Санчело, привет, сказала Ленка по прозвищу Щетка. Девчонки говорят, что ты себе отхватил потрясную «камрадку». Я думала ты тюлень, а ты я вижу, еще тот зайчик побегайчик! Эх, шалунишка- ты еще тот кобель
Ну, и ты ведь тоже не Снегурочка, ответил на острую подколку Русаков.
Демидов, не заморачиваясь обсуждениями, обняв Эрику, топтался рядом с Русаковым. В виду своей натуры он даже не реагировал ни на какие внешние раздражители, которые касались и его выбора.
Демидов, Русаков, услышали они за спиной голос грозной химички, вас можно на пару слов?
Проводив новых подружек на край «танцпола», парни склонив повинные головы явились дежурному учителю.
Вам, что мальчики, наверное, нужны проблемы? Где вы взяли этих иноземных распутниц? Это, что у вас, за поведение такое? Что это за танцы шманцы с немчурой обнимансы?!
Татьяна Ивановна, а как же дружба фройндшафт, спросил Виталий. Что они вам такого сделали? Ну танцуем и всё
Дружба фройндшафт и любовь в Группе Советских Войск в Германии, происходят по письменному разрешению политотдела армии! А в частном порядке не положено! Понимаете не положено! Уже завтра ваших доблестных папочек вызовут в политотдел, и спросят: «почему ваши сыновья, путается с гражданами чужого государства»? Вам это мальчики, это надо?
А вдруг это любовь, спросил Русаков. Может эти девчонки в нас влюбились, и хотят за нас выйти замуж за таких русских, чтобы покинуть этот рассадник капитализма а?!
Не утрируйте, ответила химичка. Рано вам мальчики, еще влюбляться. Вот школу закончите, тогда сколько угодно и не в ГСВГ и не с немками это мой вам совет
А может мы ранние, сказал ехидно Демидов.
Да вот! Мы такие ранние как Ромео и Джульета, сказал Русаков. Вы же нас этому учите!
Хватит мне тут шекспирить Демидов! Даю вам с Русаковым пять минут, и чтобы этих иноземных девиц в нашей школе не было и духу. Вы что парни, совсем потеряли страх, или хотите за двадцать четыре часа вылететь в Союз, строго сказала химичка.
А что Татьяна Ивановна, граждане Восточной Германии не принадлежат к лагерю социалистического содружества, спросил Демидов. Может, мы с Германией находимся в состоянии войны, или нам товарищ Горбачев не привил демократические принципы советской системы развития общества?
Я Демидов, повторять больше не буду! После новогодних каникул я лично устрою вам встречу с сотрудником особого отдела, который курирует наше учебное учреждение. Вы ему расскажете о фривольных гражданках бывшего социалистического лагеря, и их демократических принципах распространения венерических заболеваний. Мы для них оккупанты, а не товарищи по социалистическому лагерю! Вам это понятно?
Понятно, хором ответил Русаков и Демидов.
Что вам понятно?
Понятно, что нам до дружбы с немцами ой, как далеко, ответил Русаков.
Ни кто не забыт и ни что не забыто, сказала химичка, и показала растопыренную ладонь, обозначающую пять минут. Ребята, увидев подобную картину, в отношении гражданок ГДР, которая со стороны руководства школы могла перерасти в прямое столкновение двух идеологий. Во избежании развития скандала, они поспешили ретироваться. Поддавшись давлению, со стороны дежурного учителя, они были вынуждены извиниться перед своими подружками, деликатно объяснив, что на сегодня праздник души отменён.
Во все годы пребывания советской армии в Восточной Германии, каждый офицер, или взрослый член семьи прямо или косвенно попадал, под колпак советской контрразведки. Эти органы ненавязчиво, но вполне продуктивно контролировали обстановку в военных гарнизонах.
В конце восьмидесятых, и в начале девяностых годов, расстановка сил в ГДР стала быстро изменяться. Немцы уже не хотели жить по старому, и все больше и больше стали требовать от своего правительства коренных изменений. Тогда даже русским детям офицеров, прапорщиков и вольнонаемных, проходивших службу в ГСВГ, негласно разрешили заниматься в спортивных секциях и даже обучаться учебных заведениях ГДР.
До падения берлинской стены оставалось меньше года.
Алес майне либе медхен, сказал Демидов. кина фроляйн, не будет у нас электричество цу энде закончилось
Да, да всё танцен алес, подтвердил Саша.
Нам рекомендовано шпацирен на хаус гейн
Нам рекомендовано шпацирен на хаус гейн
Мы вас проводим домой, сказал удрученно Виталий. Увидев расстроенных парней, немки как по команде, не «теряя лица» вальяжно продефилировали через весь зал в сторону выхода.
