Нет, все было на месте.
Менты, по-прежнему, стояли на месте, уставясь на Москвич, как на машину главы Узбекистана, внезапно оказавшейся перед ними. А вот возле аксакала материализовался невысокий кореец, и что-то темпераментно заговорил, прижимая правую руку к сердцу.
Закончив короткую тираду, кореец сделал шаг вперед и что-то сунул в правый боковой карман пиджака аксакала.
Аксакал величаво кивнул и только успел сделать первый шаг к своей машине, как менты ринулись к Москвичу, быстро размахивая руками.
Первый мент подскочил к машине, плавно открыл водительскую дверцу, а второй что-то говорил, предупредительно кланяясь.
Наконец, аксакал раздраженно махнул рукой и отодвинув первого мента, сел в свою машину.
Менты выстроились в шеренгу и одновременно поклонившись, выкинули правые руки в сторону, разрешая движение.
Москвич, включив левый поворот, отъехал от обочины и Борис недолго думая, пристроился сзади, держа дистанцию пять метров.
Москвич, как лоцман в морском проливе, полном мелей и рифов, бодро несся вперед, строго держась второго ряда.
И Борис старался не отстать от шустрого аксакала, временами приближаясь до двух метров.
Десять минут спустя, машины в плотной связке проехали Бешагач [14] и за автобусной остановкой Москвич, не показывая поворота, ушел направо, в сторону мясокомбината [15].
Еще десять минут езды, Борису пришлось немного простоять в заторе, который образовался при пропуске двух черных Волг с правительственными номерами и наш герой, въехав на площадь Джами [16], где и располагалась его работа в здании Узбекбирляшу [17]. Около лестницы резко пахнуло свежей шурпой [18], которую прекрасно готовили в ресторане этого здания.
Объехав здание с правой стороны, Борис припарковал машину на своем месте, отметив, что место Волги, на которой ездил заведующий лабораторией, стоит свободным.
А вот пятно свежего масла, размером с половину ладони, на месте стоянки Волги шефа, говорило о том, что этом месте ночевала какая-то чужая машина.
«Ильяс Фаридович никогда бы не допустил, чтобы из картера его машины текло масло!
Явно кто-то из охранников поставил свое ведро [19]!» понял Борис, закрывая свой автомобиль на ключ.
Взяв свою сумку, накинул ремень на плечо, прошел десять метров, и стал неторопливо подниматься по широкой мраморной лестнице, которая вела на второй этаж.
Лаборатория, где трудился Борис, находилась на втором этаже, как раз напротив стеклянных дверей ресторана «Кооператор», в котором можно было прекрасно поесть.
Если в СССР поесть было проблемой, то в Узбекистане такой проблемы никогда не было!
Прямо на улицах стояли казаны, в которых варился плов или шурпа, а на лотках можно было купить самсу [20], манты и свежайшие лепешки, которые прямо таяли во рту.
Только в Узбекистане есть настоящие лепешечные базары, в которых можно купить лепешки тридцати сорока сортов [21] и размеров: от маленькой, с ладонь величиной, до огромной, размером с автомобильное колесо легкового автомобиля.
Поднявшись на второй этаж, Борис нос к носу столкнулся с Шавкатом, директором ресторана «Кооператор».
Борис ака [22]! Приходите сегодня обедать! У нас съезжаются все лучшие повара с республики! Три дня будет проводиться соревнования! Самые вкусные манты [23] и лучший плов сможете попробовать у меня в ресторане! прижимая правую руку к сердцу и склоняясь в поклоне, пригласил Шавкат.
Спасибо большое! Обязательно приду! пообещал Борис, в свою очередь наклоняя голову.
Зайдите на секунду в зал! Очень надо! шепотом попросил директор ресторана. Широко открывая стеклянную дверь, на которой был нарисован усатый узбек в белом колпаке и с поварешкой в правой руке.
Я опоздаю на работу! попробовал отказаться Борис, делая шаг в сторону своей двери, до которой осталось только пересечь вестибюль.
Шавкат взял Борис за локоть и подтолкнул в открытую дверь.
За дверью никого не было видно.
Сама дверь плавно пошла назад и замок мягко щелкнул.
Борис-ака! Большое спасибо за дочку! Если бы не вы, то девочку могли выгнать из института! снова склонился в поклоне директор магазина, протягивая Борису пухлый конверт.
Я с вами разговаривать не буду! Вы попросили помочь, я помог! зло сказал Борис, отрицательно мотнув головой.
Хоп! Хоп! сходу сообразил директор ресторана, воровато оглядываясь по сторонам.
