Своего статуса я не потерял, пусть меня и не катают на лифте начальников, он вытащил из тайника в рюкзаке свернутую трубочкой пятирублевку, надо послать шестерку на горизонт, я должен перед отъездом увидеть папу, Витя нарочито небрежно сказал:
Принеси мне чайку на дорогу, он подмигнул шестерке, что-то горло пересохло, хворающий шестерка, припухавший на козырной шконке бригадира, немедленно подскочил к Вите. Не будучи блатным, Витя не обращал внимания на законы зоны.
Вообще их трогать не полагается, пятирублевка перекочевала в ладонь парня, бедняга, на такое идут, чтобы выжить или их заставляют силой, Витя шепнул парню:
Приведи сюда Спартака и Чечена, так отца звали на зоне, одна нога здесь, другая там, шестерка послушно исчез. Витя развязно сказал:
К чайку сахарок, он уложил в рюкзак коробку рафинада со стола Ивана Алексеевича, не хотите почаевничать, ребята? русский вохровец хмыкнул:
Мы дома чай попьем, гражданин заключенный. Не задерживайтесь, автозак ждет, Витя предполагал, что до железной дороги он доедет именно на автозаке.
Или меня переводят по соседству, он отчаянно хотел, чтобы его ожидание сбылось, тогда я смогу сбежать и присоединиться к остальным, он достал крашеной суриком тумбочки стопку белья.
Чаек сегодня вечером пить будете, граждане начальники? молодой казах улыбнулся:
Сегодня вечером не получится, придется ночевать в Целинограде. Жена заскучает, озабоченно добавил парень, мы недавно расписались, старший вохровец подтолкнул его.
Купишь ей городские подарки, у нас наряд на сутки, у Вити затряслись руки.
Меня переводят в дальнее место, он незаметно оглянулся, при проклятых псах не отыскать заточки, Максим искусно прятал заточку в шконке. Витя понимал, что все бесполезно.
Вскрой я вены, меня спасут и пришьют членовредительство, он вытер влажные глаза, больше пятнашки мне не дадут, но могут до конца срока отправить в БУР и требовать работы на СССР, будь он трижды проклят, на тумбочке возник стакан мутного чая.
Пожалуйста, Виктор Алексеевич, шестерка деликатно стушевался. Русский вохровец недовольно спросил:
Какого черта вы здесь делаете, граждане заключенные? Рабочий день не закончен, Витя услышал спокойный голос Максима:
Зэка поранил руку. Я, как бригадир, сопровождаю его в фельдшерский пункт, под землей по настоянию Вити завели вырубленную в породе дыру с покрытым клеенкой топчаном и аптечкой первой помощи. Витя рассудительно сказал начальнику:
Иван Алексеевич, на предприятиях непрерывного цикла существует экстренная медицинская помощь. В гражданской шахте всегда дежурит фельдшер. Зачем прерывать производственный процесс, если можно разобраться с мелкой травмой на месте? за работу под землей полагались хорошие надбавки. Как и предсказывал Витя, госпитальный персонал обрадовался возможности зашибить лишний рубль.
Пункт создаст дополнительную мотивацию для заключенных, добавил он в разговоре с начальником, человек лучше работает, когда он чувствует заботу о себе, Витя, наконец, обернулся. Руку отцу перевязали тряпкой.
Это для вида, понял Лопатин, чтобы замазать глаза вохре, он заставил свой голос звучать спокойно.
Видите, парни, Витя взял рюкзак, меня переводят. Здесь работа пошла, как по рельсам, он кусал губы, пора отправляться дальше, Марсель ничего не мог сказать.
Я не могу броситься на вохру, понял Механик, меня пристрелят на месте. Я должен выжить и вернуться к Тате и девочкам, но почему такой ценой он почувствовал на запястье железные пальцы Максима.
Я прошу вас, неслышно шепнул Спартак, не надо. Пожалуйста, месье Марсель, не делайте ничего необдуманного, Максим откашлялся:
Очень жаль, приятель. Удачи тебе на новом месте, задержавшись рядом с отцом, Витя ощутил касание его руки.
Пожалуйста, Господи, еще мгновение, еще Витя одними губами сказал:
Я люблю тебя, папа. Мы обязательно увидимся, сын шагнул вперед, вохра загремела сапогами.
Виктор, Марсель рванулся за ним, Максим вовремя задержал его, Виктор, сыночек..
Прямая спина в синей лагерной робе исчезла во тьме каменного коридора.
По окончании поверки на пустынном дворе номерной колонии осталась длинная колонна грузовиков. Машины запускали на зону в половине шестого утра. Из Аксу колонна выезжала в пять. Грузовики шли по неожиданному в голой степи хорошему шоссе. Дорогу выстроили четверть века назад.
