Скотина ты эдакая, значит ты на стороне Кузьмича?!
А рогатый не мигая смотрел на бабку. Дед тем временем, воспользовавшись легким перерывом, шмыгнул прямо в калитку и побежал по деревне, спасаясь от гнева жены. Униженная Ефросинья, заслышав скрип закрывающейся за дедом калитки, спохватилась, прытко вскочила и, даже не отряхиваясь, тут же понеслась за Кузьмичом вдогонку, размахивая метлой и крича ему вслед:
Вот догоню тебя, окаянный, мало не покажется! Навсегда про пьянку забудешь!
Ковыляя и пошатываясь, гуси и утки бежали за бабкой, громко посмеиваясь, а развеселившиеся представлением свиньи просто катались по полу.
Спасаясь от преследователей, Кузьмич забежал во двор к соседу напротив, когда уже оббежал всю деревню вокруг, оставив далеко позади запыхавшуюся Ефросинью. Вбежал в конюшню и, прыгнув прямо в стог сена, глубоко зарылся в нём с головой на глазах у недоуменной лошади. Но та знала Кузьмича он всегда угощал её корками хлеба и потому ржать не стала. Лишь помотав головой, тихо продолжала жевать сено, как ни в чём ни бывало.
Ефросинья наконец добралась до соседского двора, вбежала внутрь, крича и размахивая руками:
Ах ты хитрый старый дед, вишь спрятался от меня! Чего задумал?
Обвела взглядом все возможные спрятаться места и, немного подумав, вбежала в дом к соседу, но нашла хозяина крепко спящим после полуденных трудов и поняла, что её мужа там точно нет. Выйдя ни с чем, пошла по двору искать Кузьмича. Но, обойдя весь двор, все чуланы и сараи, дошла и до конюшни. Но конь ее недолюбливал и тут же при ее появлении возмущенно заржал, встав на дыбы. Непрошенному гостю нигде не рады так и ушла бабка несолоно хлебавшись восвояси.
Под общий хохот собравшихся поглазеть соседей, зашла в дом, заперлась и легла с горя спать, плюнув в сердцах на всю насмеющуюяся над ней округу.
Народ еще долго потешался, изображая и передразнивая пьяных ворон и мычащих бычков с выпученными от бражки глазами.
А Кузьмич так и уснул в стоге сена, раздувая широкими ноздрями пыльный запах сухой травы.
Проснувшись, он стал вылезать из соломы и наткнулся на что-то твёрдое и гладкое. А это оказался бутыль с самогоном ну обрадовался мужик:
Вот будет мне чем похмелиться. Да жаль, что закуски нет. Ну да ладно, подумал он, отмахнувшись: и так сойдет.
И тут вдруг он услышал чьи-то шаги:
Ой, наверное бабка моя идёт, подумал он и побежал прятаться за дверью сарая.
Но на счастье Кузьмича это оказалась не его бабка, а закадычный друг и собутыльник Митяй, хозяин этой конюшни, в которой затаившийся дед, собственно, и находился в гостях. Он выскочил тому навстречу из своего укрытия с распростертыми объятиями
Ой друган, выручай!
А ты тут как? Что случилось с тобой: на тебе лица нет! удивился Митяй неожиданной встрече.
Да вот, прячусь от своей злобной бабки: она за мной второй день по деревне с веником гоняется ее крики за версту слышно.
Чего ты набедокурил-то, что она так осерчала?
Да ничего особенного, просто всю её припасенную на праздник бражку выпил и половину свиньи с курами доели.
Ах вон оно что?! А я-то думал, чего на улиц все гогочут, над кем потешаются?
Во-во. Теперь понимаешь каково мне, старому, метлу на спине терпеть? Не выдавай меня.
Да, понимаю, озадаченно произнес Митяй. Оставайся. Как раз моя жена в город к детям укатила на три дня. Давай пойдём ко мне в хату, сообразим чего-нибудь закусить. Ты, поди, уже проголодался, пригласил его в гости
Митяй и только тут Кузьмич понял, как и вправду сильно проголодался: у него аж слюнки потекли при упоминании о еде и в жвоте забурчало.
Конечно пойдём, обрадовался Кузьмич приглашению друга.
Закончив свои дела в конюшне, Митяй с Кузьмичом пошли в дом, позабыв захватить тот самый припрятанный в сеновале трехлитровый бутыль с самогоном.
Войдя в светлую горницу, Кузьмич почувствовал запах свежеиспеченного хлеба, который сосед обычно заказывал у пекаря, да холодца с чесноком. И взгляд его невольно притянулся к столу, с которого все эти запахи и доносились.
Садись отобедаем, пригласил Митяй Кузьмича к столу, пододвигая к нему табурет.