Сунув конверт в свой карман, Шавкат приблизился к Борису и негромко сказал:
Вчера приходил человек и серьезно спрашивал о Вас!
Что за человек? Мент? попробовал уточнить Борис.
Шавкат покачал головой и поднял глаза вверх, показывая, что все намного серьезнее.
Сердце Бориса сразу ушло в пятки и мозги бешено заработали:
«Круче ментов только ЧеКисты. Неужели мной заинтересовались КГБшники?
Я пишу только диссертации. Беру по минимуму,
и со мной расплачиваются в основном «услугами», а деньгами очень редко.
Клиенты у меня весьма крутые и болтать лишнего не будут! Со шпионами я не якшаюсь, да и с иностранцами только в израильском центре и с редакциями специальных журналов! Очень сложная ситуация! Как она не вовремя! И это в тот момент, когда мы подали документы на выезд! Надо попробовать расспросить Шавката!»
Что конкретно спрашивал человек? льстиво спросил Борис, вспоминая, что для того чтобы поставить экзамен и зачет дочке Шавката по экономике торговли пришлось выходить на проректора Нархоза [24]. Хорошо, что проректор вспомнил Бориса по совместной поездке в Москву на конференцию по изучению спроса населения на непродовольственные товары. Пять минут разговора, написанная статья в американский журнал с фамилией проректора, и вопрос был решен.
Дочке нужно статистику поставить! поставил условие Шавкат.
Попробую решить вопрос с экзаменом! весомо пообещал Борис, которого сейчас больше занимала нездоровая суета около его персоны, чем экзамен дочки директора ресторана.
Все, все, все! замахал руками Шавкат и махнув рукой, пошел в сторону закрытой двери, около которой стоял молоденький официант, держа на вытянутых поднос с десятком палочек шашлыка и двумя лепешками.
Борис глазами показал на официанта.
Шавкат моментально отозвался на немой вопрос Бориса:
Это мой племянник! При нем можно говорить спокойно! Да и русский язык он знает плохо! Только неделю назад приехал из Хорезма!
Открыв ключом дверь, Шавкат приказал:
Олик обор кейма рахбор башлык! [25]
Хоп, баджарамиз [26]! наклонил голову племянник и едва дверь открылась, ужом проскользнув в нее, бегом побежал к дверям лаборатории.
Пока Борис дошел до середины вестибюля, официант вернулся обратно, бегом пересекая открытое пространство.
«Здорово Шавкат племянника выдрессировал!» восхитился про себя Борис, открывая дверь, рядом с которой висела табличка, с загадочной аббревиатурой, ничего не говорящей посторонним: «ЦНИЛ» [27].
Вся лаборатория представляла собой тридцатиметровую комнату, в которой стояло четыре стола: один, большой полированный, в центре, за которым сейчас сидела лаборант Фирюза и ела шашлык, ловко снимая зубами кусочки мяса с алюминиевой палочки.
На лаборантском столе уже стоял электрический чайник, из носика которого била струйка пара.
Шефа не будет до вечера! доложила Фирюза, не прерывая поедания шашлыка.
Профессор Мирходжаев Ильяс Фаридович не часто баловал подведомственную лабораторию своим присутствием, передав всю полноту власти Борису. весь штат лаборатории состоял из тридцати трех человек: профессора, молодого кандидата экономических наук Бориса Викторовича Шварцмана, лаборантки Фирюзы Закировой, дальней родственницы зам директора Узбекбирляшу, воспринимавшей свою работу как синекуру [28], но беспрекословно выполнявшей просьбы Бориса. (девушка училась на вечернем отделении Нархоза, где Борис читал лекции и изредка помогал девушке написать контрольные и курсовые).
Остальные тридцать человек: лаборанты и МНС [29] постоянно сидели в командировках, собирая материал и статистику для конъюктурных обзоров.
Завари чай, пожалуйста! попросил Борис, присаживаясь рядом с лаборанткой.
Взяв палочку шашлыка, Борис машинально снял верхний кусочек мяса, источающий пряный запах зиры [30] и красного перца.
«Вроде страна рассыпается на составные части, везде бардак, разруха и непрерывное воровство, а при слове КГБ все так же дрожь пробирает до печенок!» размышлял Борис, не замечая, что съел первую палочку шашлыка и принялся за вторую.
Взяв пиалу с зеленым чаем, Борис перешел за свой стол, весь заваленный бумагами, папками толстенными книгами. Рядом с первым столом стоял еще один, сантиметров на десять пониже, на котором был установлен персональный компьютер, с пятнадцатидюймовым монитором сверху.