Как только начиналась зима, немедленно падал снег. Он сыпался и сыпался, окутывая землю пуховым полотном, монотонно и долго, день за днем, убаюкивая землю и усыпляя природу. И вот уже уснула природа, замер Байкал, как ни пытался он освободиться из плена ледовых оков, околдовала его зима. Сугробы снега, отсутствие ветра и дневная температура не ниже минус пяти градусов извечные подарки байкальской зимы ребятишкам. Шумом, смехом, говором и беспечностью местных ребятишек заполнялись лыжные трассы, хоккейные коробки, ледяные катки и горки в Байкальске. И нищета не помеха. Десять копеек и ты владелец пары лыж или коньков на целый час несказанного счастья общения с зимней природой. И ты сливаешься с ней без остатка, смеясь и крича, летишь с горки, на вершине которой стоит одноклассник и провожает тебя восторженным взглядом. Вот ты ползешь по снегу между деревьями, представляя себя то героем Джека Лондона, то Алексеем Маресьевым, или маленькой девочкой, потерявшей волшебное колечко в сугробе.
А когда голубели тени, ежились сугробы, и веяло весной, приходила пора иная. Веселели воробьи и синицы, прилетали под окна красногрудые снегири проститься до будущей зимы, трещал лед на Байкале, от оттепели к оттепели образуя огромные ледяные дворцы, пещеры и памятники нерукотворные, которые поражали своей красотой и величием. Прозрачный лед отражал сотни иных миров переливами теней и света. Приходило дружное тепло, и земля снимала с себя зимнюю одежду, почерневшую и грязную. Байкал снисходительно собирал потоки воды, стремящиеся вниз со всей окрестности.
И вот вновь прогревался воздух, от земли шел пар, удаляясь в сторону озера, зеленела вода, отражая зелень леса, наступало лето. И горы уже полны черемши, а болота морошки. Скучать некогда. А потом пошла вереница: черника, голубика, малина, смородина, брусника, клюква. Природа щедро делилась с человеком своими богатствами, порой облегчая его труд до минимума, образуя уголки природы, где все это росло на одном месте, названном Золотым Болотом. Наевшись до одури разных ягод, мы с сестрой лежали посреди Золотого Болота на сухом островке и мечтали, что когда-нибудь уедем в Париж смотреть Эйфелеву башню.
Росла я, рос город, строился завод. Сначала исчезла рябина, ее вырубили. Затем исчезли ромашки, на полянах построили дома. Улетели снегири. Перестала расти картошка на отравленной земле. Воздух пропитался сероводородным запахом. Рыба ушла от берегов. Выросло кладбище.
И только Байкал до сих пор снисходительно принимает потоки грязной, отравленной воды по весне вместе с таявшим снегом. Пока принимает
В моих воспоминаниях Байкальск связан со школой, вечными заседаниями комсомольских комитетов, советов школы, аттестационной комиссии, штабов по проведению школьных вечеров и конкурсов. Все это занимало большую часть моего свободного времени, остававшегося после занятий, выполнения домашних заданий, домашней работы, секций по баскетболу, легкой атлетике, посещения катка зимой и ежедневного глотания одной из сотен книг. У меня никогда не было друзей в школе. На вечерах я всегда сидела в одиночестве и страдала от собственной неполноценности. Ни один парень не рисковал пригласить меня на танец. Вечера были для меня пыткой, где я чувствовала себя уродливой дурнушкой. Решение поступать на строительный факультет пришло откуда-то извне. Из-за бедности моей семьи и неграмотности матери золотой медали мне так и не вручили, документы осели где-то в недрах бюрократов, хлопотать за меня было некому. В школе не осталось никакого следа от моего пребывания, хотя я проучилась там все десять лет почти без четверок, история стерла мое имя из альбомов в школьном музее.
