В период зарубежного житья-бытья мне не раз пришлось убедиться в том, что в сознании коренных жителей Европы многообразие профессиональной рентабельности эмигрантов на них самих ни в коей мере не распространялось. Если бы кого-нибудь из европейцев спросили: «Как Вы думаете, может европейский инженер стать отличным дворником?», то ответом на это было бы: «Нет, конечно Да и с какой стати?» Хотя не исключено, что некоторые над этим вопросом призадумались бы, очевидно, полагая, что европейский инженер может оказаться мастером на все руки, которому любое дело по плечу, поэтому из него получился бы отличный дворник, парикмахер, врач, механик, актёр, режиссёр, писатель и прочие профессионалы своего дела. Но попробуйте задать европейцу вопрос: «Если инженер не европеец, а эмигрант, в таком случае он мог бы работать у вас дворником?» Уверяю, что ваш собеседник выпалил бы как на духу: «Так кем же ему ещё у нас быть, как не дворником А если его это не устраивает, то пусть проваливает обратно, на свою голодную и дикую родину!»
Перейду от общих слов к конкретному примеру. В тот вечер на дружеские посиделки одна из «сердобольных» подруг принесла очередное объявление, вырезанное из газеты, в котором сообщалось, что в соседнем городишке требуются высококвалифицированные мойщицы окон. Пробежав его глазами, я замялась: «Спасибо тебе большое за информацию, но в данном случае мне не хватает квалификации». «Да что там сложного! махнула рукой подруга. Научишься! Вы же, эмигрантки, быстро все профессии осваиваете». «Да, но тут написано: ˮвысококвалифицированныеˮ, заметила я. А это означает, что времени на адаптацию у меня не будет», и с этими словами сунула газетный обрывок себе в карман. По стечению обстоятельств в тот же вечер другая гостья поведала мне о том, что её сестра, будучи по образованию инженером-агрономом, вот уже несколько месяцев никак не может устроиться на работу. «А куда бы ей хотелось пойти?» поинтересовалась я. Та огорчённо вздохнула: «Да теперь уже хоть куда, лишь бы зарплату платили» Неожиданно меня осенило: «Слушай, мне сегодня одна знакомая дала объявление о приёме на работу. На, почитай, может, твоей сестре пригодится. Ведь ты говоришь, у неё ситуация катастрофическая» Озабоченная безработным положением своей родственницы девушка мило мне улыбнулась и с благодарностью приняла из моих рук газетный обрывок. Затем она быстро пробежала по нему глазами и с глубоко оскорбленным видом скатала его в маленький шарик, который с силой швырнула в мусорное ведро. «Ты что, издеваешься?! возмутилась она и вытаращила на меня свои большие темно-карие глаза. Моя сестра на такую работу ни за что не пойдёт! Это же для вас, эмигрантов, а она квалифицированный специалист, инженер-агроном!» «Понятно» прошептала я и опустила взгляд.
******
Несмотря ни на что мне все же удалось устроиться на работу. Правда, произошло это год спустя непрерывного посещения окрестных центров по трудоустройству. Каждое лето в Страну Вечного Праздника приезжало такое количество туристов, что на песчаных морских побережьях в жаркие месяцы было не протолкнуться. К радости местных лавочников, большой наплыв народных масс обеспечивал процветание их бизнеса. По дороге на пляж и обратно курортники всё время что-нибудь ели, пили, выбирали, примеряли, покупали, а, чтобы их обслужить, владельцам чуть ли не всех торговых точек приходилось подыскивать на лето дополнительный персонал. Однажды, в преддверии очередного туристического сезона, мне позвонили из центра по трудоустройству и пригласили на более детальное собеседование. В тот день высокая светловолосая служащая плотного телосложения предложила пройти в её кабинет, и, едва я присела на стул, как она набросилась на меня с расспросами о предыдущем опыте работы в торговой сфере. На удовлетворение её любопытства ушло около часа, а в самом конце нашего разговора я набралась смелости и осторожно поинтересовалась: «Извините, пожалуйста, не могли бы Вы сказать, для какого места работы проводилось это собеседование?» В ответ служащая центра окатила меня с головы до ног высокомерным взглядом и выдавила из себя: «Ты в магазине работать хочешь? Тогда слушай: куда возьмут, туда и пойдёшь!»
Спустя несколько дней она же позвонила мне и сообщила, по какому адресу я должна прийти и кому представиться. Так судьба свела меня с владелицей магазина «Традиционных продуктов питания» Агатой, у которой я проработала четыре месяца. «А почему так мало?» спросите вы, подозревая, что меня уволили оттуда за плохое поведение или профнепригодность. На самом деле ничего подобного не произошло. Этот магазин, равно как и остальные торговые точки прибрежной зоны, был открыт лишь в период с июня по октябрь, но поскольку объём продаж в течение второго осеннего месяца заметно снижался, то Агата подписала со мной контракт до конца сентября и ни днём больше. О расчётливости своей начальницы и, я бы даже сказала, ярко выраженном скопидомстве будет рассказано ниже. Однако первое впечатление относительно этого сложилось у меня, когда я узнала о размере своей будущей зарплаты. Она соответствовала официально установленной по стране минимальной оплате труда, что было нехарактерно для работников курортной зоны. Как правило, рабочий день в летние месяцы растягивался до десяти часов в сутки со всего одним выходным днём в неделю, поэтому, в качестве компенсации за переработанные часы, продавцы и кассиры получали зарплату чуть ли не вдвое больше обычной. Вообще-то, не было ничего удивительного в том, что из длинного списка желающих, предоставленного Агате центром по трудоустройству, она выбрала именно меня. Ведь эмигрантке можно платить гораздо меньше, чем кому-либо из местных. Кстати сказать, в этом она не ошиблась, поскольку за неимением выбора я на выдвинутые ею условия согласилась. В то же время выяснилось, что Агата наняла меня для работы продавцом и кассиром не в магазин прибрежной зоны, а в другой, расположенный в горной деревеньке неподалёку. Там она проживала вместе со своей восьмидесятилетней матерью, которую при первом же знакомстве я мысленно окрестила Старухой.
