порядок и не опоздать на завтрак, присутствие на котором было обязательным. Мы условились о следующей встрече и долго прощались в затяжном поцелуе.
Мне показалось тогда, что всё сложилось очень и очень неплохо, я ловил мгновения счастья, совершенно не задумываясь о будущем и не вспоминая о прошлом. Это был один из тех моментов, ради которых стоит жить. Любовь, внезапно озарившая моё существование, влекла меня по пустынным улицам Николаева в настоящем, прекрасном и спокойном.
За завтраком Лёва поинтересовался, завершил ли я наше знакомство со Светланой Евгеньевной и почему не пришёл ночевать в общежитие. «Небось, всю ночь по городу гуляли», выразил предположение Лёва, прихлёбывая чай. Оказывается, он прождал меня до поздней ночи, у него возник новый гениальный план знакомства с новыми интересными девушками. Я же ответил, что план это, конечно, хорошо, но его придётся слегка подкорректировать, с учётом новых обстоятельств. Не вдаваясь в подробности своих вечерних и ночных похождений, я сказал лишь, что всё было «быстро и вкусно», и что я, по-моему, уже «причалил». Лёва, с присущими ему интеллигентностью и чувством такта, не стал выведывать подробности, хотя, в силу нашего возраста юного, я мог предположить, что ему как раз очень интересно узнать эти самые подробности
Всё пошло своим чередом. Мы выполняли программу производственной практики, и наши наставники понемногу увеличивали нагрузки. Я с нетерпением ожидал окончания каждого рабочего дня, чтобы вновь оказаться на цокольном этаже двухэтажного старинного домика, где меня ждала моя Светлана. Всё было просто прекрасно, и лишь однажды я почувствовал сильное волнение.
Как-то в перерыве между нашими любовными упражнениями, Светлана Евгеньевна сказала:
Ты знаешь, Сашенька, мне от тебя совершенно ничего не нужно, кроме одного, в этот момент она поглаживала ладошкой мою грудь и живот.
Для тебя, любовь моя, всё что пожелаешь, проворковал я, млея от удовольствия.
Ох, не скажи, Светлана тихонько усмехнулась и поцеловала меня в ухо, ладно, потом скажу. А сейчас, я хочу сделать тебе очень и очень приятное. Перевернись на спину, расслабься и закрой глаза. Тебе будет хорошо.
И это было, действительно, неестественно хорошо. Понимающий народ, в особенности, мужчины, любит и ценит такие ласки, и я потом хотел сделать нечто подобное в ответ, но моя возлюбленная не позволила, сказала, что может быть, в следующий раз. Потом встала, включила электрочайник. Воздух в комнате наполнился ароматом кофе. Это был простой, самый распространённый в то время индийский растворимый кофе, но запах был очень хороший. Затем достала из тумбочки стола бутылку с коньяком, и понемногу налила в каждую чашку. Нажала на клавишу воспроизведения музыки на магнитофоне «Весна 201». Из динамика раздались ритмы группы «Bonny M», самой популярной дискотечной группы Советского Союза.
Можно было бы и потанцевать, подмигнула мне Светлана, совсем голышом Но мы для этого слишком трезвы.
И рассмеялась, глядя на глупое выражение моего лица. Ну танцевать в голом виде под «Bonny M», мне ещё не приходилось, это точно.
Но ты можешь себе это представить, добавила она, зато будешь меня вспоминать, когда услышишь эту музыку.
И мне, действительно, хватило одной мысли, чтобы снова возбудиться, но Света сказала:
Оставь на завтра. Завтра будет тоже очень-очень хорошо, а может быть даже и лучше, и поцеловала меня в нос.
Я пил кофе с коньяком и воображал, как мы с ней танцуем здесь в тёмной комнате цокольного этажа Неплохо, в общем, но как-то нелепо. Ладно бы, ещё медленная композиция, а тут «Рау-рау Распутин, ловер оф ве рашен куин!». Хотя