Да, скифы мы, твердит опять поэт,
Но вижу я прекрасного Славена,
И гимн Бояна, тот нетленный свет
Звучит в душе, и снова вдохновенно
Над пропастью равнины поднялись
Леса им заповедными остаться,
И просит нас Славен: Остановитесь,
Да сколько ж можно по земле метаться?
Есть дом и свет, и в душах есть огонь.
И есть заклятье из огня и света,
Гордыня и упрямство, Скиф с тобой,
О, младший брат, ты помнишь песню Деда?
Но надо на земле создать свой мир,
Услышать Гимн Боянов это благо,
И сжиться с ним, навеки слиться с ним,
Ведь в том твоя надежда и отрада.
9.
Но Скиф молчит, и ржет в тумане конь.
Свой путь он видит, но совсем иначе,
Когда душа устала от погонь
Он валится к костру, но озадачен
Он музыки не слышит в этот час,
И ничего уже не значит Слово.
Да, скифы часто просыпались в нас,
Но ждал Славен отчаян и взволнован.
И преломленье музыки в борьбе,
Когда бессилен меч, царит заклятье,
Тогда Славен опять придет к тебе
И распахнет отцовские объятья.
И скажешь ты: Прости меня, отец,
Твой блудный сын в твой дом опять вернулся,
Я знаю, что скитаниям конец,
Ты мне не веришь? С грустью улыбнулся
10.
Но будет в старом замке пышный пир,
Все лучшее к столу несут славяне,
Как долго по земле наш Скиф бродил,
Но он вернулся, он сегодня с нами.
И в первый раз он слышит эту песнь,
Поет Боян седой нам гимн устало,
И растворилась за любовью спесь.
И плакал Скиф, она напоминала
Ему о мире, матери, любви,
О том, что так дружны когда-то были,
Забытая Гармония в крови
Проснулась вдруг, и пусть там волки выли
И так манила мутная луна,
Из замка брата он не вырывался,
И знал, душа усталая должна
Найти свой стан, о, как он улыбался
11.
И старый Род им радугу послал,
Он был доволен внуками своими,
Скиф в капище пришел и меч отдал,
Боянов гимн хранил его отныне
Лес заповедный, капище во тьме
Мы камень Перепутный отыскали.
Хранитель звезд опять пришел ко мне
Не дерзок был теперь он, а печален.
На камне Золотая цепь блестит
Боянов гимн там высечен когда-то
Мы извлечем его, он говорит,
И в этом и награда и расплата,
Но странно хриплый голос изменя,
Он сам передо мной разоблачился
Руслан? Руслан!!! и так стихи звенят,
И древний Витязь в бесе проявился
12.
Был зачарован столько я веков,
Но в этот мир не мог я не вернуться,
Меня спасла к гармонии любовь,
Гармония в любви, и я очнулся,
Как дерзкий Скиф, пошли скорей домой
Закончено сраженье вековое,
Ты камень Перепутный им открой,
Он опоясан Цепью Золотою.
Сокровище нам сохранил Кащей,
И ярок свет звезды, давно сгоревшей.
И мы свободны от иных цепей,
Поет Боянов гимн Руслан воскресший.
Ему внимают птицы, духи, мир,
И радуга богов над ним сверкает,
Из Тьмы идут сюда Славен и Скиф,
И их Руслан и волхв здесь встречают.
13.
Могучей и прекрасной стала Русь.
От сна очнулась в этот миг рассвета,
Молитвы позабыв, страданья, грусть
Мы гимны наши повторяем светлые
Они звучат, как в прошлые века,
Погасшие светила их хранили,
И пусть была дорога не легка,
Но мы с тобой Славена не забыли
Он с нами, Золотая цепь нам явит гимн
Сокровище, заклятье, завещанье.
Парит Орел наш Рюрик там над ним.
Князь Святослав нас радостно встречает
И вместе с ними и Славен и Скиф,
Мы внуки их, мы вечные славяне,
И не было и нет богов других.
Боянов гимн он вечно будет с нами
Часть 1 Изгнанники
Глава 1 Разговор с сыном
В один из немногих пасмурных дней (В Нави почти всегда сияло солнце, а тучи появлялись, только предвестием, каких-то грозных событий) Дажьбог, оставаясь где-то в тени, хотел поразмыслить над всем, что происходило. Сварг и послал за ним беса, чтобы объявить ему свою волю.
Понял солнечный бог, когда появился этот тип, что ждать ему ничего хорошего не придется и нужно держать ответ перед Верховным богом за то, что вокруг творилось.
