«Как интересно мечтать о том, чего нет, думала Лиза, но о том, что будет когда то». Кто то умеет слушать, кто то умеет жить, а Лиза умела мечтать. Но ей никогда не удавалось предсказать будущее. И ей нравилось это, ведь если знать, что будет, жизнь кажется скучной, а так она загадочна и интересна. Интересна для тех, кто умеет ждать. Однако, когда наступило время, она не очутилась в месте, сотворенном ее фантазией. Она не шагнула вперед, не смогла ни представить, ни ощутить ту иллюзию, которая приходила к ней в мгновение истины, когда она была прозрачна и чиста. Фотография оставалась лишь куском бумаги, бесполезным, так как Лизе он предназначался лишь затем, чтобы войти в него и осознать свое существование.
Что то пошло не так. Она не потеряла веру, и ею не управлял страх. Лиза знала, что это большой мир, где нет места маленьким людям. Земля, по которой она ходила, и воздух, каким она дышала в настоящем мире, был похож на воздух в ее мире, но все таки был другим. Там она дышала полной грудью, а здесь лишь существовала. Она не ощущала себя особенной, а шла по дороге, как и все, чтобы купить еды, проехать в автобусе и слиться с многочисленной толпой. Она не любила людей, но была такой, как все. Наверное, это означало лишь собственный минимализм. Лиза не любила себя, но любила оставаться одна, и сейчас что то пошло не так, и она не знала, кто должен сказать ей, почему. Она вспомнила себя, пять лет назад, когда она все еще пыталась общаться с людьми, пыталась их понять, поставить себя на их место, влезть в их шкуру. Но каждая попытка разочаровывала ее, и она понимала: в людях нет ничего интересного. Они эгоистичны, однообразны и примитивны в своем стремлении добиться чего то в жизни. Большинство мотивировано на успех лишь из за чувства собственной жадности, которое просит каждый раз все больше и больше, и, если голод не удовлетворить, никто не знает, на что может пойти человек. Когда она видела это в людях, ей становилось противно от того, что она часть социума, и лишь дома она была далека от них настолько, чтобы остаться неприступной и нетронутой в своих размышлениях.
Время шло равномерно. Лиза все чаще оставалась дома и редко выходила на улицу, лишь затем, чтобы купить еду. К ней никто не заходил, и она перестала фотографировать. Она сравнивала жизнь с лестницей во мраке, где не видно конца, где каждая ступень загорается, и человек понимает, что идет дальше. Она жила, а значит шла вперед, и менялась, оставляя свою красоту в прошлом. Как бы ни хотелось оставаться там, вопреки движению, она не могла противостоять этой силе. Все меняется, все живет, стареет и рано или поздно гаснет, пока что то другое в это время загорается и начинает жить вновь. Это по своему чудный процесс, благодаря которому человек учится ни о чем не жалеть. Лиза понимала это и пыталась смириться, но воспоминания были такими живыми и приятными, что ей казалось, будто она шагнула назад.
Нельзя оглядываться назад, не замечая того, что происходит сейчас. Когда не знаешь, что делать, единственный выход понять, что то время прошло. А что для нее сейчас фотографии? Место, куда нельзя вернуться, мир, который нужно забыть, чтобы жить дальше. Разорвать фотографии, чтобы стать другой, заново родиться, и стереть память, которая тянула ее назад.
Иногда в жизни нужно что то менять, чтобы жить дальше. Лиза осознавала себя девушкой, человеком, разумом. Сегодня ночью она не могла понять, как долго можно падать вниз и не чувствовать при этом столкновения с землей. Это ощущение может быть приятным. Ощущение самоубийства может быть приятным. Оно реально, потому что не ощущаешь боли, а лишь полет в неизвестность. Но разве это правильно? Пока ты живешь, частица тебя стремится умереть, почувствовать, как замедляется время и учащается сердцебиение. Как секунды становятся важнее прожитой жизни. А потом все меняется, становится другим, не имеющим цены и веса. Человек может ощущать себя предметом. Безусловно. Он может слышать в сто раз сильнее и видеть в сто раз лучше, но оставаться немым и неподвижным, лишь смотря, что творится вокруг. Он может быть стеной полуразрушенного дома, но оставаться живым и наблюдать круговорот жизни. Смотреть, как все меняется, становясь таким, как он. Человек может быть чем угодно.
Последняя нить
Я пришёл к выводу, такому, от которого голова идёт кругом. Меня пронзили тысячи нитей, и я стал совсем маленьким. Таким, каким был когда то. И я понял одну истину я не могу быть другим. Это плохо. Плохо то, что я не хочу ничего менять. Я боюсь. Эти строки мусор, но в них я нахожу себя. Когда всё закончится, я буду далеко. Так далеко, что меня никто никогда не найдёт. Это правда. И время всё время меня контролирует. Я нахожусь в его рабстве. Я ощущаю его давление, и могущество. Опять лазурное небо становится невыносимым. Я очень устал. Вот все думают, что всё у тебя прекрасно, и никто не знает главного. А главное это то, когда пронзает последняя нить. Она бьёт прямо в мозг, и ты всё осознаёшь уже на другом уровне. Я всегда знал, что рано или поздно это случится. Боятся этого бессмысленно, ведь когда нибудь каждого пронзит эта нить. Ничего тогда не изменишь.
