А уж то, что происходило в последние месяцы и дни, то, что свихнуло мозги и вымотало душу, и по сей день ни в какие новые ворота не лезет. Отчетно-выборное собрание не назначается, никто не отчитывается, ревизионная комиссия руками разводит И жаловаться некуда! Вот-те и приехали! А главное-то безобразие: скупка-продажа паёв. Как это понимать надо? Кто разрешил? И к чему это приведёт?
Выборные лица натерпелись. Их каждый второй колхозник спрашивает и вопросы в острой форме преподносит. Спасибо, за грудки не хватают Им, выборным, с этими вопросами только к Саму идти. Только Сам-то давно их не жалует. И все к телевизору отсылает. Как будто телевизор за всё в ответе.
Итак, мы занимаемся оживлением экономики вашего хозяйства, бойко, как на процессе, начал Юрист (не будем обременять читателя персонификацией личности), а это невозможно без смены формы собственности. Надеюсь, вы это понимаете. На вопросы я отвечу в свое время, упредил порывы активных правленцев. Артельная форма собственности, в коем ваше хозяйство пребывает де-юрэ, является архаичной, не отвечающей духу времени. Дискуссию по этому поводу считаю непродуктивной, снова упредил отдельные реплики. Новые формы собственности прописаны законами Российской федерации, и мы должны, просто обязаны в кратчайший срок вместе с вами переоформиться. Этого требуют интересы дела.
Угрюмо слушает Юриста бывший тракторист Русик. Натрудив руки и хребет, три года как оставил трактор. Первый год получает пенсию и всякий раз напивается со зла. Или со стыда. За «ихним пособием» стыдно на почту ходить. Стыдно дочке-выпускнице в глаза смотреть: не на что учить дальше. Годы ушли и силы. Скрывая лысину, и летом, и осенью, на улице и в помещениях носит он приглянувшуюся кожаную кепку. За козырьком хорошо глаза прятать.
За этой кепкой и ветеринаршу Бадальникову не видать. А на людях, вроде, видная. Улыбчивая, глазастая и за словом в словарик не заглядывает. Иных мужиков неизъяснимой нежностью приваживает, а других как вожжей отхлещет. За эти её способности век ей, видно, в выборных правленцах ходить.
Совсем другая женщина бухгалтер Таисия Крошкина, тоже выборная. «Крошка» и все тут. Первым впечатлением её за городскую корреспондентку принимают. Или за медсестру скорой помощи. В руках её, преподносимых не менее эротично, чем модельно-подиумные ножки, однако же вовсе не шприц, и не записной блокнот, а вечно что-нибудь невообразимо элегантное: зонтик, например, китайский. И так она способна этим распоряжаться, что уже не остаётся сомнений в её колхозно-управленческой незаменимости.
Ошибочным выбором на управленческие функции призван только завхоз Гоша Ворона. Больший молчун, чем пасечник дядя Череда. И больший скромник, чем памятник в постриженных акациях. Но избран на волне народного восторга, периодично вспыхивающего от его своевременных и прицельных выкриков на самых пассивных собраниях. Правда, трудно вспомнить, что именно выкрикал его гортанный негодующий рык. Не то «неча нас ужо пужать», не то «надо больше рожь сажать!»
В углу скромно молчала молоденькая телятница Быкодоева.
Правление обязано осознавать свою меру ответственности перед народом села за преступное промедление, ровно и бесстрастно продолжает Юрист. Осознавать меру и брать ответственность на себя. Это понятно? Кто, если не вы? Вчера, например, вы преступно уклонились!.. И позволили неорганизованной массе совершить несанкционированные деяния! В результате собрание сорвано, анархия победила, а наши благие намерения не достигли цели. Кто оплатит издержки? Он берёт паузу и медленно обводит взглядом каждого правленца, толи оценивая эффект своей речи, толи гипнотизируя. Никто не поднимает глаз и не торопится оправдаться. Русик массирует кисть руки, немеющей от волнения. «Крошка» независимо покачивает соблазнительной ножкой Гоша Ворона муслит во рту нераскуренную папиросу. Сам упирается взглядом в стол с таким напряжением, точно изучает материалы последнего Пленума ЦК КПСС. Завгар Редников тоже волнуется и сдерживается с трудом. Ему, завгару, не виноватому ни в чём, все кажутся предателями. И каждому у него готов приговор. И он, завгар, готов приводить в исполнение.
А какие у вас есть предложения? неожиданно воспользовался паузой правленец Филиков, агроном артели. Может, пересмотреть севооборот?..
