Хороший у вас отец был, добрый. И как же вы добирались дальше до станции?
Хозяин этого дома отвёз нас на станцию на своей лошади. Кажется, станция называлась Фаянсовая, но могу ошибаться. А расплатились мы с ним тем, что осталось от нашей лошади упряжью и телегой.
А что дальше?
А дальше, уже на этой станции, мы сели в поезд. Огромный эшелон с эвакуированными шёл из Западной Белоруссии, шёл через Брест, Орш Он уже был забит битком! Но мы как-то втиснулись. Помню, что в поезде пахло лошадьми. Потому что, когда состав шёл в сторону фронта, в этих вагонах везли на фронт лошадей. А потом обустроили в вагонах двухэтажные нары. И почистили, конечно, после лошадей. Но всё равно всю дорогу пахло лошадьми. До сих пор помню этот конский запах
Хотя прошло 75 лет.
Да. А как его забудешь этот конский запах?.. И ещё помню, как на станциях выбегали из вагонов за кипятком На всех станциях можно было взять кипяток. На стене каждой станции было крупно написано: КИПЯТОК. Я сначала думал, что «Кипяток» это название станции.
И долго вы ехали?
Суток двое, или трое. Не очень долго, состав шёл быстро. Ехали без пересадок. Но иногда останавливались пропускали воинские эшелоны. Мы ехали в глубь страны, на восток, а они ехали на запад на фронт Никто не знал, куда нас везут. Кто-то говорил: зима впереди, хорошо бы попасть в Среднюю Азию, там тепло Но нас привезли на Урал, в город Чкалов.
Приехали ночью. Нас там уже ждали лошади с подводами. На привокзальной площади сотни подвод. Колхозы со всей области прислали за нами лошадей. Надо отдать должное Чкаловскому обкому партии, всё было организовано очень хорошо. Представить только: прибыл огромный состав с эвакуированными! И всех надо было как-то распределить по квартирам, всем найти жильё. Нашей семье предстояло ехать в село Сенцовку, это 100 километров от Чкалова. Ехали долго На квартиру нас определили к двум старичкам. Муж и жена. Выделили нам комнату с полатями во всю ширину комнаты. Ну, мы как-то разместились на этих полатях: мама, отец, Ева и я.
На стене керосиновая лампа. Четвертинка от водки, керосин, фитиль, она еле горела Я опрокинул её ночью, она упала на мешок с мукой
Ужас. И уже нельзя было использовать эту муку?
Всё равно использовали. Очень пахло керосином всё, что мама готовила из этой муки. Давились, но ели, а что было делать? Голод. Есть-то хочется
Хозяева наши хорошие были старички, тихие, добрые. Папа, помню, часто сидел с хозяином за столом, и они беседовали о жизни
Ещё помню, как мне однажды ночью в ухо залезло какое-то насекомое. Наверное, таракан. Я страшно испугался, разбудил всех криком. Хозяин принёс чайник с водой, и они с отцом пытались меня освободить от этого непрошенного гостя.
Борис Иванович, а какая-нибудь работа в этом колхозе для вас была? Для Евы, для родителей?
Ну, какая работа может быть в колхозе? Только на поле. Помню, мы все что-то убирали. И взрослые, и мы с Евой, да практически все, кто был в колхозе. Мужчин молодых не было все ушли на фронт. Остались женщины, старики, дети. Все убирали урожай на полях.
Картошку?
Видимо, картошку. Точно не помню. А что ещё мы могли убирать?.. И тут на поле увидели странного человека. Никто его не знал. Вышел откуда-то из лесу. Стали его спрашивать: кто он? Откуда? А он молчит, не отвечает. Вроде как немой. Или не понимает русского языка. Кто-то высказал предположение, что это шпион. Немецкий шпион! Хотя откуда мог взяться немецкий шпион в селе Сенцовка на Урале? И что ему там было делать? За кем шпионить? Но все в то время были настороже, все проявляли повышенную бдительность. Предположение, что поймали немецкого шпиона, всех очень взбудоражило. Повели его в правление. Устроили допрос. Молчит! Решили, что с ним надо говорить по-немецки. Позвали меня, я в школе учил немецкий, несколько фраз знал. Привели ещё какого-то старика участника Первой мировой войны, который был какое-то время в немецком плену и тоже знал пару фраз по-немецки. И вот мы, два «знатока» немецкого, пытались с этим человеком говорить на его «родном» языке. Но он всё равно молчал. Ни слова, ни звука. Ни кто он, ни откуда, выяснить не удалось. Казалось, что он как-то не в себе Позвонили в район, сообщили, что поймали на полях такого странного человека, по всей видимости шпиона, который не говорит ни слова. Из района приехала вскоре машина и увезла его. Дальнейшая судьба этого человека никому неизвестна
Удивительная история с этим шпионом и смешная, и грустная.
