Говоря другими словами, по мере развития общества и социума традиция аскетического пустынножительства и отшельничества (анахоретства) стала постепенно отмирать и приходить в упадок. Связано это было с массовым выходом первых отцов подвижников из пустыни (отшельнического уединения) в мир для создания института церкви, храмов и монастырей, как более цивилизованной формы вероисповедания в сравнении с отшельничеством.
Из церковной истории известно что там, где христианство переставало быть гонимым, сразу же возникала потребность в создании храмов и приходов и многих отцов пустынников буквально силой общественного призыва (официального прошения и уговора) вынуждали становиться епископами.
Для древней аскетической традиции это было крайне тяжёлым испытанием, которое фактически поставило её на грань исчезновения и вымирания перед новой церковной традицией, которая была изначально ориентирована на массы простых и необразованных людей и потому требовала упрощения традиции и самого древнего духовно-аскетического знания до уровня понимания и восприятия простыми людьми.
Фактически переход от древней аскетической формы подвижничества к более цивилизованной общецерковной означал закат древней (ветхозаветной) традиции духовного знания об энергетическом устройстве мира и человека и расцвет новой (новозаветной) социальной культуры и традиции, основанной на принципах общинности и нравственного знания о социальных законах общежития.
Тем не менее, именно в это время конца III начала IV веков, именуемое «золотым веком» святоотеческой письменности, нашла своё отражение во многих духовных трудах сама святоотеческая традиция, представленная плеядой самых выдающихся отцов подвижников, которым позднее уже практически не было равных.
Можно сказать, что практически всё то, что мы знаем сегодня как святоотеческое наследие и предание, было создано именно в этот короткий период, связанный с выходом из пустыни первых отцов подвижников, и их обращением к миру от имени древней церкви.
Достаточно упомянуть таких отцов, как великие Каппадокийцы и создатели самого православия Афанасий Александрийский, Василий Великий, Григорий Нисский, Григорий Назианзин, а также таких богословов, как Иоанн Златоуст, Серапион Тмуитский, Амфилохий Иконийский, Иероним Стридонский, Антоний Великий, Макарий Великий, Евагрий Понтийский, Ефрем Сирин и многие другие.
Данными отцами подвижниками фактически и был сформирован базис всего святоотеческого наследия и предания, основанного уже не древнем ветхозаветном и во многом магическом знании, а на знании новозаветном и преимущественно евангельском, т.е. нравственном. Этот момент и создаёт известную путаницу и заблуждение о том, что святоотеческая традиция родилась только после появления Евангелия и не имела древней преемственности.
Тем не менее, этот момент преемственности весьма существенен для понимания, поскольку он и порождает тезис о том, что вне церкви (с маленькой буквы) не существует спасения. Следует ещё раз подчеркнуть, что Церковь Христова Небесная, как извечный и неизменный путь спасения души и высшего духовного знания, как Лестница Якова и Иоанна Лествичника, существовала, существует и будет существовать всегда.
В то же время социальный институт церкви, как организационно-хозяйственная структура, стремящаяся хранить и утверждать на грешной земле принципы Церкви Христовой Небесной, может существовать не всегда, а переживать сложные времена запрещения, гонений и разрушения, что неоднократно имело место в истории и было после революции 1917 г.
Тем, кто не верит в возможность спасения вне социального института церкви, не следует забывать о том, что основатели православного монашества, достигшие таких высот духовного совершенства и святости, каких не достигали их последователи и ученики, осуществляли своё подвижничество в то время, когда ещё не существовало социального института церкви, как и церковных догматов и канонов, а существовала только Церковь Небесная, как древний путь достижения душой совершенства на основе не нравственного и социального, а аскетического знание о душе и силовом устройстве души.
Это расхождение между нравственным (общинным) подходом и аскетическим (отшельническим) впоследствии и послужило поводом к жёсткому разделению в христианстве и православии двух подходов в вероисповеданию, известных как:
киновия (форма общинности или коллективножития) и
анахоретство (форма отшельничества и уединённого монашества).