Что происходит, спросила Эрика понемецки.
Алес, сказал Виталий. Алес капут, гейн цурюк на хаузе
Почему, спросила Керстин, понемецки, стараясь через силу улыбаться.
Дарум, ответил Виталий. Кайне либе! Кайне фреиндшафт! Кайне фрайхат! Кайне гельд!
Девчонки переглянулись и ничего не говоря, направились к раздевалке.
Так, что будем делать? Девки хотели танцев, шоу и секса, спросил Русаков.
А что ты меня спрашиваешь? Ты иди химичку спроси умник бля Она обещала после каникул устроить нам маленький Армагеддон под Фермопилами. Я не очень то уверен, что она не исполнит свое обещание.
А я думаю, химичка молчать будет, сказал Русаков. Какой ей резон выносить сор из избы?
Поживем увидим, ответил Виталий, и накидывая анарак, вышел следом за своими подружками.
Не смотря на то, что на дворе был конец декабря, было относительно тепло. Легкий сырой туман висел в воздухе, высвечиваясь в лучах уличных фонарей белесым маревом.
Завтра наступал новый год, а в воздухе витало какоето непонятное весеннее настроение.
Берлинераллее, а порусски «берлинка», которая шла через все военные городки, была скрыта какимто зябким ночным мраком. Как все улицы Советского Союза, главная аллея гарнизона не могла порадовать глаз количеством работающих фонарей. Немцы в этом районе были гостями редкими, тем более в такое позднее для них время. Обычно в двадцать часов, улицы ГДР пустели, словно повсеместно царил комендантский час. Лишь редкий прохожий, застигнутый врасплох поздним часом, спешил домой из гассштетта, или какогонибудь спортивного клуба. По вечерам немцы почемуто предпочитали сидеть по домам, и, помыв ноги, готовились отойти ко сну. Просыпались они рано. В пять утра уже сев на велосипеды всей восточной Германией разъезжались на работу. «Камарады» (как повсеместно называли русские немцев) работали до пятнадцати часов. Завершив трудовой день, они или прятались по домам, словно раки отшельники, или расходились по гасштеттам, чтобы за бокалом пива и дюпелем шнапса перекинуться в вист или скат.
Немцы как могло показаться, были какието угрюмые, скучные и абсолютно не интересные. Они почемуто редко улыбались, и всегда с подозрением смотрели в сторону русских. Было непонятно: то ли постоянное чувство вины за свое лихое прошлое, то ли суровые законы социалистического бытия, накладывали на их лицах какойто странный отпечаток хронической грусти.
Данке! Нам пора ехайт домой, сказала Керстин. Уже очень поздно.
Девушки, словно по команде шмыгнули в дырку в заборе, и вытащили из кустов складные велосипеды, которые у немцев пользовались популярностью.
О, девочки, прикатили на великах! Я думал вы пешком шпацирен, а у вас фарат хабен транспорт есть. Продуманные какие, сказал Виталий.
Да вот, такие мы, сказала Эрика улыбаясь.
Виталий схватил велик за руль, и пронзительным взглядом посмотрел девушке в глаза:
Шпацирен гейн?
Нет, заверещала Эрика. Нихт шпацирен! Нам пора домой цурюк!
Вы что девки чудите, еще же не поздно! Погуляем! Пообщаемся! А потом мы вас до дома проводим, сказал Русаков, стараясь убедить девчонок остаться еще на часок. Керстин мило улыбнулась, и поцеловав его в щеку, тихо сказала:
Нам Заша, надо ехайт дом. Полицай аусвайс контролирен!
А нас, ваша полиция не проверяет, сказал Виталий.Мы скажем, что мы русские, и мы просто тут шпацирен. У нас кайне аусвайс.
Девушки вопросительно посмотрели друг на дружку. Было заметно, что парни пришлись им по душе, и им не хотелось так просто с ними расставаться. Не говоря ни слова, девушки кивнув головой, согласились, и передав велосипеды кавалерам, направились пешком в сторону КПП.
Контрольнопропускной пункт находился на дороге Берлинер аллее. Там стояло здание контрольного пункта, и дежурил солдатский наряд комендантской роты полка охраны из первого городка. Это была их сфера влияния. Дежурившим солдатам по большому счету было наплевать на гуляющих парней и девчонок, а тем более, если это были дети советских офицеров. В их задачу входила проверка документов у немцев и пропусков, перед тем, как открыть шлагбаум для проезда гражданских и военных автомобилей.