Да, почему-то очень запомнилась Особенно смешно было, как мы вдвоём со стариком, участником Первой мировой войны, пытались говорить с этим человеком по-немецки. А к окнам правления прилипли все жители Сенцовки и жадно смотрели на шпиона, и как мы его допрашиваем
Рассказ Сударова про брата Владимира, которого не дождалась любимая девушка
Володя перед войной закончил педагогический техникум. И уже год отработал в школе. У него была девушка, очень хорошая, симпатичная.
В 1939 году его взяли на службу в армию, в 41-м году он должен был вернуться домой. Но он написал в своём последнем письме: «Если вы внимательно читаете газеты и слушаете радио, вы понимаете, что я скоро не вернусь» Хороший был парень Володя, красивый, девушка у него была симпатичная, ждала его.
И тут война
Володя приехал в Москву, решил поступать в лётную школу. Хотел стать пилотом. Но его не взяли из-за травмы руки. Травма была, вроде, пустячная и давнишняя: поранил руку, открывая бутылку с сельтерской водой на запястье был шрам. И вот из-за этого шрама не приняли в лётную школу. То ли рука в области запястья не очень хорошо сгибалась, и это чему-то мешало неизвестно. Может быть, если бы Володю взяли в лётную школу, то ещё пожил бы. Может, судьба его сложилась бы по-другому. А так пришлось вернуться в свою часть.
Когда Володя был в Москве, зашёл в гости к сестре Рите. Получается, что она его видела последней. Володя вернулся в свою часть. Было страшное отступление и попытки сдержать натиск немцев. Июль, август страшные, кровавые бои Володя погиб в самом начале войны. Осенью 41-го года. Недалеко от города Калинина
Когда наша семья была в эвакуации в Чкаловской области, родители написали запрос. От Володи не было писем. И родители послали запрос, они же знали номер его части. И оттуда пришло сообщение о том, что Володя погиб. «Погиб смертью героя» так было написано. Погиб в Калининской области, у города Опочка.
И как ваши родители пережили это?
Ну, как тяжело, конечно. Хороший был парень Володя И девушка у него была хорошая, симпатичная
Очень печально это всё. Сколько хороших ребят полегло И сколько хороших девушек не дождались своих женихов
Да, это так
Борис Иванович, а вы были на могиле брата?
А её ведь не существует. Тогда такое страшное отступление было, много, очень много жертв, но хоронить не было возможности Я делал потом запрос. Когда уже был взрослым. Пришёл ответ: «Неизвестно».
Как это печально всё
* * *
А двоюродный брат Захар тоже перед войной служил в армии, причём в Бресте, говорит Сударов.
Сын Евгении Исааковны?
Да, сын тёти Жени.
И погиб?! Там же творилось что-то страшное в Бресте
Нет, как ни странно, не погиб. Хотя был тяжело ранен. А после войны даже успел жениться, дочка у него родилась, Света. Но очень скоро Захар умер от последствий того тяжёлого ранения.
Стало быть, у тёти Жени было три сына, а вскоре после войны осталось два: Лев и Исаак? А чей сын Игорь, который жил в Семхозе?
Тёти Женин. Игорь это и есть Исаак. Но у тёти Жени была ещё дочка Рая.
А, ещё и дочка? Стало быть, ваша двоюродная сестра? И что с ней стало?
Рая погибла во время войны.
На фронте?
Нет. Она в июне 41-го уехала в Минск, сдавать экзамены поступать в университет. А тут война И она решила вернуться в Мстиславль. Пошла пешком
Это же страшно далеко!
Да, это страшно далеко. Но она дошла. А тут уже были немцы А все родные уже эвакуировались, уехали. И она погибла
Неужели её расстреляли в том страшном овраге, в Кагальном рву вместе с оставшимися в городе евреями?!
Нет. Она ушла из города И её никто больше не видел. Погибла.
А откуда вы всё это узнали? Вас ведь никого не было в городе, никого из семьи.
Соседи потом рассказали.
Боже мой, бедная девочка Борис Иванович, а из ваших родных кто-нибудь лежит в том овраге?
Нет.
Но в этом овраге лежат многие горожане маленького города, в котором все друг друга знали. Соседи, друзья, знакомые
Рассказ Сударова о поступлении в спецшколу: Запах жареной картошки, который запомнился на всю жизнь
Школы в Сенцовке не было. Надо было ходить 6 километров до школы. Поэтому мы через какое-то время переехали в районный центр Буланово. Там я окончил шестой класс. Мне было уже 15 лет. Еве исполнилось 18 лет, и её мобилизовали.