У времени на краю
Наталья Бахтина
В ясную безлунную ночь, высоко в горах и вдали от суеты городов, обрати свой взор к небу. Ты увидишь мириады светил близких и далёких, ярких и тусклых, холодных и пышущих жаром. И ты удивишься: для кого всё это? И звёзды ответят: для тебя, Человек Вселенной.
© Наталья Бахтина, 2020
Часть I
Беспучия
Глава 1. Находка на чердаке
Джон Грейн проснулся от громкого отчаянного мяуканья. Минут десять он ворочался и ждал, что мяуканье прекратится и он сможет досмотреть занятный сон, в котором он, Джон, на лихом коне, с карабином за плечами, вместе с такими же отчаянными парнями из передового пограничного отряда пробирается ущельями Хаймонтана, чтобы выставить надёжную защиту на рубежах Республики.
Стоп. Какой-такой карабин? Да и коня живого Джон видел только однажды, и то издалека, когда случайно забрёл на скачки. Проснувшись окончательно, Джон понял, что мяуканье не прекратится и пора принимать решительные меры.
Наспех натянув джинсы, Джон Грейн вышел на крыльцо. Мяуканье доносилось откуда-то сверху. Джон запрокинул голову. На самом коньке крыши его дома сидел и вопил котёнок. Как он туда забрался? Не в когтях же его ворона принесла!
Ну, и что мне с тобой делать?
Котёнок заверещал ещё пронзительнее.
Ладно, подожди, сейчас что-нибудь придумаем.
Джон Грейн зевнул и направился к сараю, где, как он помнил, должна была стоять лестница. В прошлом году он вызывал мастеров чинить крышу, с которой сорвало кусок шифера во время урагана. Они-то и нашли в сарае эту лестницу, Джон даже не замечал её раньше.
Лестница оказалась тяжёлой. Пыхтя и отдуваясь, Джон притащил и прислонил её к стене дома. Длины лестницы как раз хватало, чтобы добраться до слухового окна на чердаке, на котором Джон никогда не бывал. Внутри дома, в потолке второго этажа, был лаз. Видимо, когда-то к нему подставляли лестницу, по которой забирались на чердак. Но Джон этого не помнил. Возможно, туда лазил его дед в молодости. Этот лаз был забит отцом Джона со словами «навсегда, чтобы не видеть это старьё».
Придётся лезть. Кошачьи вопли не утихали. Пошатав лестницу и найдя самое устойчивое положение, Джон обреченно поставил ногу на первую ступеньку. Лестница угрожающе заскрипела. «Лестница старая, может не выдержать мои девяносто пять килограммов».
Эй, Джон, старина, ты что, на небо полез?
Джон оглянулся. За забором маячил Долговязый Клоп. Это прозвище обитатель Спящей Горы, живший за три улицы от Джона, получил за свою уникальную способность пролезать в любую дырку, в прямом и переносном смысле, несмотря на рост 198 см.
Привет, Эдди. Да вот, видишь, забрался зверёныш на крышу, спать не даёт. Не знаю, что делать. Боюсь, что лестница меня не выдержит. Растолстел я что-то в последнее время.
Долговязый Клоп с интересом воззрился на котёнка.
Это он, наверное, от Одноглазого Пита удирал. Пит такой хай с утра поднял, разбудил меня ни свет ни заря. А коты, знаешь, по отвесной стенке могут вскарабкаться, когда от собаки улепётывают. Ладно, поскольку мой Пит виноват, придётся мне тебе помочь.
Долговязый Клоп открыл калитку. В этот момент котёнок, почуяв опасность, метнулся на лестницу, но вместо того, чтобы спуститься по ней вниз, пролез в щель, которая образовалась у слухового окна на месте выпавшего кирпича, и скрылся на чердаке.
В доме есть ход на чердак?
Лаз заколочен наглухо, ответил Джон и почесал в затылке.
Придётся пролезать на чердак снаружи, через слуховое окно.
Я не пролезу, Джон с сомнением поглядел на небольшое отверстие, которое окном можно было назвать лишь по инерции мышления. Прошедшие десятилетия отложили на стекле толстый слой пыли изнутри и видимые даже снизу грязевые подтёки снаружи.
Ты-то не пролезешь, это точно. А я попытаюсь.
Эдди схватился за лестницу, пошатал её и, ловко перебирая руками и ногами, через полминуты оказался на уровне слухового окна.
Окно закрыто изнутри на шпингалет. Сейчас попробую открыть.
Эдди достал из кармана стамеску и просунул её в щель, в которую нырнул котёнок. Дотянувшись до шпингалета, постучал по нему, поковырял, подёргал, и шпингалет со ржавым скрипом, как будто удивившись, что кому-то до него есть дело, сдвинулся с места.
