Если честно, она сама не знала, зачем ей Пал Саныч. Нравился, конечно, но ведь не настолько, чтобы терять голову. Её уязвило, что он никак не реагировал на неё в этом плане. Ценил, уважался, считался, консультировался, но только как с сотрудником. А она ведь ещё и женщина! Так почему другим он может отпускать комплименты и походя дарить сувениры и цветочки, а ей хоть бы когда завалящий календарик!
Вот поглядишь на него: вроде умный. А дурак непроходимый! Он что, не в курсе, что нет хуже врага, чем оскорблённая женщина? Или он занёс её, Храмцову Елизавету Георгиевну, в список, который наверняка открывается именем его замшелой секретарши?
Лиза ни на миг не задумалась, откуда у шефа номер её телефона. Ибо, естественно, сочла, что Павел Александрович просто попросил Ларису Фёдоровну узнать его, этот номер. Вот бы Лиза удивилась, узнав, что номер её не просто давно Пал Санычу известен, но занесен в список контактов под именем ЕЛ. И это вовсе не были две первые буквы её имени, эти слова расшифровывались как единственная и любимая.
Но у Лизы был язык как бритва и она вообще была из тех, кто ради красного словца не пожалует и отца. Пал Саныч это осознал как раз в тот день, когда он, одаривая по какому-то поводу (или вовсе без повода?) всю женскую половину редакции розами, подошёл к Лизе, протягивая одну и ей. Это только он знал, что эту розу он тщательно отобрал, ибо счёл самой красивой. Но у Лизы было своё мнение:
Что Пал Саныч, оптом цветочки дешевле достались?
Испоганила такую минуту! А он чуть было ей руку не поцеловал. Это из серии где умный прячет лист? В лесу. Он дарил ещё пятнадцати дамам по розе, чтобы шестнадцатую вручить ей. А если бы только ей одной, то чем бы это закончилось?
С тех пор цветов больше никто не получал. А Лиза не получала вообще ничего и очень на это сердилась. А с чего бы ей сердиться на совершенно постороннего мужчину?
Она сердилась теперь на него, как на негодяя, который обсуждал её, как самый похабный сплетник, с какой-то неизвестной поганой бабищей. А всё почему? А потому, что самостоятельно он не может решить ничего, кроме обычных текущих дел. И то неизвестно!
А Пал Саныч, добравшись вечером домой, впал в некоторую прострацию от невозможности разобраться в том, откуда Лизе стал известен не просто факт существования Петровой, а факт его, Павла, с Петровой общения. Просто не было у него другого человека, с кем бы можно посоветоваться и с кем можно поделиться абсолютно всем. И теперь остаётся выяснить, откуда Храмцова о Петровой узнала.
А всё было просто, как лом: Пал Саныча, естественно, знали практически все, кто имеет отношение к издательскому ремеслу, Лизу знали несколько меньше людей, но в их числе оказалась дама, которой случилось получить помощь Лизы в ситуации, когда девять из десяти захохочут или будут снимать дурацкое событие для соцсетей. Неприятная ситуация, век бы в неё не попадать, но Лиза так естественно даму из этой западни извлекла, что всем, в том числе и самой даме, немедленно показалось, что это был просто весёлый розыгрыш. А они этого не поняли
И вот теперь, узрев Лизиного шефа, входящего в соседний дом а жил он в совершенно другом районе! дама пошла за ним следом: к кому это он пожаловал-то? Естественно, она это выяснила в течение следующей пары минут и даже установила, кто есть Петрова и чего это Пал Саныч к ней пожаловал. Нет, с соседями, даже из других домов, непременно надо дружить! Любую информацию радостно сольют и даже кофе в ответ не попросят!
Осталось порадовать Лизу. Что дама сделала прямо сразу, ещё даже не спустившись с чужого крыльца. Лиза поначалу отнеслась к сообщению с некоторым пренебрежением, но оно её всё-таки царапнуло. А это всегда приводило к необходимости обдумать дела свои скорбные.
Не то, чтобы она сильно рвалась в начальники (это если не учитывать существенную прибавку в зарплате). Просто ей тогда полагалась бы комнатушка, в которой можно было бы спокойно работать. А когда ты сидишь в зале, где курсируют четыре десятка человек (и дополнительно все прочие, кому что-то понадобилось в отделе, включая разного рода визитёров), трудно вдохновиться до шедевра. А вечный шум-гам на любые, включая совершенно посторонние темы, этому тем более не способствует.
Но она всё-таки не ожидала, что её кандидатуру отвергнут. Причём с такими нелепыми отговорками.
Она в отделе уже пять лет, сделала просто огромное количество неплохих работ, не конфликтная, если нет срочных дел весьма контактна и дружелюбна, в скандалах и сплетнях не замечена. И вообще морально устойчива, поскольку тщательно соблюдала закон: никаких служебных романов. И даже флиртов.
