Славянские мифы, зашифрованные в сказках, былинах, песнях, отраженные в летописях все эти годы боролись за свое существование, исчезали и появлялись снова. Остается только собрать эти осколки и сложить из них тот рисунок, который видели все те, кто были до нас и позволили нам появиться в этом мире, но если даже этот рисунок и будет отличаться от того, первоначального, это все-таки лучше, чем ничего, чем пустота, которая нынче царит в наших душах. И сколько не старалось православие, но ничем она не заполняется.
УРОК 13 «СТРАШНОЕ ПРОРОЧЕСТВО» А. ТОЛСТОЙ «ЗМЕЙ ТУГАРИН»
Погружаясь в мир древних сказаний и легенд, русские поэты уводили нас в ту дохристианскую и дотатарскую Русь, о которой наши историки имеют смутное представление. Но именно там рождалась тот дух, та тайна, которая потом навсегда была утеряна, и особенная атмосфера язычества, которую очень трудно представит себе современному человеку.
Поэт А. Толстой переносит нас в своей балладе в эпоху Владимира Красно Солнышко. Киевский князь еще пирует свободно со своими богатырями, и не задумался о принятии новой верой. Вот и мы можем побывать на таком пире, где
все решалось в те времена: вопросы мира и войны, свадьбы и тризны творились здесь.
Над светлым Днепром средь могучих бояр,
Близ стольного Киева-града
Пирует Владимир.
Мы знаем, из отрывочных исторических записей, что особенно при сыне князя Владимира Ярославе Муром на Руси был настоящий расцвет, она слыла могучим и очень богатым государством, и все иноземные короли стремились породниться с русским князем, и ничто в те годы, казалось, не могло предвещать никакой беды. Но появился странный Баян во время княжеского пира. Под его личиной скрывался Змей Тугарин, и завел он странную песню, над которой и могучий князь, и его гости долго хохотали, но песня оказалась пророческой.
По традиции сначала он напоминает собравшимся о славных победах и делах прошлого, и вдруг совсем иной становится его песня:
Но род твой не вечно судьбою храним,
Настанет тяжелое время.
Обнимут твой Киев и пламя и дым,
И внуки твои будут внукам моим
Держать золоченое стремя.
Никто не может поверить в подобное, ведь князя окружают славные богатыри, здесь и Илья Муромец, и Добрыня Никитич, и Алеша Попович, они воспринимают пророчество, как клевету и издевательство. Но мы знаем печальную нашу историю, и грустным кажется такой смех.
Илья напоминает ему о расправе над соловьем:
Да я пятерней приглушил его свист-
С тобой не случилось бы тоже.
А Змей говорит между тем о рабстве и победе над ханом, но и после этого в нашей истории будет мало утешительного:
И земли единый из вас соберет.
И сам же над ней станет ханом.
Никто из собравшихся не может поверить в подобные перемены, слишком фантастичными они кажется. Но Змей мудр, и они понимают, что он может говорить правду.
И вот, наглотавшись татарщины всласть,
Вы Русью ее назовете.
О том же примерно будет рассуждать А. Блок в цикле «На поле Куликовом», хотя и одержана победа, но все давно перемешалась, и невозможно понять, где святое знамя, а где ханской сабли сталь. И союз с татарами будет продолжаться, как и вечный бой между двумя мирами, которые со временем оказались ближе, чем сначала могло показаться.
А Змей между тем говорит Владимиру, что потомки его предадут своих предков варягов и повернутся к востоку. Для князя такая мысль и смешна и невыносимо, но не дано предугадать, как и что со временем повернется.
И тогда Добрыня узнает Змея, с одним из таких он уже расправился когда-то, но Змей бессмертен, он вернулся к ним из-за моря, и ему приходится на этот раз спасаться бегством:
И в змея певец перекинулся вдруг
И с криком бросается в воду.
Им кажется, что они еще могут исправить все и не допустить исполнения скверного пророчества, потому так торжественно звучат слова:
Нет, шутишь! Живет наша русская Русь,
Татарской Руси нам не надо.
Солгал он. Солгал.
И остается только надеяться на то, что будет все так, как им хочется, но со временем измельчают князья, в междоусобицах они потеряют вся, что было дорого, и останется только вспоминать былины о князьях и славных их богатырях. А Владимир на своем пиру поднимает кубок за лихих варягов, ведь в жилах их течет кровь именно этих людей:
И если настанет година невзгод,
Мы верим, что Русь их победно пройдет.
