Вуй ме! Араратик, што ты делаишь? вскричала репетиторша и принялась отдирать ребёнка от увлекательного занятия. Малыш оглушительно заревел и смог перекричать начинающих потасовку братьев.
Вах, мама-джан! Кто дал Араратику эту штуку?! грозно вращая глазами и потрясая вывернутой косметичкой, тётя обрушила гнев на притихших мальчишек и тут же, не дожидаясь ответа, схватила под мышки и потащила громко вопящее младшее чадо в ванную.
Это не я! Это он! завопили вдогонку Вартан и Арушан, показывая друг на друга. У нас не получилось братику попу вытереть он от нас спрятаться хотел! Мы его из-под стола выманить хотели, а потом бы помаду на место положили! но обнаружив, что их не слушают, ребята замолчали и дружно уставились на тетрадку с ярким рисунком, которую я машинально сжимал в руках.
Такой гам в нашем доме бывал, пожалуй, только в дни рождения! Да ещё, пожалуй, когда брат колотил по музыкальным тарелкам, готовясь стать знаменитым ударником.
Много детей базар! принялась оправдываться вернувшая с отмытым голопопиком тётя Каринэ. Внуков из детсада высадили, а так у нас тихо, спокойно. Сережа младший сынок, вырос, а так, бывало, хи-хи-хи, деньги фломастером рисовал и мне в кошелёк вместо настоящих подсовывал, белую кошку хной в рыжий цвет красил! Дети есть дети!
Сергей! позвала тётя. Забери этих исчадий ада погулять!
В комнату шагнул ещё один «деть»: высокий широкоплечий чернобровый парень, над верхней губой которого шикарной полоской росли небольшие усики. Я машинально потрогал у себя под носом и вздохнул. Появление «мужской» растительности на моём лице означало бы категорическое уравнивание в правах с братом и навсегдашнее выключение его всюплешпереевших восклицаний: «когда же «мелкий» вырастет?!»
Из коридора выглянул младший из лихих братьев и, хитро улыбаясь, протянул:
Ба-а-а, а можна-а-а нам на улицу веласапет взять?
Так и быть, разрешила тётя Каринэ и пояснила. В пятницу у Арушанчика юбилей был пять лет, дед велосипед подарил, так малыш всё норовил его в постель затащить, еле уговорили рядом с кроваткой поставить!
Неожиданно тётя прищурила глаза и подозрительно внимательно посмотрела на меня:
Ну, что, Женька-джян? Готов заниматься математикой?
Я вздрогнул. Честно говоря, совсем позабыл, зачем сюда пришёл и вопрос прозвучал, как залп или неожиданное приглашение к зубному. На этот случай в моём арсенале имелся один фирменный опробованный приёмчик: оттянуть неприятное событие, попытаться «заговорить зубы», но тут дверь вдруг распахнулась, и в комнату ввалился большой усатый сильно пыхтящий дядька, который с порога завопил тугим басом:
Это надо же! А ещё прадавэц называется! Представляешь, жена, пошёл в магазын, там адна дэвушка апельсын торгует! Товар хорош, а лицо?! Кэмэнная стэна! Я ей говорю: улыбнись, дарагая! Я хотэл, на прадавэц посмотрэл уже нэ хочу! Это тавар его чувствовать, любить надо! Такой удовольствие, когда люди из твоих рук што-ныбудь покупают! Покупатэль хорошо тэбэ хорошо! Гаварил-гаварил, а дэвушка нэ понимает! Повэрнулся, к другой жэнщинэ пошёл! Яблок, канфет, банан купил, внуки в доме радость в доме: угощать надо!
С этими словами дядька снял с головы кепку, вытер клетчатым платком вспотевшее лицо, затем лысину на голове, потом потряс комнату таким оглушительным чихом, что зазвенела посуда в шкафу, и только тогда заметил меня:
Вуй ме! Учэник?! Сколько будет дважды два? Ха-ха-ха! взорвался он вдруг таким добрым заразительным смехом, что я автоматически начал улыбаться, а потом засмеялся вместе с ним. И все мои опасения исчезли, улетели куда-то за поля, за моря. Тогда-то я и понял, что смех сжигает страх.
Это дядя Вазген! улыбнулась тётя Каринэ. Пойдем, плэмяшычек, на кухню, я вам с Араратиком яблачки дам! И подхватив малыша на руки, она вышла из комнаты.
Знаешь, что лежит в этом халадыльнике? спросила родственница, после того, как я уселся на старую табуретку. Не знаешь, и я ещё нэ знаю, что там Вазген принёс. Значит, там икс! радостно заключила она. И мы его сейчас найдём: ты будешь примеры рэшать, а я готовить абэт!
Вот тебе неизвестные! тётя Каринэ достала откуда-то из-за шторы и протянула мне листок с напечатанными заданиями. Подумай, как решить.
У-у-у! Когда учителя произносят своё фирменное «подумай», в мою голову нагло врывается пустота: не лезет ни одна нужная мысль, хотя в другое время их хоть отчерпывай. Зато вспоминается, как африканские слоны вальяжно помахивают ушами, как упруго свистит ветер, когда несёшься на велике или ещё что-то в этом роде.