Надо сказать, что Долговязый Клоп славился на всю округу своим умением чинить всевозможные предметы. Жители Спящей Горы так назывался посёлок, где жил Джон Грейн несли ему утюги, чайники, телевизоры, пылесосы, а Эдди их ремонтировал за скромный гонорар. В карманах у него всегда были отвёртки, шурупы, мотки проволоки и самые разнообразные мелкие детали, которые Эдди подбирал везде, где видел. На всякий случай.
Джон, пока я достаю кота, приготовь ему блюдце с молоком. Он наверняка голодный, сказал Эдди и нырнул на чердак.
Через пять минут Джон увидел торжествующего Эдди, который держал за шкирку котёнка. Обратный путь вниз по лестнице занял немного больше времени, так как котёнок пищал, вырывался и пытался поцарапать Эдди.
Держи, Долговязый Клоп с отвращением протянул котёнка, который умудрился в последнюю минуту оставить красную борозду на его руке.
Джон поставил спасённое животное перед блюдечком с молоком.
Если хочешь, оставайся жить у меня. Вдвоём веселее. Молоком я тебя обеспечу.
Котёнок подошёл и потёрся о ногу Джона.
Понятливый какой. Эдди наконец замотал руку носовым платком. Как ты его назовёшь?
Пусть будет Проныра. Джон пригляделся. А что это у тебя из кармана торчит?
Да вот, валялось там у тебя наверху. Тебе же это не нужно?
Эдди достал из кармана коробочку для пятидюймовых дискет, какие были в ходу лет эдак шестьдесят тому назад, и открыл её. Там находились два флоппи-диска.
Что это?
«Лопухи». На них уже несколько десятков лет не записывают информацию. Хочу посмотреть, что там. Ты же не возражаешь?
Как же ты это прочтёшь, Эдди? Во что ты их вставлять будешь?
У меня найдётся во что. Помнишь, когда помер Отшельник из Гринстоуна, все его вещи вывезли на помойку и хотели сжечь. А я стащил оттуда его старый комп. Он как раз для этих дискет подходит.
Неужели он до сих пор работает?
Я там поковырялся немного, он и заработал.
Джону вдруг стало жалко отдавать дискеты, на которых, возможно, его дед хранил свои записи. Но и жадным выглядеть не хотелось.
Послушай, Эдди, я тоже хочу поглядеть, что там. Всё-таки ты на моём чердаке их откопал. Может, там записи интересные от деда. Я помню, отец в детстве рассказывал, что дедушка работал в лаборатории в Гринстоуне. А потом что-то там произошло, и дед куда-то пропал. Отец про это не рассказывал. Я теперь жалею, что не разузнал у него. Знаешь, в детстве кажется, что родители будут жить вечно. И дети такие эгоисты, им неинтересно знать, как жили родители. А когда сам становишься взрослым, уже поздно. И хотел бы порасспросить, да некого.
Долговязый Клоп с интересом посмотрел на Джона Грейна.
У тебя и правда дед работал в геофизической лаборатории?
Ну да. А что ты про неё знаешь?
Очень мало. Но то, что знаю, очень интересно. Пока не могу тебе сказать всего, но в этой лаборатории был секретный отдел, деятельностью которого вдруг заинтересовались в ЦБР. Стали пропадать отдельные сотрудники, а потом и всю лабораторию прикрыли. Ты же знаешь, я люблю тайны.
Да, любопытно. А ведь мой дед тоже пропал однажды. И мы о нём больше не слышали.
Давай сделаем так. Эдди бережно закрыл коробочку. У меня сейчас дела кое-какие в городе. Вернусь после обеда. Заходи ко мне часиков в восемь. Вместе посмотрим. Добро?
Договорились.
Мужчины обменялись рукопожатием и разошлись, каждый по своим делам. Котёнок, не подозревающий, что своим появлением положил начало необычным событиям, блаженно умывался после обеда.
Глава 2. Долговязый Клоп
Эдварда Рэйни в Спящей Горе знали все. Но если бы кто-то спросил, как пройти к дому Эдварда Рэйни, на спрашивающего посмотрели бы с недоумением. Все привыкли называть Эдди другим именем, вернее, кличкой Долговязый Клоп. Почему Клоп, спросите вы? Нет, он не пил из соплеменников кровь. Напротив, жители Спящей Горы любили обращаться к Эдди со своими невзгодами в виде испорченной техники. Просто однажды Эд Рэйни вычитал в энциклопедии, что клопы могут за 1 минуту проползать расстояние, в двести раз большее размеров их собственного тела. В пересчёте на рост Эдди получалось, что, будь он клопом, он запросто мог бы за час преодолеть расстояние в 14 миль. Рассказав о своём открытии за вечерней кружкой пива в баре «У трёх пришельцев», Эдвард Рэйни имел возможность убедиться в том, что у его односельчан прекрасно развито чувство юмора.