А того и не надо было долго уговаривать. Он скользнул за стол и они стали уплетать приготовленное с любовью кушанье. Уезжая, жена Митяя, позаботилась, чтоб он не голодал в ее отсутствие. Митяй вдруг замотал сокрушенно головой:
А того и не надо было долго уговаривать. Он скользнул за стол и они стали уплетать приготовленное с любовью кушанье. Уезжая, жена Митяя, позаботилась, чтоб он не голодал в ее отсутствие. Митяй вдруг замотал сокрушенно головой:
В рот ничего не лезет по-сухому.
Незакончив трапезу, но утеревшись, Кузьмич охнул:
Эх я, болван. Как мог позабыть!
Чего?
Да я знаю где твоя жена прячет самогонку!
Где?! глаза мужика наполнились светом: Покажи, мы можем немного отлить и выпить, если всю не осилим она даже не заметит. А где именно?
Да там же в сене зарыта, махнул рукой назад Кузьмич. Там, где я спал.
Ну чего тогда медлишь? Давай принеси. Ты быстрей найдёшь: ты же уже точно знаешь где искать, сказал воодушевленный Митяй.
Я сейчас быстро, мигом сгоняю! подскочил обрадованный Кузьмич, уронив табурет, на котором сидел, и побежал во двор.
Не прошло и пары минут, как он уже стоял в дверях с пятилитровым бутылем самогона.
Я остав трехлитровку, а нашел еще больше!
А что ты там стоишь-то, на пороге?! протянул к нему руки Митяй. Давай быстрее проходи садись, а сам уже подготовил две кружки. И пошло у них веселье, да перемывание косточек всем женам, соседям и даже петуху Петьке,
что с любопытством, вскочив на заваленку, заглядывал к ним в окно.
Выпили почти половину и легли спать. Через некоторое время проснулся Кузьмич, взглянул на бутылку и подумал:
Ничего страшного не будет, если я выпью ещё одну маленькую стопочку. Никто и не заметит, и он тихонько подошел к столу, налил самогоночки и залпом осушил кружку. Хотел было поставить ее обратно на стол, да уронил на пол и тут от звона проснулся Митяй:
Эй, Кузьмич, что ты там колобродишь?!
Спать мешаешь! возмущенно окркнул он спросонья.
Да я.. я туалет ищу, не моргнув глазом соврал Кузьмич. Митяй заворочался:
Да туалет не в той стороне. Пойдём покажу, потягиваясь сполз с постели, обулся и зажег свечу.
Кузьмич покряхтывал, делая вид, что не в моготу. Хозяин проводил гостя в уборную, подождал и, вернувшись, они обратно завалились спать.
Митяй крутился и вертелся в постели все никак не мог заснуть. Кузьмич похрапывал. Он растолкал его:
Не спиться что-то. Давай-ка ещё выпьем по одной.
Давай, с радостью согласился Кузьмич и предложил нарезать сальца с луком.
А там ещё по одной они выпили, и ещё, и так пили они до самого утра то за маму, то за папу, то за жену, то за тёщу. И заснули мужики только под утро.
А между тем Ефросинья, проснувшись рано утром, обойдя все в сарае и знакомые места, где мог бы заночевать Кузьмич, и не найдя его, запаниковала, ведь уже прошли третьи сутки, а его всё дома нет. Раньше Кузьмич никогда не ночевал вне дома больше одной ночи.
Она пыталась забыться, хваталась за разную домашнюю работу, но работа никак не спорилась всё валилось из рук да всякие дурные мысли в голову лезли.
А тут как назло ввалилась соседка в дом поинтересоват ься как там Кузьмич и как дела, и всё ли вообще в порядке. Тут Ефросинья не выдержала и расплакалась подруге в жилетку:
Ой, горе мне Нет его, не пришёл он.
Даже не знаю где его леший носит, окаянный. Вон, скотины полный двор, некому пасти,
полный дом дел невпроворот я одна не справляюсь.
Не горюй. Надо вызвать полицию они помогут найти бедоагу, посоветовала подруга и, посочувствовав еще с полчаса, пошла по своим делам.
Бабка так и сделала: вызвала полицию. Те вскоре приехали, выслушав её жалобу, составили акт и немедленно отправились искать пропавшего мужа Ефросиньи. Обыскали где только можно всю деревню, только в дом Митяя не зашли, так как она уверяла, что лично заходила туда накануне и кроме спящего хозяина в доме никого не обнаружила. Также полиция прочесала близлежащий лес благо он был очень маленький, все овраги прочесали, два поля, всё
вокруг, но Кузьмича нигде не было как сквозь землю провалился. И, вернувшись ни с чем, они поведали ей неутешительные результаты поисков:
Наверное вашего мужа уже нет в живых. Можь волки задрали пьяного.
От этих слов у Ефросиньи слезы брызнули из глаз, руки опустились:
На кого ж ты меня оставил, Кузьмич?!
Полиция пыталась тщетно утешить ее, но она попросила их оставить её одну, сказав, что сама справится с горем.