У-у-у! Когда учителя произносят своё фирменное «подумай», в мою голову нагло врывается пустота: не лезет ни одна нужная мысль, хотя в другое время их хоть отчерпывай. Зато вспоминается, как африканские слоны вальяжно помахивают ушами, как упруго свистит ветер, когда несёшься на велике или ещё что-то в этом роде.
Вот и сейчас случилась та же история. Я хмуро уставился на противные цифры.
Икс здесь какой? спросила тётя, пристально глядя тёмными глазами. Может быть, имела в виду что-то другое, но я ответил на тот вопрос, что услышал:
Скучный! сглотнул слюну. И синий.
Синий?! неожиданно обрадовалась тётя. А эта тройка зелёная, да?
Нет, жёлтая, зелёная четвёрка! ошарашено произнёс я и добавил. А пятёрка ярко-голубая. Так мне кажется.
И я пятёрку в детстве голубой представляла! воскликнула математичка. А двойка почему-то всегда серой казалась
Это от усталости! уверенно заявил я. У меня такое после тренировок бывает и зимой, когда холодно. Тогда все цифры серыми или чёрными кажутся.
Правда-правда! закивала головой тётя Каринэ. У тебя замечательное воображение! В математике всё, как в жизни! Вот, например, надо упростить выражение. А на что оно похоже? Тётя взяла в руку карандаш. Вот смотри: два дробных игрека похоже на то, что вы с товарищем рассорились и разбежались. А вот группа иксов-акробатов. Бывает такое? А? тётя Каринэ принялась отчётливо выписывать цифры, не уставая комментировать каждое своё движение.
Я недоумённо слушал, иногда рассеянно кивал. Странная какая-то учительница. Не кричит, когда я туплю, не встряхивает нотациями, если отчаялся найти ответ и забрался в панцирь молчания, говорит и говорит, будто девчонка
Что же предпринять? карандаш репетиторши на секунду остановился. Это уже другое правило. Перед товарищем извиниться нужно, тогда что есть у каждого общим будет, а вот в акробатике правильная группировка необходима. Смотри-ка, получился замечательный результат число четыре!
Я поднял глаза неужели действительно так просто?! Но мою тихую радость заглушил трубный бас:
Жена! Ты не видела гвоздодёр?
Нэт! категорично ответила тётя Каринэ.
Дверь в кухню распахнулась, и на пороге возник дядя Вазген:
Ну, куда мог подеваться этот гвоздодёр! воздевая волосатые руки к потолку, в сердцах пробасил он.
Говорю же тебе нэ ви-де-ла! отозвалась тётя, сунула мне в руки листок и шустро принялась чистить картошку.
Да вот же он! вскричал дядя и вытащил откуда-то из-под стола изогнутую железяку, выкрашенную зелёной краской.
Разве это гвоздодёр? всплеснула руками его жена. Я думала: ребята хлам какой-то с улицы притащили, выкинуть хотела. Потом вымыла на всякий случай: Араратик играть стал, на солнце в эту дырку смотреть понравилось.
Вах, женщина! дядя мощно затрепетал руками. Хлам! Сколько нам нужно вагонов соли съесть, чтобы ты догадаться смогла, что этой штукой можно делать?! Видишь? мужчина потыкал пальцем в железяку. Это рыча-а-аг! Рычаг для вытягивания гвоздей!
Лыся-як! нараспев повторил маленький Араратик и вцепился зубами в яблоко.
Захрмар! обдал жену жгучим взглядом дядя Вазген, провёл волосатой рукой по своей лысой голове и, неожиданно захохотав, схватил Араратика на руки и подкинул вверх.
Какой умный ребёнок, всё понимает! приговаривал дядя Вазген, тиская повизгивающего от радости внучонка.
Что такое «захрмар»? спросил я, когда дядя покинул кухню.
Армянское национальное ругательство, означает «змеиный яд»! ответила тётя, а мне в голову закралась шальная мысль:
«Вот захочет Зинаида Егоровна поставить завтра двойку по математике, а я ей в ответ раз! и ругнусь по-армянски! Мне злости выход, а она не поймёт!»
Будто учуяв, что у меня в голове, тётя Каринэ сказала:
По-армянски «здравствуйте» «Барев дзес!» Твоей учительнице будет приятно услышать.
Так мы и сидели на кухне по-домашнему: учительница резала картошку, жарила мясо, попутно наставляя меня и маленького Араратика, а я всё увереннее гонял по листку цифры, упрощая выражения. Представить загоны с баранами, как рекомендовала родственница, у меня не получалось, зато получалось коллекционировать разноцветные палочки. Иногда, правда, приходилось прерываться, чтобы успеть записать смешно звучащие армянские слова, типа: «майрик»*, «пайрик»**. Решалось на удивление быстро и весело и, хотя в четырёх уравнениях обнаружились потом три ошибки, на душе почему-то было спокойно и радостно.