Она в отделе уже пять лет, сделала просто огромное количество неплохих работ, не конфликтная, если нет срочных дел весьма контактна и дружелюбна, в скандалах и сплетнях не замечена. И вообще морально устойчива, поскольку тщательно соблюдала закон: никаких служебных романов. И даже флиртов.
Это был довольно болезненный удар: она не привыкла, чтобы её планы так нагло рушились прямо у неё на глазах. И следовало разобраться, в чём причина этого краха.
Дама со своим сообщением подоспела вовремя: если шеф шляется, как на работу, к этой Петровой, то чем он там может заниматься, кроме как обсуждать с ней все служебные дела? И результатом стал отказ Лизе в повышении. А мужчина, который настолько труслив, что не может самостоятельно принять важное решение, должен получить по заслугам. И он получит! Нет, она не станет увольняться, пока не накажет этого гада! Чтобы вздрагивал при одном воспоминании всю оставшуюся жизнь!
Лиза была человеком прямым и терпеть не могла, когда за её спиной делались какие-то поганые вещи. Например, она, прежде чем признать кого-то своим другом, запускала проверку на вшивость. Претенденту на дружбу сообщалась некая информация о другом (обычно не существующем) человеке, причём рассказ сопровождался просьбой, на грани мольбы, строго хранить чужую тайну в секрете. Ибо, не дай Бог, дойдёт это до «виновника торжества» и человек будет страдать. А этого лучше не допускать.
После этого только оставалось подождать, чтобы удостовериться: человек слил доверенную ему тайну так уверенно, что было очевидно: продаст любого ни за понюшку табаку. В том числе и саму Лизу.
Так что претендента постепенно, мягко, почти незаметно отодвигали на вторую, а потом третью и более дальние линии. И через какое-то время потенциальный иуда обнаруживал, что Лиза осталась в недостижимых далях, хотя сохраняет вежливое отношение.
Когда-то она так проверила и Пал Саныча ещё не так давно он был всего лишь завотделом редактуры, то есть вполне достижимым для общения. А поскольку не существует человека, который не замечал бы интереса к себе, то и Лиза заметила, что господин Аргунов как-то слишком уж пристально на неё посматривает. Она была бы не прочь закрутить роман, но поскольку они были коллегами, то тема была закрыта изначально. Но отчего бы мужичка-то не проверить? Никогда ведь не повредит!
Мудрая бабушка Лизы когда-то поведала ей, что габариты мужчины не всегда соответствуют внутреннему состоянию. Он может вырасти до двух метров, иметь плечи в косую сажень, ужасно благородный и даже вполне мужественный вид, но внутри оставаться малолетним подростком. Состояние тела и души не всегда соответствуют. А посему, Лизонька, никогда не реагируй только на внешность!
Она и не реагировала. А потому предприняла несколько проверок. Нет, она не стала забывать на столе у Аргунова свой телефон или кошелёк он, естественно, вернёт. И не стала просить сохранить чужую тайну. Зато в кафе, усевшись с подругой (работавшей в другом месте) прямо за спиной у шефа, она с трагическим надрывом, которому позавидовали бы многие актрисы, поведала о некоем постыдном для себя событии. И теперь будет очевидно, трепло он или нет. Поскольку подруга хода в издательский комплекс не имела (а если бы и имела, то язык у неё был завязан в морской узел проверено!), то растрезвонить о позоре Лизы мог только Пал Саныч. Но и через три месяца Лиза не заметила никаких признаков того, что он всё разболтал.
Она довольно пристально наблюдала за ним: чванится или нет, держит ли слово, помогает или только оплеухи раздаёт, старается подчинить тех, кто явно слабее или нет Но активных действий по сближению не предпринимала. Тем более, что любые попытки остальных дам флиртовать с холостым начальником разбивались о его холодность, как волны о скалу. Это Лизе понравилось: если ты при власти, то эту власть никак нельзя применять для удовлетворения своих мужских амбиций.
Потом она и вовсе успокоилась, определив для себя Аргунова, как человека априори порядочного. Значит, козней и подлостей можно не ждать, а спокойно работать. Чем она и занималась, причём работу свою любила и работала с полной отдачей, радуясь, когда удавалось из текста автора сделать конфетку.
Потом, когда сменился владелец журнала, Аргунов оказался на месте главного редактора и Лиза потеряла его из вида. Его должность завотдела занял достойный человек и у Лизы не было совершенно никаких порывов самой оказаться в этом кресле. Но потом, года через три, этот человек открыл собственное издание и место освободилось. И Лиза решила, что было бы неплохо стать кандидатом на это кресло. Но её отвергли.