И в тот самый миг, словно отвечая его помыслам, огонек в корзине, от порыва ветра стал быстро гаснуть, бес закрыл его собой, понимая, что возвращаться назад и снова столкнуться с суровыми богами, в его планы не входило. Кто знает, пройдет ли все на этот раз так гладко, как тогда. И он не подарит свет этому миру. А тьма должна отступить, и сотворит это он.
Мефи резко остановился, чтобы не позволить ветру совершить свое черное дело, и послал Демона набрать веток с деревьев, чтобы можно было поскорее разжечь огонь, и новых головешек наделать. Он упрекал себя за страшную беспечность, давно надо было обо всем позаботиться, тогда не пришлось бы так суетиться.
Тот побрел прочь, на что-то натыкаясь и ворчал при этом без умолку. А бес оставался в полном одиночестве. Это его не особо расстраивало можно и передохнуть немного и побыть в тишине.
Он ощутил себя творцом и почти Богом, хотя, что они своими руками сделали эти всемогущие боги. Если бы не было рядом таких, как он, совсем туго бы им пришлось, тогда бы еще посмотреть надо было, кто творец и кому следует почести приносить и жертвы творить.
Бес очнулся в тот миг, когда мимо пронеслась какая-то огромная черная тень. И Демон где- то во тьме отпрянул от нее.
Дьявол, завопил он, кто это тут шастает?
Бес понял, что в тишине ему удалось побыть недолго. Но он научился не обращать внимания на него. Он стоял на том же месте, радуясь тому, что все ему удалось, и он заслонил огонь от ветра.
Они пошли дальше, когда отполыхал огонь, и число угольков в лукошке прибавилось. Но во второй раз налетел ветер, откуда не возьмись, и снова пришлось защищать завоеванное. И снова взвыл Демон:
Зачем ты его бережешь, пусть погаснет и дело с концом.
Я не хочу оставаться в бесконечности и в бессмертии без богов и
людей, а ты можешь делать все, что хочешь, только меня в это не впутывай.
Он поражался его занудности и тупизне, словно ребенок неразумный был в тот миг перед ним, а не здоровый детина. И все же он почувствовал, что терпение спутника его на исходе, и как-то поспешно замолчал. Ни у кого, а у беса точно, терпение не было бесконечным, а он привык к его обществу, и оставаться одному совсем не хотелось.
Потом, когда ты с копыт собьешься, и голова твоя треснет от забот, злорадно пообещал ему Демон, не говори, что я тебя не предупреждал о том, что от дел твоих героических случиться может.
Кажется, в первый раз за все время он был собой доволен, и молчал почти победно. Бес усмехнулся. Но Демон не мог видеть эту усмешку, и считал, что тот начал к нему серьезно относиться.
Демон мечтал снова оказаться в горах и блуждать там беззаботно. Но он лгал себе, потому что знал, что снова вернется рано или поздно к бесу. А все оттого, что тот успел заразить его строительством нового мира, и покой его был нарушен надолго, может быть, навсегда. Он много раз мог смотаться, исчезнуть без следа, он все-таки оставался рядом, и с любопытством смотрел на то, что могло получиться у него. И сам он что-то сотворить может, чтобы хоть какой-то след, какая то память о нем оставалась. И хотя он знал, что редко у него что-то путное получалось, но с тупым упорством каждый раз брался за дело.
Глава 2. Рождение бога
И вдруг с Демоном что- то произошло. То ли какой злой дух подсказал ему, то ли сам он решился на подвиг, но собрался он отнять огонь у беса. Ни с того, ни с сего каприз этот возник. Тот и глазом моргнуть не успел, он бросился на него и стал с ним яростно бороться, так, что задрожала земля под ногами у них, и не было с ним никакого слада так всегда у него и начинался бунт.
Бес понимал, что дело, стоившее ему стольких усилий, находится под страшной угрозой. Он так изловчился и пнул его, что тот кубарем полетел прочь. А когда вернулся назад, то ничего не оставалось, только раскаяться, отступиться и признать, что он больше не будет так скверно поступать, а как такое случилось, он и сам не ведает.
Но в тот же момент произошло еще что-то непонятное. Какая-то комета или иная сила пролетала мимо, столкнулась с бесом и очень больно его ударила. Она задела и огоньки, которые были у него в лукошке, на их глазах все ослепительно вспыхнуло в один миг, так, что оба они невольно зажмурились, а когда открыли глаза перед ними стояло какое-то полыхавшее ясным пламенем создание. Он стал разрастаться, превратился в огромный огненный столб, от которого путникам пришлось отскочить как можно дальше, но и то паленой бесовой шерстью страшно завоняло. И они убедились, что это создание может все уничтожить на своем пути, если не убраться вовремя.