******
Несмотря ни на что мне все же удалось устроиться на работу. Правда, произошло это год спустя непрерывного посещения окрестных центров по трудоустройству. Каждое лето в Страну Вечного Праздника приезжало такое количество туристов, что на песчаных морских побережьях в жаркие месяцы было не протолкнуться. К радости местных лавочников, большой наплыв народных масс обеспечивал процветание их бизнеса. По дороге на пляж и обратно курортники всё время что-нибудь ели, пили, выбирали, примеряли, покупали, а, чтобы их обслужить, владельцам чуть ли не всех торговых точек приходилось подыскивать на лето дополнительный персонал. Однажды, в преддверии очередного туристического сезона, мне позвонили из центра по трудоустройству и пригласили на более детальное собеседование. В тот день высокая светловолосая служащая плотного телосложения предложила пройти в её кабинет, и, едва я присела на стул, как она набросилась на меня с расспросами о предыдущем опыте работы в торговой сфере. На удовлетворение её любопытства ушло около часа, а в самом конце нашего разговора я набралась смелости и осторожно поинтересовалась: «Извините, пожалуйста, не могли бы Вы сказать, для какого места работы проводилось это собеседование?» В ответ служащая центра окатила меня с головы до ног высокомерным взглядом и выдавила из себя: «Ты в магазине работать хочешь? Тогда слушай: куда возьмут, туда и пойдёшь!»
Спустя несколько дней она же позвонила мне и сообщила, по какому адресу я должна прийти и кому представиться. Так судьба свела меня с владелицей магазина «Традиционных продуктов питания» Агатой, у которой я проработала четыре месяца. «А почему так мало?» спросите вы, подозревая, что меня уволили оттуда за плохое поведение или профнепригодность. На самом деле ничего подобного не произошло. Этот магазин, равно как и остальные торговые точки прибрежной зоны, был открыт лишь в период с июня по октябрь, но поскольку объём продаж в течение второго осеннего месяца заметно снижался, то Агата подписала со мной контракт до конца сентября и ни днём больше. О расчётливости своей начальницы и, я бы даже сказала, ярко выраженном скопидомстве будет рассказано ниже. Однако первое впечатление относительно этого сложилось у меня, когда я узнала о размере своей будущей зарплаты. Она соответствовала официально установленной по стране минимальной оплате труда, что было нехарактерно для работников курортной зоны. Как правило, рабочий день в летние месяцы растягивался до десяти часов в сутки со всего одним выходным днём в неделю, поэтому, в качестве компенсации за переработанные часы, продавцы и кассиры получали зарплату чуть ли не вдвое больше обычной. Вообще-то, не было ничего удивительного в том, что из длинного списка желающих, предоставленного Агате центром по трудоустройству, она выбрала именно меня. Ведь эмигрантке можно платить гораздо меньше, чем кому-либо из местных. Кстати сказать, в этом она не ошиблась, поскольку за неимением выбора я на выдвинутые ею условия согласилась. В то же время выяснилось, что Агата наняла меня для работы продавцом и кассиром не в магазин прибрежной зоны, а в другой, расположенный в горной деревеньке неподалёку. Там она проживала вместе со своей восьмидесятилетней матерью, которую при первом же знакомстве я мысленно окрестила Старухой.
******
В связи с этим сделаю небольшое лирическое отступление. Несколько лет назад мои родители, проживающие в России, подобрали на улице бездомную кошку ужасно тощую, больную и к тому же с оторванным ухом. Обогрели её, накормили и вылечили у ветеринаров. Спустя несколько месяцев эта кошка окончательно поправилась, окрепла за счёт усиленного питания и беззаботной жизни, приобрела удивительно ровные формы и обросла необычайно длинной, густой и шелковистой шерстью. Таких положительных изменений невозможно было не заметить, и, начиная с того момента, родители стали уважительно называть ее Пульхерией Львовной Карнауховой. Правда, со временем это заковыристое имя претерпело изменения, завершившиеся тривиальной кличкой Пуха. Так окликала кошку моя мама, а папа частенько говаривал: «Пуха, да ведь ты же покрытая пухом старуха!» За годы бездомного существования Пуха обрела ряд необходимых для выживания боевых навыков, и даже, когда условия её жизни сменились на благоприятные, она так и не сумела целиком перестроиться на добродушный лад. Иногда Пуха ни с того ни с сего могла кого-нибудь укусить или царапнуть, выражая своё недовольство угрожающим рычанием. Другим тяжёлым наследием её подзаборной жизни оставался вечно угрюмый и подозрительный взгляд. Бывало, что в ответ на поглаживания и почёсывания Пуха начинала мурлыкать и кататься на спине, но даже тогда не теряла бдительности и смотрела людям в глаза изучающе и недружелюбно. В такие моменты мой папа миролюбиво журил её: «Эх ты, старуха по имени Пуха Сама жизни не радуешься, и другим не даёшь». Разумеется, он был прав, поскольку старость, как психологическое состояние, не зависит от возраста и, помимо всего прочего, характеризуется потерей интереса к окружающему миру либо восприятием последнего, как чего-то нехорошего и враждебно настроенного.