что в прошлой жизни
он был моим младшим братом.
Родиной его был солнечный юг,
Окрестности Солнцеграда.
И я брала
взаймы у подруг
На настоящую
кисть винограда.
Он любил велоспорт и цирк,
Но в поэзии был с ленцою.
Зато сажал
«алюминиевые огурцы»
На знаменитой
Камчатке Цоя.
Но только одно я знала точно,
Что он не сопьется
И будет жить как надо.
Вчера его освободили досрочно
Я очень этому рада.
Я закончила, и в классе наступила гробовая тишина. Те, которые пришли сюда недавно, молча, глядели во все глаза. Из компании Джуса остался только Кашира. Посмотрев на меня с благодарностью, тихо спросил: «Это Джус?»
Я кивнула в ответ и отвернувшись к окну, посмотрела по ту сторону решетки, где свобода. Как будто хотела увидеть его там.
Кашира достал из записной книжки фото и протянул его мне. На снимке был Джус, совсем взрослый, с вьющимися волосами до плеч и обворожительной улыбкой. Рядом с ним невысокая худенькая брюнетка с карими глазами. Кашира, заметив, как я рассматриваю девушку, подтвердил то, о чем я только смутно догадывалась: «На Вас похожа. Джус писал, что долго искал такую, как Вы»
Я никогда не сомневалась в том, что у него будет все нормально. Почему-то вспомнился листок, неровно вырванный все из той же тетради в клетку, где старательно его полудетским почерком было написано три слова «Излечи меня любовью»
Теперь я точно знаю, что мне делать. Излечить от любви любовью нельзя. Излечить можно нелюбовью.
Я каждый день буду повторять это «Излечи меня нелюбовью!» «Излечи меня нелюбовью!»
И мне полегчает. И однажды я стану совершенно здоровой.
7
Он сказал: Будем просто друзьями», а я вдруг поняла После того как уже нельзя сказать «я люблю тебя» все остальные слова не имеют особого смысла.»
Никто так хорошо не выразил мои мысли этой фразой, как Марта Кетро. Приведу еще одну ее цитату, чтобы Вы смогли врубиться, о чем моя печаль и что за мысли роятся в моей голове.
Наверное, он прав, сказав: «Будем просто друзьями» Видимо он хорошо знает то, чего не знаю я.
А именно:
«Тех, кто вас любит, нужно убивать. Лучше прямо сразу, как только заметишь этот собачий взгляд, неотрывно следящий за твоим лицом, эти брови домиком и рот арочкой, эту манеру бродить за тобой из комнаты в комнату и всё время держать тебя в поле зрения. Разумеется, жалко, и кажется, что пока не за что. Но сделай это сейчас, иначе будет поздно. Потому что он, любящий, выроет неподалёку тёплую затхлую норку, из которой будет некоторое время наблюдать за тобой, а потом начнёт наступать, слегка подталкивая и даже подтаскивая, чтобы ты просто заглянул, только одним глазком посмотрел, как у него всё замечательно. Ну да, уютненько. Всегда тепло, еда, чистая постель, множество занятных безделушек, каждую из которых он готов подарить тебе, мило, хотя и душновато. Ближе к зиме тебе начинает казаться, что это даже хорошо, когда ниоткуда не дует. Возможно, в этом году ты устоишь и, кое-как перезимовав в сугробе, встретишь весну свободным, почти свободным, потому что между лопаток у тебя поселится ощущение красной точки, оптического прицела его любящего взгляда. И ты привыкнешь, что иногда всё-таки нужно звонить. Хотя бы отвечать на эсэмэски. Хотя бы есть его стряпню раз в неделю. Хотя бы спать с ним раз в десять дней. Потому что любит.
Потом приходит неизбежное чувство вины кажется, что ты губишь его жизнь, бездумно пользуясь теплом его сердца и ничего не давая взамен. И однажды, когда вечер твой будет особенно одиноким, ты придёшь к нему без звонка и останешься. Потому что приятно увидеть, как его лицо озаряется счастьем только оттого, что ты рядом. Чувствуешь себя волшебником. Нужно ли говорить, как это закончится? Как его объятия станут всё теснее, твоё личное пространство всё меньше, его просьбы превратятся в требования и счастье на его лице сменится капризно-раздражительной маской. Поэтому убей его сейчас.
А потом, когда останешься один, загляни в шкаф и достань из-под вороха белья фотографию того единственного, кому хотелось отдать свою жизнь, кто умел делать тебя счастливым, от кого невозможно было отвести глаз. Того, кто убил тебя однажды.» (М.К.)
Излечи меня нелюбовью.
8
Рабочий день был суматошный. Клиентов полно. Сегодня я смотрела на них и думала «Как же много у нас в стране несчастных людей, но которые еще на что-то надеются. Они смотрят на меня, как на чародея и ждут хитрых трюков и, думают, что с их помощью можно все исправить.