Но пламя усмирилось в один миг, и уже не касалось таким опасным.
Подождав немного, сначала бес, а потом и Демоном приблизились к нему, слишком любопытно было рассмотреть, что же это было такое.
Вместо огня возник свет, очень яркий, особенно в той тьме, которая была вокруг. Создание это меняло свои формы, словно бы старалось обрести новый облик, и, наконец, обрело более приемлемый для них вид, и перед ними появился новый бог. Первый бог, других здесь просто не было.
Огненный бог или бог света это можно будет со временем уяснить для себя. Но золотистый плащ переливался и развивался на ветру, и надо признать, что он был очень красив, просто великолепен дух захватывало, его первозданная красота слепила, хотя эти двое на своем веку и прежде немало видели, но в отступившей тьме, то, что они сварганили, было великолепным
Кто это? наконец подал голос Демон
Сварог, просто ответил он, словно бы давно это знал, а не только что дал ему такое имя странное, но что уж первое пришло на ум, то и сказал. Он хотел казаться для этих двоих как можно спокойнее и увереннее, надо же было пока, кому то на себя взять всю полноту власти, он решил, что больше всего для этого подходит.
Бес в тот день был вдохновенен, он видел то, что больше никто и никогда не узрит явление в мире первого Бога, потом появятся другие, но только это явление было неповторимым.
Первый бог не мог не быть никем иным, только Богом огня. Он мог спокойно передохнуть и уйти в тень бес не собирался надолго оставаться здесь властелином. Половина дела была сотворена, а там все как сложится это уже не так важно. Все тревоги о том, что огонь погаснет, оставались позади.
И отступила тьма, на разные лады, словно какую-то веселую песенку, то с тревогой, то с радостью, то с гордостью повторял он.
Впрочем, волноваться, тревожиться пока было ему не о чем.
У нас есть бог огня, сообщил он бесу.
Не задавай лишний вопросов и не занудствуй, а то опалит, и спрашивать не будет, припугнул он, хотя понимал, что Богу не слышно нытье Демона, а если кого-то он и оберегал от него, то именно себя. Но пусть знает, что вести себя стоит поприличнее.
Но, кажется, Демон и без его предупреждений понял, хотя соображал не так быстро, как бес, что теперь ему не так вольготно будет. Когда возникала какая-то опасность, думать он начинал значительно быстрее.
Словно хорошо поработавший художник, совершивший чудо и сотворивший шедевр, смотрел Бес на Бога, делавшего в этом мире первые шаги. И своим творением он остался доволен. Величественный раза в два больше самого беса, и на полголовы выше Демона, стоял перед ними Сварг бог огня. И такой яркий свет от него исходил, что постепенно стало хорошо видно все, что их окружало: очертания дальних лесов появились перед глазами, и долина бескрайняя за их спинами была, и озеро блестящее оказалось рядом. И смогли они, наконец, увидеть, как устроен этот мир.
Демон от яркого света и от зависти стал щуриться, и напряженно размышлял он, каким дураком был недавно, когда беспечно открестился от творчества. Это явный просчет с его стороны. Он был уверен теперь, что тоже должен что-то сделать, внести свою лепту в творение. И он пролил воду около огненного столба, там, где какие-то камни перед Сварогом валялись.
Эти камни быстро стали черными головешками, но вода-то у него была волшебная, и потому рядом с Богом в тот же миг возникла женщина (о чем еще Демон в отличие от беса мог помышлять), только была она вовсе не так красива и у нее оказалась не одна, а три головы.
Даже на первый взгляд была она скорее чудовищна, чем прекрасна. Но что сделано, то сделано. Демон сокрушался, но довольный своим творением, Бес его утешал добродушно:
Ничего страшного, богиня должна чем-то отличаться от смертного, пусть такая и останется, что сделано, то сделано. Теперь у нас еще есть и Триглава, спокойно говорил он, а потом уж и более обычные боги и богиня появятся. Мы сделали свое дело, а там они сами как-нибудь разберутся, не все же нам стараться.
В такие удачные мгновения он умел быть великодушным.
«Пусть остается, мысленно передразнил его Демон, попробовал бы он ее поймать, а если и поймаешь, кто знает, как переделать ее, и не получится ли еще хуже. Нет, не стоит, и начинать, пусть такой уродкой, и остается, с женщинами вообще шутки плохи. С их куриными мозгами может только три головы и необходимы, чтобы хоть немного они соображали».