Галка внутренне ликовала:
Ура! Клюнул на эту куклу-Лизку, отлично!.. Но эта мартышка, какова? «Мой папа Гена! Мой папа Гена! Я тебя так ждала!» Надо же, хватило то такой малости. Ведь просто ей сказала, что пойдем знакомиться с папой Геной. Артистка!..
Вечер удался на славу. Геннадий был очарован семьей Галины, изысканными блюдами ее мамы, но особенно этой миленькой девочкой. Лизонька весь вечер не сходила с его рук. Этот ребенок у него вызвал целую бурю разных эмоций вроде бы это чужой ребенок, но ему Лизонька сразу показалась такой родной, такой милой и непосредственной.
Но разве может такая малышка жить с одной мамой? размышлял Гена, сидя за столом. Конечно, нет. У нее должен быть отец. Да и мама у нее тоже очень даже ничего. Было видно не вооруженным взглядом, что Геннадию Галка нравилась.
И в этот же вечер, в первый день своего пребывания в городе, Геннадий остался ночевать у Старостиных.
Несколькими днями позже, когда весь двор гудел о происходящих событиях, Аннушка напористо и с чувством говорила соседям:
А чем моя Галка хуже других? Ни сколько не хуже, поэтому Господь и послал ей такого мужика! А то, что за Лизкой раньше не ухаживала, так это не ваше дело! Плохо ей тогда было, Галке-то. Ведь вон как она этого Володьку любила. Зато теперь Лиза вот какая куколка! Аннушка искренне поглаживала по головке стоявшую рядом Лизоньку. Ведь ей было понятно, что большая часть заслуг в завоевании Геннадия принадлежала именно этому ребенку. И вообще, Галке лучше знать, что, где и когда делать. Всем понятно? Вот и держите язык за зубами, а то мне придется вспомнить свое уголовное прошлое.
После такого «душевного» разговора во дворе, открыто в конфронтацию со Старостиными никто уже не вступал. Да и дворовое сообщество давно было по другую сторону баррикад.
Вначале Геннадий проживал с Галкой просто, вроде как квартирант, пока они были не расписаны в Загсе. Но вскоре этот статус у Гены изменился. Галка почти сразу забеременела от Геннадия, и он стал ее официальным мужем. Так появилась новая ячейка общества семья Меренковых.
А Светлана, невеста Геннадия из Душанбе, Светлана осталась для него в далеком прошлом. Видимо она изначально была обречена остаться без своего любимого
ГЛАВА 7
Геннадий был родом из интеллигентной семьи, семьи, в которой и мать, и отец работали в Правительстве Таджикистана и были очень уважаемыми людьми.
Геннадий только что окончил институт по специальности «Автомобили и автомобильное хозяйство», там же закончил военную кафедру и получил распределение в воинскую часть Курган-Тюбе для прохождения военной службы в качестве лейтенанта.
Родители Геннадия уделяли в свое время много внимания образованию сына. В детстве он ходил в музыкальную школу, занимался спортивной гимнастикой, плаванием. Правда, родителей сын видел очень редко сказывалась специфика их деятельности. Но всю родительскую любовь ему компенсировали старшие сестры Ира и Люся, и нянечка Таня.
Будущее для Геннадия родители ему распланировали далеко вперед. После обязательной двухлетней службы в армии сын должен был вернуться в Душанбе, где для него уже была подготовлена соответствующая должность в Правительстве республики, новенькая черная «Волга» и ждала любимая девушка Светлана. Невеста Геннадия сразу пришлась его родителям по душе, тем более что Светлана, также как и Гена, была представительницей высших слоев общества, и, как говорят в народе, была ему ровней. Поэтому женитьба на Светлане тоже была одним из обязательных пунктов в планах на будущее.
В общем, все было разложено по полочкам, просчитано на два шага вперед. И, в принципе, ничего не предвещало в семье Меренковых катастрофы
Родители Геннадия долгое время были не в курсе того, как устроилась жизнь их сына в Курган-Тюбе. Они привыкли ему доверять. Но все прояснилось, когда отец с матерью впервые приехали на служебной машине его проведать.