Во всех своих несчастиях винил он коварную жену свою, не хотел он думать и о той, другой, из-за которой все беды приключились. Но ни в чем он ее винить не хотел. Потому что она принесла ему столько счастья, о котором он, живя с Живой, не подозревал даже. Это она богов не убоялась, когда с ним остаться решила. Дажьбог готов был пострадать, но ее терять никак не хотел.
Он наделся, что отец сменит гнев на милость. Сварг всегда добрым нравом отличался. И он по дороге к нему немного успокоился. Он и подозревать не мог, насколько ошибается. Даже богам далеко не все бывает известно.
Во дворце Сварга все было вовсе не так тихо и мирно, как он предполагал. И по тому, как на него взглянула Яга, он понял, что дела его обстоят скверно. На этот раз ничего не обойдется пора ответ держать.
Сварг был спокоен, как всегда. Но это спокойствие и тревожило больше всего. Лучше бы ярился. Но он молчал. Нечего было сказать и Дажьбогу. Но как только перед ним появилась Жива, он понял, что теперь самое главное и начнется.
Я не стану больше терпеть Ехидны и ее сыновей, капризно заявила она, и замолчала, ожидая ответа от Сварога, на предателя мужа она не смотрела даже.
Они молчали. И тогда снова раздался ее голос:
Они считают себя здесь самыми главными. Пусть она околдовало его так, что он потерял рассудок окончательно, но я то в здравом уме, все вижу и терпеть этого бесчинства больше не буду. Все должно сейчас решиться.
Куда ты прикажешь им деться? спросил Дажьбог у гневной жены своей. Он впервые испытывал до сих пор ему неизвестное чувство ненависти, да еще и к той, которую боги определили ему в жены. Но за столько веков и с богами всякое случиться может. Он так много слышал рассказов о похождениях греческих богов, что собственная жизнь ему показалась серой и однообразной. И он, светлый и ясный, согревающий всех в этом мире, решил, что никогда не будет верен одной женщине, хотя и волю богов вряд ли сможет нарушить он не собирался ее оставлять. И теперь, когда она упрекала его перед Верховным Богом за то, что он неверен ей, в его душе загорелась невероятная злость. И он никак не мог с ней справиться.
Жива плохо знала мужа своего. Он только теперь заметил, что оба они (И Сварг и Жива) смотрят на него и ждут от него какого-то решения. Но он молчал.
Он ничего от них не скрывал, просто не хотел принимать никакого решения.
Сварг оставался, спокоен, Жива ярилась. Он рассмеялся бы, глядя на них, если бы это не касалось судьбы его детей и его возлюбленной.
Почему ты молчишь? воскликнула Жива, готовая разрыдаться. Вечные женские штучки. Она стояла на своем.
Мне нечего сказать, это вам придется решать, говорил он сердито.
У нас творятся страшные вещи, происходят они не без твоего участия, снова начала она о самом больном.
Жива хорошо знала, как он относится к своей наложнице и ее детям. И она вовсе не хотела видеть, как они удаляются вечером от всего мира в его дворец это было невыносимо.
Уж не собираешься же ты их отправить из нашего мира, насторожился
Дажьбог, понимая, куда она клонит. Он понимал, чего хотят от него добиться эти двое.
Именно это я и собираюсь сделать, она говорила громко и злобно, и понимала, что если проиграет и отступит, то все останется так же, как прежде, а этого ей уже не пережить. Но если Славена она еще как-то могла терпеть, то Скиф казался ей совершенно несносным. И каждый день рядом с ним был для Живы настоящей пыткой. Она не задумывалась о гневе мужа своего. Он к ней никогда хорошо не относился. Но может быть не только колдовство тому причиной.
Возможно, Дажьбог и на самом деле очень любит эту женщину. Так это выглядело со стороны, и для нее было обидным и необъяснимым. Что же им с людьми делать, если в Сварге такое творится.
Оба они посмотрели на Сварога. Он до сих пор все еще молчал. Им показалось, что они ничего от него не смогут добиться.
Они должны отправиться на землю, к людям, заговорила Жива, пусть эта Змея о них там позаботится.
От Живы не ускользнуло, как побледнел бог, и как яростно он на нее взглянул. Если бы она была смертной, то могла умереть от разрыва сердца. Но она просто опечалилась. Она понимала, что он отомстит ей, и ее жизнь с ним окончательно испорчена, но остановиться все равно больше не могла. Но она сделала все, что могла. И остается лишь смотреть на то, что с ними еще может произойти.
Дажьбог не обращал на нее больше никакого внимания. Он смотрел на того, кто должен был принять это решение и обречь его сыновей на жуткое существование, лишив их небес.
Они окажутся среди людей, продолжат борьбу за свое существование, но самое главное они станут смертными. Как Жива могла оказаться такой жестокой, даже не по отношению к нему, а к его сыновьям, которые перед нею не были ни в чем виноваты.