По воспоминаниям близких, отец Григорий был добрым, чутким, отзывчивым человеком. Его доброта, стремление быть полезным людям, проявлялись во многих делах. Они с женой увлекались гомеопатией. У них был толстый гомеопатический лечебник, из киевской гомеопатической аптеки выписывали лекарства. В селах в те времена никакой медицинской помощи не было, и многие односельчане со своими недугами часто обращались к ним за безвозмездной помощью. Однажды о. Григорий долгое время выхаживал ближайшего соседа, получившего сильный ожог, дважды в день делал перевязки.
В 192223 годах в соседней Кузнецовке расформировали детский приют для детей-сирот из прифронтовых районов Первой мировой войны. О. Григорий, имея уже своих детей, взял на воспитание в семью девочку-подростка из приюта, готовил ее для поступления в среднюю школу. В 1925 году она поступила сразу в 7-й класс, но вскоре заболела туберкулезом и в 1926 году умерла.
О. Григорий приютил в своем доме одинокую больную, беспомощную женщину из соседнего села, подругу своей покойной родной матери, ухаживал за больной и похоронил, как близкого человека.
Со времен коллективизации для семьи о. Григория начались черные дни. Сначала «кулаков» обязали сдать в кратчайший срок неимоверно много хлеба. Кулаков в селе оказалось четыре семьи: иерей Григорий, его отец и два брата-мельника, имевших ветрянки. Нужного количества хлеба ни у кого не нашлось.
В 1929 году иерей Григорий был приговорен народным судом Дмитровского района Курской области к двум годам лишения свободы и трем годам высылки из Центрально-черноземного округа за невыполнение поставок. Семьи осужденных выгнали на улицу. К этому времени у иерея Григория было трое малых детей, ждали четвертого. С ними жила еще старенькая теща.
После выхода в свет статьи Сталина «Головокружение от успехов», учителя получили возможность ходатайствовать через суд о возвращении своих родных из ссылки. Сестра батюшки Татьяна, молодая учительница, летом 1930 года поехала за отцом и братом, привезла их, страдавших от вшей, голода и изнеможения. Отца освободили без ограничений, иерея Григория без права проживания в Курской области. Встреча его с семьей и рожденным уже после ареста сыном происходила в поле, на границе села Хлебтово Брянской области и Невари. Пришлось искать новое место жительства, и он поселился в городе Севске Брянской области, где его приютила в своем доме одинокая учительница-пенсионерка.
После ссылки о. Григорий какое-то время жил в селе Хлебтове, в семи километрах от Невари. Он приходил тайком по ночам в родное село, чтобы повидать родных. После освобождения батюшки неварьцы почти всем селом пошли на Пасху в Хлебтово, и о. Григорий освящал куличи. В Невари 25 июля, в день празднования в честь иконы Божией Матери Троеручица, был Престольный праздник. Пока батюшка был в ссылке, в Невари родилось много детей, и все они были не крещены. Батюшка тайно оповестил всех, желающих окрестить детей, и в ночь под праздник 25 июля пришел из Хлебтово. В доме одной прихожанки он отслужил молебен и всю ночь до утра крестил детей. А под утро тайком опять ушел в Хлебтово.
В 1930 году иерей Григорий был назначен настоятелем храма в честь иконы Божией Матери, именуемой Взыскание погибших, села Шведчиковы Дворы Севского района Западной области.
Иерей Григорий боролся с обновленчеством и тесно общался со протоиереем Варлаамом Поповым, который был благочинным Севского округа.
Благодаря проповеди иерея Григория, колхозники целыми бригадами шли в храм. В 1936 году батюшку обязали сдать 90 кг мяса. Тогда псаломщица храма монахиня Ксения (Агафонова) организовала среди прихожан сбор денежных средств, на которые приобрели мясо и сдали на заготовительный пункт за о. Григория.
Батюшка не порывал отношений и с духовными чадами из своего родного села Неварь, которые пешком приходили к нему на службу за многие километры в Шведчиковы Дворы.
О. Григорию, как человеку грамотному, предлагали оставить священство и перейти на государственную службу. Но батюшка категорически отказался.
28 июля 1937 года священник Григорий Фаддеев был арестован. Утром, когда батюшка собирался служить Божественную Литургию, его вызвали в сельсовет. О. Григорий взял свои вещи и уже не вернулся. А вскоре у храма собрался народ стало известно, что батюшку арестовали. Накануне ночью в доме батюшки в Севске шел обыск, при котором изъяли Запасные Дары, назначение Брянского епископа, подрясник, епитрахиль, поручи, Минею месяц август, Правило готовящегося к служению Литургии, Требник, Месяцеслов, Библию, книгу «Личные записки девицы монахини». После ареста иерей Григорий содержался под стражей сначала в Севске, а затем в брянской тюрьме.
28 июля 1937 года священник Григорий Фаддеев был арестован. Утром, когда батюшка собирался служить Божественную Литургию, его вызвали в сельсовет. О. Григорий взял свои вещи и уже не вернулся. А вскоре у храма собрался народ стало известно, что батюшку арестовали. Накануне ночью в доме батюшки в Севске шел обыск, при котором изъяли Запасные Дары, назначение Брянского епископа, подрясник, епитрахиль, поручи, Минею месяц август, Правило готовящегося к служению Литургии, Требник, Месяцеслов, Библию, книгу «Личные записки девицы монахини». После ареста иерей Григорий содержался под стражей сначала в Севске, а затем в брянской тюрьме.