Когда родители узнали, что Геннадий сожительствует с женщиной, имеющей ребенка, да еще пользующейся не очень хорошей репутацией в городе, разразился грандиозный скандал. Отец кричал, что сегодня же переведет Геннадия в воинскую часть в Душанбе. А мать, Нина Ивановна, горестно плакала и все твердила:
Как ты мог так поступить и с собой, и с нами, и со Светочкой? Если бы мы с папой знали, что так будет! Лучше бы остался в Душанбе, мать сердцем чувствовала, что отношения Геннадия и Галки зашли слишком далеко. Повязал себя по рукам и ногам. Это конец
Как ты мог так поступить и с собой, и с нами, и со Светочкой? Если бы мы с папой знали, что так будет! Лучше бы остался в Душанбе, мать сердцем чувствовала, что отношения Геннадия и Галки зашли слишком далеко. Повязал себя по рукам и ногам. Это конец
Оба родителя, конечно, теперь жалели, что разрешили Геннадию проходить службу в этом городе. Хотя в тот момент, когда Геннадия распределили в Курган-Тюбе, на эту ситуацию смотрели по-другому:
Ну, ничего! Пусть послужит вдали от дома, это закалит его как мужчину. Рассуждал тогда отец Николай Геннадьевич. По крайней мере, перевести его в Душанбе всегда успеем. Как ты считаешь, Ниночка?
Да, да, Коленька, ты как всегда прав. Такая школа жизни пойдет на пользу нашему Геннадию, мы и так его все время опекаем. Не помешает пожить немножечко самостоятельно, поддерживала отца Нина Ивановна, после такой «школы» он будет готов работать в Министерстве, станет взрослым мужчиной
А сейчас Нина Ивановна с ужасом осознавала, что все когда-то хорошо продуманное и спланированное для Геннадия, уже не актуально:
Да, он влип, и влип основательно. Эта девица с ребенком крепко привязала его к себе. Скорее всего, она уже беременна и вторым ребенком, чтобы привязка была более крепкая так думала Нина Ивановна, пока отец метал гром и молнии.
Но больше всего она была поражена тем, что за какие-то несколько месяцев сын изменился в худшую сторону. Раньше он и подумать не мог, чтобы перечить отцу и матери, заглядывал буквально им в рот, не делал лишних телодвижений без их одобрения и совета. А сейчас пытается затыкать отца, подбирая при этом не самые интеллигентные выражения.
Но обиднее всего Нине Ивановне было от того, что сын обвинил их с отцом во всех смертных грехах и в неправильном образовании, и в навязывании своей родительской воли, и в незнании и непонимании того, что на самом деле нужно ему. В общем, если бы он не встретил Галину, которая раскрыла ему глаза на настоящее счастье, они ему жизнь таки и сломали бы.
В заключение Геннадий заявил, что вообще не собирается возвращаться в Душанбе: не сейчас, не через два года после окончания службы, потому, что они с Галиной решили, что свою карьеру он будет выстраивать здесь, в Курган-Тюбе.
После таких заявлений, Николай Геннадьевич поставил последнюю громогласную точку:
В общем, Ниночка, смею тебе заметить сына у нас с тобой больше нет! А ты, это он уже обратился к Геннадию, не вздумай больше появляться в моем доме! Я тебя вычеркиваю из своей жизни! Для нас с матерью это, конечно, удар ниже пояса, но мы как-нибудь с этим справимся! А вот ты теперь попробуй без нашей поддержки встать на ноги! Все, прощай! Больше нам разговаривать не о чем!
Николай Геннадьевич решительно взял под локоть свою Ниночку и повел в машину. Через несколько секунд на месте машины остались лишь клубы густой пыли.
Галка праздновала маленькую победу, ей удалось перетянуть одеяло на себя. Геннадий показал во всей красе, что готов пожертвовать даже своими всесильными родителями ради нее и Лизки. Именно этого она жаждала все эти четыре года, все это время, с тех пор, как она осталась одна без Володи.
Но, в то же время, Галка понимала, что им не нужна конфронтация с родителями Геннадия. Они великолепный рычаг, с помощью которого их с Геной семья может получить такие социальные привилегии, которые другим и не снились.
Нужно выдержать паузу. Размышляла Галка после случившегося. Сейчас ситуация слишком накалена. Пусть все утихнет, уляжется. А там у нас родится сыночек, и мы его, естественно, назовем Николаем в честь такого знаменитого дедушки. И ни куда он не денется этот Николай Геннадьевич.
Нина Ивановна по дороге домой все никак не могла успокоиться, слезы лились ручьем по ее щекам. В отличие от нее, Николай Геннадьевич был спокоен и непреклонен в своих решениях:
Нина, успокойся. И заруби себе на носу это отломленный кусок. Слишком он глубоко увяз в этих плебейских принципах. И больше при мне о нем даже не заикайся! Тем более, тебе есть о ком заботиться, у нас две замечательных дочери, которые, я уверен, нас никогда не предадут.
И в этом Николай Геннадьевич был прав. Жизнь позже показала, что дочки Ирина и Люся оправдали надежды своих родителей, добились и профессиональных высот, и реализовали себя в семье: и как любящие мамы, и как любимые жены, и просто как счастливые женщины.