В то же время завоевательная лихорадка распространилась повсюду: завоевывал туземцев и новые страны всякий, кому было не лень.
Обыкновенно, если несколько друзей собирались за выпивкой, кто-нибудь сейчас же предлагал:
А что, господа, не завоевать ли нам какую-нибудь страну?
Ну что ж можно, соглашались гуляки, и все немедленно гурьбой ехали к робким запуганным индейцам.
Десяток нахальных, развязных завоевателей без труда убеждал многотысячное индейское войско, что для них самое лучшее покориться.
Почему в это никто не входил. И, конечно, индейцам ничего не оставалось, как покоряться. И они покорялись.