Хочешь сказать, что ты к моим кошмарам отношения не имеешь?
Это само собой получается, когда боюсь или злюсь, давно заметила. Просто научилась этим пользоваться.
А меня стало быть не боишься?
Нельзя тебя бояться, дом сожжёшь к чертовой матери, приходится в руках себя держать.
А прежние постояльцы как же? Неужто никто к тебе вопросов не имел из-за баловства твоего?
Отчего же, ломились ночью, как и ты, только у них совсем другое на уме было, я их не пускала, а боялась и злилась ещё больше. Дольше двух дней ни один не выдерживал.
Ага, ты, значит, и не злишься на меня вовсе, мне это только кажется? Врать когда научишься?
Злюсь, и ещё как! Только не по ночам. Сначала трудно было, а потом привыкла, что ли, да и трудно стало злиться на тебя, никакого вреда от тебя нет. Да и заявляешься редко.
Я сидел и задумчиво смотрел на Полину, открывая её для себя заново, будто видел в первый раз. Да, в общем, так оно и было, ведь при обычных наших пикировках на неё лишний раз и глаза поднимать не хотелось, а сейчас, наряду с новыми гранями её внутреннего мира, я подмечал детали, на которые раньше просто не обращал внимания. Вот вижу, у неё сполз с головы неизменный платок и из-под него показались сильные, слегка вьющиеся светло-русые волосы. Вот она моргнула, взмахнув своими длинными, прямо-таки лошадиными ресницами, спрятав на короткий миг пронзительно голубые глаза, вот разомкнулись бордовые в свете свечей, маленькие пухлые губы, впустив в высоко поднявшуюся грудь глубокий вдох. И почему я раньше этого не замечал? Мысли заметались, и голова плавно утратила ведущую роль, уступив её месту пониже пояса.
Поля, иди ко мне, очень ласково, осторожно, словно боясь спугнуть, и одновременно просительно-повелительно сказал я.
Полина словно застыла в нерешительности, но когда я встал, потянулась ко мне и прижалась всем телом, спрятав голову у меня на груди. Нежно поцеловав её розовую мочку, погладил по голове, сдвигая платок на спину. Она, отвечая на ласку, подняла лицо, и я почувствовал её тёплое дыхание. Ещё миг, и наши губы сомкнулись, в голове зашумело и закружилось, сердце так забило изнутри в грудную клетку, словно хотело оттуда вырваться, и я полностью потерял над собой контроль.
Вот дура! брякнула Поля много времени спустя, бесцеремонно выпихивая меня из кровати и сдёргивая испачканное кровью белье, абсолютно не стесняясь при этом собственной наготы.
Чего? Я непонимающе уставился на это представление, с трудом приходя в себя.
Так получилось, Сёмка, что ты у меня первый. Извини.
За что? Постой, ты же замужем была!
Повенчаться успела, как и на своей свадьбе погулять, а остальное увы. Не хочу рассказывать.
И что, так и никогда ни разу?!
Я и говорю дура.
Точно.
Ах, Сёмка! Я так тебя люблю! Всегда-то ты мне правду скажешь, душой кривить не будешь
Она счастливо засмеялась и, повиснув на мне, впилась в мои губы.
Вот и пойми поди этих баб!Эпизод 3
Утро на заводе началось с неприятного сюрприза, заставившего меня изрядно напрячься. Причём я даже не прошёл ещё через проходную, застряв в толпе, скучковавшейся на улице возле стенда со стенгазетой.