С грустью мы перечитываем эти строки о воле и силе богатырской, о славных днях нашей земли. И звучит русская речь с присказкой:
Ой, ладо, ой ладушки ладо.
Она по-прежнему жива в глубине наших душ, и мы не сможем с ней расстаться. В трудные минуты мы вспоминаем о ней снова и снова.
Княжеский пир это главное доказательство, что дух викингов был жив еще через много лет после смерти Рюрика и его соратников, и он всегда побеждал. Но постепенно восток вползал в славянские души. И они странно менялись.
УРОК 14 РУССКИЕ КНЯГИНИА. ТОЛСТОЙ «ПЕСНЯ О ГАРАЛЬДЕ И ЯРОСЛАВНЕ»
Наши летописи и учебники истории ставили только отрывочные записи о том, что творилось в нашем мире во времена Олега Вещего, Владимира Святого и Ярослава Мудрого, тем интереснее для нас те литературные произведения, которые позволяют нас открыть те страницы истории. Мы знаем о том, что у Ярослава Мудрого было три дочери: Анна, Анастасия и Елизавета, все они стали королевами, их изображение осталось на стенах софийского собора, неведомый художник запечатлел их для нас. И самой интересной для поэтов оказалась история норвежского принца Гаральда, изгнанного из своего мира и оказавшегося на службе у русского князя Ярослава. Ходили легенды о его любви к дочери князя Елизавете, но он получил отказ великого князя, который не отдавал дочь изгнаннику. И тогда отправился викинг в военный поход, чтобы завоевать весь мир.
Именно об этом и рассказывает в своей балладе А. Толстой:
Гаральд в боевое садится седло,
Покинул он Киев державный,
Вздыхает дорогою он тяжело:
«Звезда ты моя, Ярославна»
Мы знаем, что викинги были не только отважными воинами, они были еще и поэтами, и обессмертили своих любимых в сагах и песнях, потому по всему миру, где побывал Гаральд, звучало имя киевской княжны, ради которой он и совершал все свои подвиги. Он успел побывать в Мессине, в Генуе, а в Афинах, на лапе каменного льва, он мечом высек свое имя,
Летает он по морю сизым орлом,
Он чайкою в битвах пирует,
Трещат корабли под его топором-
По Киеву сердце тоскует.
И любовная история перемешана с боевой. Но и в самых дальних походах он помнит о дочери Ярослава. Любовь гордой княжны бросает его в самые невероятные страны и схватки, и он готов приблизить время их встречи. И вернувшись к Ярославу, викинг держит перед ним свою победную речь:
Я, княже, уехал, любовь не стяжав,
Уехал безвестный и бедный,
Но нынче к тебе, государь Ярослав,
Вернулся во славе победной.
И не было больше повода у великого князя, чтобы отказать герою и будущему королю. Вместе с Елизаветой они отправились в Норвегию, которая радостно встречала прославленного героя:
В ладьях отовсюду к шатрам парчовым
Причалили вечные скальды
И славят на арфах, один за другим,
Возврат удалого Гаральда.
Странная гордость возникает за воина и короля, еще и потому что в жилах Рюриковичей текла кровь викингов, и жены русских князей и Ярослава Мудрого были из этих земель, а потому Елизавета просто вернулась в мир своей матери:
В цареградском наряде, в короне златой,
С ним рядом сидит Ярославна.
И мы слышим слова молодого короля, в такой торжественный момент к ней обращенные, они исполнены гордости и величия.
И все, чем я бранной обязан судьбе,
Все то я добыл лишь на вено тебе,
Звезда ты моя, Ярославна.
И остается только понять, что заставило нас навсегда позабыть эту удивительную историю, когда слава гремела, не было рабства и бед, видно историкам с татарскими корнями не хотелось признавать, как Змею Тугарину, что для Руси и это было реальностью. Но дальнейшую судьбу короля Гаральда мы узнали из второй баллады А. Толстого, которая называется «Три побоища». Викинги считали позорным умирать дома на соломе, только смерть в сражении имела для них значение. К тому времени в Киеве княжил брат Елизаветы, сын Ярослава Мудрого Изяслав. И страшное извести долетело до Киевских стен, что норвежский король со своей дружиной отправился в Саксонию:
На Саксов готовятся плыть корабли,
Варяжскими гриднями полны.
И на этот раз Ярославна снова провожает в последний поход своего мужа, она уже знает о том, что он не возвратиться назад:
Глядит, как уходят в туман паруса,