Не считая пяти студенческих лет, проведенных в Иркутске, семнадцать лет прожито в Байкальске. Детство, школа, замужество, работа после института, рождение детей далеко не полный список событий в Байкальске. Случайное знакомство с будущим мужем в Иркутске было, как я теперь понимаю, предопределено. Болезни начались с рождения детей. Вдруг оказалось, что у нас с мужем разный резус-фактор крови. Этому я обязана за долгие больничные недели сохранения детей. Болезни следовали одна за другой, как привязанные ко мне. Порой приходилось лечиться у пяти-шести врачей сразу, которые так и не находили никакого заболевания, хотя от заболеваний некуда было деться. Сначала гнойная ангина, затем гайморит, затем воспаление тройничного нерва. На работу выписывали даже тогда, когда срок беременности дочерью был в пять месяцев, мой вес составлял сорок восемь килограммов, гайморовы пазухи забиты гноем, а гемоглобина в крови было всего полнормы. И не смотря на адские боли, невыносимую слабость, обречение на смерть, дочь родилась вовремя и здоровой. Это было чудом, так до конца не понятым мной. Но оторвать от детей, выжить со света, стремились изо всех сил. Болезни продолжались. Неразвивающаяся беременность, отравление, дизентерия, болезнь Боткина преследовали меня по пятам. В итоге после желудочного кровотечения была определена аномалия желудка и двенадцатиперстной кишки. Болезни доводили до исступления, приходилось терпеть, терпеть, терпеть. Вся моя сознательная жизнь в замужестве была посвящена борьбе за выживание. Единственное, что не давало повода сдаваться, были мой муж и дети.
Не считая пяти студенческих лет, проведенных в Иркутске, семнадцать лет прожито в Байкальске. Детство, школа, замужество, работа после института, рождение детей далеко не полный список событий в Байкальске. Случайное знакомство с будущим мужем в Иркутске было, как я теперь понимаю, предопределено. Болезни начались с рождения детей. Вдруг оказалось, что у нас с мужем разный резус-фактор крови. Этому я обязана за долгие больничные недели сохранения детей. Болезни следовали одна за другой, как привязанные ко мне. Порой приходилось лечиться у пяти-шести врачей сразу, которые так и не находили никакого заболевания, хотя от заболеваний некуда было деться. Сначала гнойная ангина, затем гайморит, затем воспаление тройничного нерва. На работу выписывали даже тогда, когда срок беременности дочерью был в пять месяцев, мой вес составлял сорок восемь килограммов, гайморовы пазухи забиты гноем, а гемоглобина в крови было всего полнормы. И не смотря на адские боли, невыносимую слабость, обречение на смерть, дочь родилась вовремя и здоровой. Это было чудом, так до конца не понятым мной. Но оторвать от детей, выжить со света, стремились изо всех сил. Болезни продолжались. Неразвивающаяся беременность, отравление, дизентерия, болезнь Боткина преследовали меня по пятам. В итоге после желудочного кровотечения была определена аномалия желудка и двенадцатиперстной кишки. Болезни доводили до исступления, приходилось терпеть, терпеть, терпеть. Вся моя сознательная жизнь в замужестве была посвящена борьбе за выживание. Единственное, что не давало повода сдаваться, были мой муж и дети.
Зачем мне даны от природы силы, трудоспособность, жизнь? Этот вопрос все чаще приходил на ум.