По окончании поверки на пустынном дворе номерной колонии осталась длинная колонна грузовиков. Машины запускали на зону в половине шестого утра. Из Аксу колонна выезжала в пять. Грузовики шли по неожиданному в голой степи хорошему шоссе. Дорогу выстроили четверть века назад.
Ты тогда подростком был, сказал Виллему один из опытных шоферов, а я той порой с войны вернулся, семью завел. Шоссе зэка возводили, он сплюнул в пыль, здесь все их руками построено
Виллем рассматривал выложенную кирпичами дату: «1952». Рудничный склад, приземистый барак, тоже помнил времена министра Берия.
Во время поверки шоферам не разрешали покидать кабины, но Виллем хорошо видел зэка. Сегодня он заметил в молчаливых рядах бритоголовых мужиков не только кузена Максима и месье Механика, но и имевшего на редкость здоровый вид Маленького Джона. Барон велел себе не бить тревогу. Виктор мог заболеть и остаться под землей.
Или он в госпитале, Виллем бросил взгляд в сторону краснокирпичных зданий администрации, надо подождать минут пять и устроить очередную поломку, в колонне никто не удивлялся неисправностям его Зила. Колымага бегала по здешним дорогам с хрущевских времен.
Только теперь она таскается, Виллем закурил, но я не хочу думать о Хрущеве или Берия. Лучше я подумаю о доме, гремели кузова, выл рудничный транспортер.
Словно у нас в старые времена, улыбнулся барон, только наш транспорт был с эмблемой компании и в воздухе висела угольная пыль, урановая руда считалась опасным грузом, но шоферам не выдавали противогазы.
Потому что кузова закрытые, Виллем вгляделся в полутьму склада, вот и нужный мне подъемник, под сиденьем машины лежал аккуратно сложенный ветхий лагерный наряд.
В Аксу он легко достал нужные вещи. Жена кореша Сереги, соседа по общежитию, работала вольнонаемной в прачечной зоны неподалеку от поселка. Серега не удивился просьбе Володьки. Спецовки шоферам выдавали скупо. Половина колонны таскала для ремонта синие робы зэка.
Виллем провел рукой по бритой голове. Парикмахерская в Аксу помещалась рядом с единственным поселковым магазином. Стригли там, как выражалась Марта, под одну гребенку. Виллем помнил фасоны со времен своего карагандинского детства.
Бокс, полубокс и под машинку, он отпил сваренного Мартой кофе, потерпи, осталось немного, он медленно продвигался в очереди.
Аннет меня таким не видела, нежно подумал Виллем, пока я доберусь домой, волосы отрастут, он поймал себя на улыбке.
Мальчику два с половиной года, теперь Виллем знал, как зовут его сына, жаль, что фотографию сюда не прислать, товарищ Бергер исправно сообщал Волковым семейные новости. Из недавнего письма они узнали, что Аарон Горовиц, наконец, вернулся из плена.
Он, словно я, был Робин Гудом, только в Азии, Виллем развеселился, я гулял по саванне Грешником, а он по джунглям Странником. Он молодец, крепкий парень, по мнению Виллема, Максим и месье Марсель тоже не сломались.
Наследный герцог отъелся в Караганде, его очередь подходила через две машины, но где, все-таки, Виктор Виллем велел себе не волноваться зазря.
Внизу я все узнаю, он репетировал поломки с Мартой в пустом гараже ГОКа после окончания смены, судьба парней зависит от нас. Если мы провалим миссию, они могут навсегда сгинуть в СССР, Виллем прочел и о судьбе свояка Моше Судакова.
Пропал без вести, вздохнул барон, вряд ли он выжил. Даже если он в плену, то арабы не щадят евреев, Виллем, впрочем, не сомневался, что Моше попробуют отыскать.
Элиза упорная, словно дядя Эмиль, мотор зачихал, теперь у него два внука, а скоро появится третий
Из-под капота поползла струйка дыма. Марта намеренно не чинила систему охлаждения в его машине. Задний грузовик загудел, шофер высунулся из кабины.
Володька, заорал парень, не задерживай движение, за тобой очередь, Виллем отозвался:
Проклятая, он прибавил крепкое словцо, опять подвела. Я отведу машину и займусь починкой, Зил осторожно пополз к бетонной стене рудничного склада. Подъемники шли вниз пустыми. Выпрыгнув из машины, открыв капот, Виллем спрятался за кузовом.
Надеюсь, я не останусь в тряпках зэка, хмуро подумал он, натягивая лагерную робу, ладно, Арденнский Вепрь, делай, что должно и будь, что будет