а может, сократить штаты?.. не удержался Редников.
знамо дело давно пора! порывается Гоша Ворона.
Я позволю себе продолжить, корректно оборвал Юрист активную часть правления, мою мысль. Надеюсь, господа не обиделись на меня за некоторые претензии? Александр Тимофеевич?..
Да-да?.. А!.. нет-нет
Юрист воспользовался паузой, прошелся вдоль длинного конторского стола и, подняв вверх палец, углубился в собственную мысль.
Надо делать дело. Разговоры для социализма. А в нашем бизнесе нет времени для пустопорожней риторики. Вы спрашиваете о моих предложениях. и это правильный вопрос! У меня есть предложения. Точнее, одно. Единственное. А именно, тут он остановился в торце стола и снова замолчал. Потом быстро оговорился Но прежде я хочу спросить у вас всех: готовы ли вы принять решение, от которого резко изменится жизнь вашего хозяйства и вашего села?
В какую сторону? снова скоропалительно выкрикнул Филиков.
В лучшую, разумеется, недовольно ответил Юрист. И тут же не удержался от реплики Разве я произвожу впечатление грабителя с большой дороги?
Дальше некуда, разминая руку, выдавил из себя Русик. Надо что-то менять.
Так мы всегда согласны, тут же поддержала Русика Крошка.
Да мы всегда единогласно! не преминула подтвердить и ветеринарша Бадальникова. Лишь бы зарплату вовремя давали да премию.
Что ж, подвел черту Юрист, мне нравится ваша готовность взять на себя ответственность за судьбу хозяйства. Итак, моё предложение, тут он снова смешался и внезапно обратился к Савицкому, не поднимающему голову от бумаг, Моисей Яковлевич, могу ли я высказать нашу позицию открыто?
Савицкий, точно просыпаясь от тяжкого сна, поднял недоумевающие глаза на Юрист, перевёл их на Самоварова. И через мгновение оглядел всех членов правления поочередно. Через этот оценивающий взгляд он хотел, как показалось каждому правленцу, понять всю их муку и вселить в каждого веру и решительность. И Юрист прочел этот взгляд. И не заставил себя более ждать.
Наше предложение заключается в том, что на юридическом языке называется «подлог». Да-да, подлог. Уголовно и административно наказуемое деяние. Но это не должно вас смущать. Так диктуют обстоятельства. Сейчас вы согласитесь со мной
В это мгновение дверь распахнулась, и просунувшаяся голова Полины Прорехи пробормотала: «Из района приехали. Вас спрашивают» и тотчас исчезла.
Но я же просил не беспокоить полчаса! гневно возмутился Савицкий, но тут же взял себя в руки. Сан Тюфеич, я думаю все уже готовы взять на себя ответственность за будущее нашего хозяйства и, следовательно, судьбу государства. И поставить свою подпись под протоколом. А? Не слышу!
Самоваров встал, как глиняный колосс из праха, отряхнул пепел с торса и двинул оживленной головой. С опаской оглянулся на дверь и, преодолевая затяжные паузы, сказал:
Э-э товарищи подписать надо протокол. Другого пути нет. То есть, выхода Хозяйство на грани краха. и товарищи предлагают нам руку помощи. Как не верти крути надо что-то менять. Я лично могу подписать всё, что дадут Это моё убеждение. Надо решать. И сел, точно рассыпался комковатой глиной.
А можно послушать проект постановления? вежливо попросил агроном Филиков. Какие будут дивиденды?
Кстати, мы с нашим юристом подумали и о вас, о вашем личном благополучии в новом, возрождающемся хозяйстве, снова взял слово Савицский. Вы ведь сами не подумали о себе, когда выкупили имущественный пай и, тем самым, в соответствии с уставом, лишили себя членства в сельхозартели. Не дошло? У нас есть вариант, обеспечивающий ваше место в будущем акционерном обществе. Но об этом поговорим в рабочем порядке. А сейчас к делу
Можно, я уйду? Мне корову доить надо, внезапно попросила Крошка. И уже встала со стула и потянулась к двери.
Можно. не менее внезапно разрешил Савицкий. Но прежде, может быть, вы оставите ваш автограф под протоколом? Я понял, все члены правления готовы к принятию ответственного решения? Кто-то должен быть первым.
Да я поставлю Пусть уж Александр Тимофеевич по старшинству первым. А корова подождёт, не лопнет, Крошка снова осчастливила стул.
Пусть Тимофеевич сам, решил и Русик.
Просим, поддержала Русика ветеринарша Бадальникова.