Переезд в Северобайкальск дал небольшую передышку в болезнях. Но пошла полоса неудач на работе. Приходилось менять место за местом, но склоки, интриги, зависть и злоба немедленно срывали меня со следующего места работы в никуда. Затем снова болезни, потеря крови, больница. Стали приходить сны. В больнице произошла встреча с девушкой, которая объяснила мне сущность этих снов и рассказала о своем сне. Перед укусом энцефалитным клещом она видела сон, будто сидит она в парке на скамье, и из-под ног выползает большая зеленая гусеница. Когда она заболела после укуса и лежала в клинике, отец пришел проведать ее. Она спустилась в парк и села на скамью. И вдруг увидела большую зеленую гусеницу под ногами. Картина навела на мысль о предопределенности жизни. «Пусть так, думала я, но зачем-то я осталась жить, когда упала под колеса автобуса, когда почти получила заражение крови, когда невыносимая боль от воспаления тройничного нерва не давала мне покоя многими сутками. Значит, есть какой-то смысл в моей жизни. Что-то я должна еще сделать. Но что?» Жизнь продолжалась. Из Сочи приехала Альбина, чтобы поддерживать меня в трудные минуты, сохранить оптимизм и веру в будущее. Ее случайный выбор места жительства, куда она попала пальцем на карте с закрытыми глазами, куда прилетела самолетом из Улан-Удэ в то время, когда они месяцами не летали из-за пожаров, где в один день она нашла работу и улетела вечером обратно, похож на сказку. Но зеленый свет сопутствовал ей все время, когда ее дорога вела к моему дому. Наши пути пересеклись, чтобы уже никогда не расходиться, несмотря на разделяющие нас расстояния.
Перестройка пришла неожиданно. Она взбудоражила, принесла кучу нового в нашу повседневную запланированную жизнь. Наши дети учились на наших спорах, размышлениях, разговорах о бригадном подряде, новом подходе к жизни, блестящем будущем. Мы воспрянули духом. Захотелось творить. Моя бурная жизнь выплеснулась на страницы местной газеты статьями о настоящем и полезном деле смене системы управления. Горбачев, сам того не ведая, вел страну по дороге, предсказанной Пушкиным. И путь этот был верен и рассчитан с точностью до месячных планов. Остались доклады, программы, разработки институтов, труды А. Д. Сахарова доказательством правильности выбора. Все было в порядке, пока не кинули зеленое яблочко прекрасный капитализм в общественную почву России. Тот, кто повернул сознание народа на частную собственность, многого добился для себя. Еще предстоит узнать о крупномасштабных операциях по сбыту высококачественной российской продукции за рубеж. В течении одного-двух лет были вывезены все запасы России. Сделав на этом первоначальный капитал, великие умы стали богаче любых королей и магнатов. Но жажда приобретения толкала на новые дела. Отставлена аренда, слишком долго придется ждать имущества. Надо урвать быстро. Приватизация, метко названная народом «прихватизацией», прошла как по маслу. Заполучив желанные доллары, необходимо было выйти в мир, чтобы скупить и его. За чем дело стало? Международный валютный фонд к вашим услугам. Нужно создать такую систему, чтобы никто ничего не понял. Пожалуйста. Налоговая политика, фонды и льготы, свободные зоны и так далее. Простор деятельности для предприимчивых и наглых. А народ? Плевать на народ. Кто выживет, тот пусть живет. Кто помешает уберем. Все вам пожалуйста: свобода слова для внедрения секса, проституции, наркотиков, криминала. Чтобы не было умных обучение платное. Чтобы не было здоровых медицина платная. Чтобы не возникали экстрасенсы и черная магия. И пошел гулять князь тьмы по городам и весям необъятной России. Дошло до того, что все жители страны добровольно сели в тюрьму, огородив себя в квартирах решетками с первого по шестнадцатый этаж. Разорвали матушку-землю нашу русскую на кусочки, унизили советский народ до совков, которые годятся только под мусор. Об одном забыли эти мелкие людишки, набивая свои карманы, что князь тьмы изначально был светлым. И его терпению может прийти конец. Ведь не зря Михаил Врубель писал своего Демона тоскующим и думающим. Не может быть тьмы без света, как и света без тьмы. И не понять им, несчастным, почему вдруг вопреки всем раскладкам к власти приходят те люди, которым они уготовали смерть, забытье и изгнание. Почему светятся они сильнее солнца, и светом тем озаряется пространство не только в России, но и на всей планете. И несут они чистоту своих помыслов в мир, сгорая на костре инквизиции, как сгорела Жанна дАрк из-за любви к своему отечеству, оставшись жить на века в памяти народной.