Последняя нить
Я пришёл к выводу, такому, от которого голова идёт кругом. Меня пронзили тысячи нитей, и я стал совсем маленьким. Таким, каким был когда то. И я понял одну истину я не могу быть другим. Это плохо. Плохо то, что я не хочу ничего менять. Я боюсь. Эти строки мусор, но в них я нахожу себя. Когда всё закончится, я буду далеко. Так далеко, что меня никто никогда не найдёт. Это правда. И время всё время меня контролирует. Я нахожусь в его рабстве. Я ощущаю его давление, и могущество. Опять лазурное небо становится невыносимым. Я очень устал. Вот все думают, что всё у тебя прекрасно, и никто не знает главного. А главное это то, когда пронзает последняя нить. Она бьёт прямо в мозг, и ты всё осознаёшь уже на другом уровне. Я всегда знал, что рано или поздно это случится. Боятся этого бессмысленно, ведь когда нибудь каждого пронзит эта нить. Ничего тогда не изменишь.
Мне повезло в одном, я остался жив. И теперь я могу поделиться со всеми своим опытом. Сейчас, как мне кажется, самое время. Вы понимаете почему. Остановка уже близко. Значит скоро выходить. Мне сейчас так спокойно, потому что я всё знаю. Когда всё знаешь, ничего не страшно, даже страшные вещи, ведь ты к ним готов. Путь опять начинается и заканчивается. Как вы думаете, о чём я? Вы думаете, я не в своём уме. Но, прежде чем осуждать, попытайтесь понять человека, который пережил смерть много раз. Я уже и не живу обычной жизнью, я её просто не замечаю. Да и человеком меня назвать трудно. Если бы я знал, кто я, то давно бы уже всем объявил, но у меня нет названия. Я просто существую. И ощущаю я всегда одно и то же равнодушие. И сейчас я в очередной раз пишу это письмо, с надеждой, что меня всё таки хоть кто нибудь прочтёт.
Я когда то открыл одну дверь. Это было очень давно. Представляете, а там ничего. Просто белый свет. Но потом я всё таки пригляделся и увидел, что белый свет не белый. На самом деле белого света не бывает. И вот когда я это понял, меня пронзила первая нить. Мне чрезвычайно жаль, что вы меня сейчас не понимаете. Никто никогда сразу не поймёт, пока не дочитает до конца. Так вот когда меня пронзила нить, мне показалось, что я стал уходить куда то от самого себя. Я как будто разделился на две части и стал отдаляться. А потом оказалось, что меня намного больше. Меня очень много, и каждая моя часть стремится уйти. Зачем? Сейчас рано задавать этот вопрос, но потом я на него отвечу. Позже меня начали пронзать нити постоянно, и я уже не мог нормально ходить. Я двигался, но очень медленно, и всё время спотыкался. А когда я понял, что нельзя уйти окончательно, то стал единым целым. Когда я начал контролировать себя, то увидел всё уже другими глазами. Фактически до этого я никогда правильно не смотрел. И белый свет, какой же он на самом деле чёрный. И это чернота стремится попасть прямо в сердце, в душу забирается и разъедает всё изнутри. Нить за нитью. Я уходил и возвращался. Для вас это сложно, но не для меня. И всякий раз я становился меньше. Я уже забыл, каким я был когда то. И в этом нет ничего плохого. Собственно, одни только плюсы, и всего один минус белый свет. Он разочаровывает. Я пытаюсь его найти, но его нет. А ведь в белом свете весь смысл кроется. Знаете, мне раньшеказалось, что если родился какой то свет, то он таким и останется, но теперь я знаю, что это не так. Если белый свет и был белым когда то, то он уже давно не такой. Но его можно вернуть, чтобы он стал опять белым. Но это очень сложно. И чтобы это сделать, нужны миллионы рук. А это невозможно, а значит бессмысленно.
Один раз мне показалось, что я что то могу изменить в этой жизни. Но я заблуждался, и теперь задыхаюсь. Хоть и до главных теней я пока не добрался, я знаю одно: там, на светлой стороне, есть выход. Где нет страшных огней действительности, а только её эхо. И становится неважно, насколько плохо было когда то. Есть то, что за гранью распада линий боли. Когда становишься на колени и начинаешь говорить с эхом, то оно отвечает не сразу. А потом ты понимаешь, что это и не эхо вовсе. А то, что оно произносит, стирает жизнь и выворачивает её наизнанку. Голос наговаривает странные слова, о которых ты вспоминаешь через время. Потом ты понимаешь, что просто о них забыл. Вообще вспомнить что то можно только лишь благодаря этому голосу. Он говорит, и ты его слушаешь, как безумный, и веришь, что вот оно счастье. Великое счастье, то о котором ты никогда даже и не подозревал. И пока ты слышишь голос, с тобой начинают происходить странные вещи. О них никто не говорит, потому что никто не помнит. А на самом деле, когда время ускоряется и опускаются веки, ты не засыпаешь, ты идёшь туда, где когда то был, а потом аккуратно возвращаешься и всё благополучно забываешь. А я запомнил, на всю жизнь запомнил этот путь.