По целому ряду причин власть и церковное руководство на протяжении всей церковной истории крайне негативно относились к любому анахоретству и отшельничеству, как источнику многочисленных вызовов и проблем и для власти и церкви. Дело в том, что большинство анахоретов и отшельников попросту не подчинялось постановлениям церковного руководства и власти, ведя страннический и аскетичный образ жизни, а потому смущало простых людей и власти своей свободой, независимостью и неприкаянностью на которые никто не мог повлиять. Кроме того, многие анахореты практиковали странничество и юродство, чем бросали прямой вызов социальным нормам и устоям и к тому же открыто критиковали государственную и церковную власть, которая не могла с этим мириться.
Именно по этой причине государство и церковь совместно повели открытую борьбу со всеми внецерковными формами вероисповедания (отшельничеством, иночеством, странничеством, юродством и др.), выходящими за рамки единой общецерковной формы. Вот к примеру какое постановление было принято в 1716 г. «Об обязательстве для всех архиереев, вступающих в должность» в п.6-м которого отмечено:
«Паки обещаваюся притворных беснующих, в колтунах, босых и в рубашках ходящих, не точию (не только) наказывать, но градскому суду отсылать» (Живов В. М. Из церковной истории времен Петра Великого. М., 2004, с. 204.)
В этом постановлении церкви указывается не просто гнать юродивых и прочих странников и отшельников, а отдавать их под суд. В результате такой политики уже к 16-му веку древняя традиция отшельнического пустынножительства, основанная на древнем духовно-аскетическом знании, относящемся к согласному учению отцов, была практически полностью истреблена и заменена официальной церковной, как более цивилизованной и морально благопристойной в сравнении со святоотеческой.
Фактически официальное церковное учение, сосредоточенное преимущественно на догматах и канонах, принятых на Вселенских церковных соборах, почти полностью потеряло жемчужину согласного учения отцов церкви святоотеческое учение о душе, её энергийной природе и силовой структуре. Вместе с учением о душе были потеряны и другие учения, связанные с ним, и в частности учение о духовном сердце, как месте сосредоточения всех сил и энергий души, учение о соединении ума и духовного сердца, учение о «ветхом» и «новом» человеке, учение об умной молитве и умном делании и другие духовные знания.
Говоря другими словами, к началу 16-го века сделав упор на социальную мораль и нравственность, церковь практически полностью потеряла согласное учение отцов о душе, как святоотеческую православную психологию, которую заменило формальное и массовое обрядоверие, как форма искажённой религиозности при которой внешняя, обрядовая сторона веры становится настолько самоценна и значима, что полностью заменяет собой внутреннюю духовную работу, связанную с самопознанием, изменением ветхой природы и развитием духовного сознания.
Обрядоверие фактически стало ловушкой для ума, которая не даёт духовного знания и просвещения, а создаёт упрощённую, фантазийную и сказочно приукрашенную картину духовного мира, которая существенно отличается от духовной реальности и реальных законов духовного мира. В отличие от обрядоверия, согласное учение отцов о душе даёт уму предельно реалистичную картину духовного мира в аспекте действующих сил и энергий, включая и законы существования души, как тела энергии в мире энергии.
Таким образом, с потерей согласного учения о душе к началу 16-го века церковь потеряла и весь методологический базис святоотеческой православной психологии. В России исторической вехой, которая подвела итог и засвидетельствовала факт завершения существования святоотеческой традиции, был исторический спор на церковном соборе 1503 г. о пути развития церкви между двумя прославленными подвижниками преподобным Иосифом Волоцким (в миру Иоанном Саниным) и преподобным Нилом Сорским (в миру Николаем Майковым), которого многие считают основателем скитского жительства и строгих духовно-аскетических подходов к монашеству.
Как следует из «Письма о нелюбках» (письма о ряспрях), проливающего свет на эти события, старец Нил, отстаивавший строгий скитский подход к вере, стоял на аскетических позициях строгого (чёрного) монашества. Этот призыв Нила к аскетике и отказу монастырей от собственности и предпринимательства был поддержан его единомышленниками, которые были названы «пустынниками белозерскими».