3 августа монахиня Ксения (Агафонова) без разрешения сельского совета собрала верующих села Шведчиковы Дворы, которые постановили послать в Севск делегацию с ходатайством об освобождении о. Григория.
Иерей Григорий не признал вымышленных обвинений в антисоветской агитации.
1617 сентября 1937 года на заседании тройки при УТБ УНКВД Западной области он был приговорен к десяти годам заключения в ИТЛ.
Осенью матушка Вера получила весточку от о. Григория из мест заключения. Он писал, что прибыл в лагерь, что путь был очень тяжелый. Вместе с ним в лагерь пригнали пятьдесят человек, было очень холодно. Письмо заканчивалось словами: «Вера, береги детей, пусть они вырастут настоящими людьми. Прощайте, больше мы не увидимся».
В феврале 1991 года дочь о. Григория, Елена Григорьевна Ивашкова, обратилась в Архив УИД МВД Коми ССР, откуда ей ответили что «Фаддеев Григорий Иванович меру наказания отбывал в Ухтижемлаге. Умер 26 декабря 1937 года от кровавого поноса. Место захоронения за давностью времени определить не представляется возможным».
27 июля 1988 года иерей Григорий был реабилитирован постановлением президиума Брянского областного суда.
Причислен к лику новомучеников и исповедников Российских определением Священного Синода Русской Православной Церкви от 12 октября 2007 года.
Иоанн Никольский
Священномученик Иоанн родился 4 января 1878 года в селе Ляцково Бежецкого уезда Тверской губернии в семье псаломщика Михаила Никольского. По окончании Тверской Духовной семинарии он был рукоположен в сан священника к одному из сельских храмов Кимрского уезда.
29 января 1933 года он был арестован и заключён в Тверскую тюрьму. Доказательств его виновности у ОГПУ не было никаких, и следователь попытался заполучить их через соседей Надежды Николаевны, но безуспешно. Только через полтора месяца, 14 марта, о. Иоанн был вызван на первый допрос. Следователь спросил, как он относится к советской власти.
Как человек верующий, ответил о. Иоанн, я считаю советскую власть Богом поставленной, и ей следует повиноваться не только за страх, но и за совесть. Причин быть враждебным советской власти я не вижу. Она дала право гражданам свободно исповедовать свою религию, верующим дала возможность организовываться в общины, оградила их права определенными законами и инструкциями. Повиновение советской власти я считаю своим долгом и веду себя как священнослужитель и как гражданин строго в рамках законности, чтобы не принести вред государству и не подвергать себя опасным взысканиям.
Но в душе-то вы все-таки враг советской власти, заметил следователь.
Да, временами я чувствую обиду, ответил священник, но не на закон или власть, а на представителей низших органов советской власти, которые, проводя политику высших органов власти, незаконно притесняли меня. Но я подавлял в себе чувство обиды и покрывал его христианским терпением и покорностью или обращался за защитой к высшим органам власти, и не напрасно.
Следователь спросил, с какой целью он посещал квартиру Владимирской, не читал ли он там газет, как комментировал то, что читал, и не было ли в это время посторонних в квартире. Отец Иоанн ответил:
Владимирский мой двоюродный брат; как родственник, не имея других знакомых в городе, я заходил к нему, а когда его выслали, заходил к его жене, интересуясь, что пишет брат и как себя чувствует.
На следующий день о. Иоанн в камере написал заявление прокурору по наблюдению за органами ОГПУ. Он писал: «При допросе 14 марта следователь Агафонов показания мои записал кратко и иногда неточно, чем искажается их смысл, при подписании протокола допроса лишил меня возможности сделать оговорку Следователь очень интересовался, читал ли я в доме Владимирского газеты. Я пояснил, как и было, что, когда хозяйка занята была домашними хлопотами и я оставался один, я читал, что попадало под руку, книги или газеты. Непродолжительные разговоры наши вращались больше около личности ее мужа, теперь умершего. Вести какие-либо разговоры о политических событиях не располагали ни обстоятельства, ни обстановка. Письма от Владимирского получались все тревожные: его обокрали, оставшись без теплой одежды, он студился, хворал, окончательно слег и помер. Жене его, убитой горем и в слезах, было не до посторонних разговоров. К квартире Владимирских прилегают три квартиры, отделяющиеся от нее легкими переборками и занятые посторонними жильцами. Кто же решится в такой обстановке устраивать чтение газет и обсуждение их в смысле критики политики существующей власти, на чем так настаивает гражданин следователь? Кто ещё ходит к Владимирской, я не знаю. Случалось, что при мне заходили к ней по своим делам незнакомые мне женщины и, поговорив, уходили. Следователь Агафонов сказал мне, что в деле есть еще показания свидетелей о том, что в мае месяце мы трое: я, Флоренский и Владимирский, в квартире последнего читали газеты, делали какие-то политические выводы, злорадствовали; другое показание, что я где-то говорил о пришествии антихриста, о близкой кончине мира. Следователь не опросил меня по содержанию этих показаний, отказал мне дать очную ставку, между тем эти показания, если только они есть в деле, чисто провокаторские или корыстные По показанию свидетеля, дело было в мае прошлого года. Владимирский в это время был уже в исправительно-трудовом учреждении, а Флоренский в 1930 году выехал из Калинина и не бывает здесь