А я лезу из кожи, как в шапку мага, чтобы вытащить за уши очередное чудо. И радуюсь, если кого-то удается убедить в том, что жизнь прекрасна. И огорчаюсь, если кто-то разочаровался. А вечером прихожу домой и пытаюсь убедить себя, что мне поможет аутотренинг. Помогает, но не всегда. Но я стараюсь об этом не думать. Иногда перечитываю Марту, и мне кажется, что это обо мне. Или о нас.
«Возможно, мы любили друг друга, но не смели поверить, что это взаимно. Жестоко если так. Не встреча.» (М.К.)
Я уже не просыпаюсь по ночам, чтобы заглянуть в почтовый ящик, но тем не менее продолжаю еще чего-то ждать. Хотя понимаю, что это напрасно.
«Теперь у меня всегда с собой будет мой личный ад, еще не настолько прирученный, чтобы не показываться без вызова» (М.К.)
И я показываюсь. Иногда, но значительно реже, чем раньше. Зачем так часто ходить туда, где не ждут?
Ну вот опять думаю на ночь глядя. Лучше лягу спать и буду слушать тишину.
А Вам анекдот на сон грядущий.
Дорогой, кого бы ты хотел увидеть в спальне сегодня вечером: шаловливую медсестру, робкую горничную или строгую учительницу?
Ты мою позицию знаешь: не нужны нам пока все эти игры, мы же и так молодые, всё на эмоциях. Давай попозже поиграем, лет через двадцать!
Боюсь, через двадцать лет к тебе в спальню придут пожилая санитарка Клава, уборщица тетя Маша или заслуженный учитель РФ Алевтина Константиновна!
Анекдот. Но в каждой шутке есть доля правды, так что- всегда помните об этом дорога ложка к обеду.
9
На это раз меняю привычки. Начинаю не с анекдота, а с той самой, горячо любимой мною Марты. Почему именно с неё? Потому что только она может так точно сформулировать мысли, бродящие в моей голове, увязать их и выплеснуть на бумагу. Мне кажется, это я так думала, только у меня не хватало нужных слов сказать это вслух.
Ну чем не гениальная реплика, выражающая мое сегодняшнее настроение?
«Впрочем, право петь грустные песни принадлежит не тому, у кого есть повод для печали, а тому, чей голос звучит горестно. Тому, кто просыпается в слезах, не умея вспомнить отчего» (М.К.)
Хоть я всегда могу вспомнить от чего, а голос мой все равно звучит горестно.
Такое уже было. Давно, в реальной жизни. Больше года тому назад. Только тогда я ушла сама.
Такого поворота событий он не ожидал, он вообще не любил, когда его бросали. Для него это было- острый нож по сердцу. И он звонил, а когда не отвечали на звонки, он приходил и звенел ключами в замочной скважине. Продолжалось это до тех пор, пока я не сменила замки, номер телефона и не шагнула в виртуальный мир.
И было тихо в квартире, а на душе тоскливо и темно, как в склепе. А рядом никого, ни по ту, ни по эту сторону монитора. Можно было просто набрать номер телефона и услышать знакомый и до боли родной голос, но я точно знала, что это не спасет и ничего не изменит. На него было наложено табу, во имя призрачного светлого будущего.
Все, как у Марты: «но мы чаще играем в свои невинные ****ские игры, в которых не ничего плохого, кроме одного вам с нами нельзя»
Наверное, именно тогда я очень хорошо усвоила, что такое одиночество. Все именно так, как описала его она:
«И вот где-то на седьмом часу боли я понимаю, что это и есть настоящее одиночество. Когда некому воды, всегда есть надежда, что случайно кто-то зайдет и подаст, спасет. А вот когда спаситель уже здесь, а ты все равно совершенно, абсолютно, феерически один, это да»
Это было начало марта, начало весны но это были самые черные дни моей жизни Казалось, не хватает не только любимых рук и глаз, казалось, что кто-то перекрыл кислород. Стихи не помогали, не облегчали. Но занимали мысли и время. Худо, бедно, март кончился. И наступил такой же черный апрель. Ничего не изменилось. Если бы тогда я это прочла, наверное, все бы пошло совершенно по-другому.
«Когда ни огонь, ни кровь, помогает чёрная апрельская земля. Лечь ничком, к июлю прорасти цветами» (М.К.)
Прорасти цветами, не удалось. Днем засасывала работа, а вечерами не помогали никакие аутотренинги, и только сидя за монитором временно забывалась. Придумалось новое занятие-стихи, которое не спасало, но хотя бы отвлекало от горестных дум. Тогда и появились, нет, не друзья- первые собеседники, с которыми нельзя было поделиться сокровенным, но можно было отвлечься от своих горестей.