Альманах «Российский колокол» 3 2020 - Альманах

Ну здравствуйте, мои хорошие,
Давно мы с вами не видались,
Седьмое лето за порошами
Настало здесь, как мы расстались.
Как я живу? Весьма неплохо,
Но все чего-то не хватает,
Порой не сделаешь и вздоха,
А день и ночь уже растают.
Ращу детей они отрада
Моей душе, повинной ветру,
Быть может, так судьбе и надо
На ласки быть не слишком щедрой.
Вы помните, Толстой сказал:
Мы только мы в своем несчастье.
И если жизнь большой вокзал,
То поезд мой идет отчасти.
Он то пыхтит, то вдруг покатит,
То позабыт на полустанке.
Боюсь, что времени не хватит
Нагнать фатальные стоянки.
Я опоздать боюсь на жизнь,
Пусть мне осталась половина.
Давай, чуть больше красок брызнь
На однотонную картину!
Увы, опаздывать мой крест.
Бегу на самолет,
Пока сказали: «Нету мест,
Других возьмем в полет».
Во мне досада сродни страсти,
Еще не хочется простого.
«Мы только мы в своем несчастье».
Иль как там было у Толстого?
А впрочем, жаловаться грех,
Несильно уж меня мотает,
Живу, друзья, не хуже всех,
Хоть все чего-то не хватает

Парчовые платья надели,
Рубины вплели в волоса,
Иные кафтаны прибрали
Под шелковые пояса.
Монисты из яхонтов, злата
Звенят на удалом ветру,
А кто не успел сарафаны
Сменяет на бархат к утру.
Разряженные подмастерья
Собрались на царском балу,
Стоят в ожиданьи хозяйки
В надежде снискать похвалу.
И вот величаво, степенно
Ступает царица сама.
«Одна я владычица,  молвит, 
Пока не явилась зима».
Своими устами как сахар
Целует всех по порядку,
И рдеют их щеки все гуще
От этой ее повадки.
И с ветреным каждым порывом 
В поклоне пред ней до земли,
И лица дождем умывают,
Лишь только она повели.
А я нахожусь в ротозеях
В ликующей пестрой толпе
И «браво» кричу в поднебесье
На рыжей извечной тропе.
В глубоком своем восхищеньи
Пытаюсь поймать ее взгляд,
Воздушные шлю поцелуи,
Влюбленная в дивный парад.
Ах, осень царица, бесспорно,
Моей неспокойной души.
В ее б только сонных дубравах
Мне жить Никуда не спешить

Мы живем в параллельных мирах,
Параллели они бесконечны.
Из домов одиноких мечты
Ускользают наверх в Путь Млечный.

Через стены миров из стекла
Наблюдаем друг друга пристойно.
«Эй, привет! Как семья? Как дела?» 
Обронить на ходу и довольно.

В лабиринтах земной суеты
Бег по кругу наш общий удел.
Соблюдаем условность игры,
Миров наших известен предел.

Вот бы нам повстречаться однажды
В другом мире не параллельном,
Чтобы был он как розовый сад,
Где царит доброта безраздельно.

Мы б в глаза посмотрели друг другу
И простили и правду, и ложь,
Мы б увидели: все мы люди,
Пусть мы разные ну так что ж?

Да и разница эта ничтожна:
Что с того, что тот молод, тот стар,
Когда злые слова неподложно
В самом сердце взметают пожар?

Что с того: ты богат, а я беден?
Не меняется суть вещей:
Несмышленые хрупкие дети
Мы с тобой во Вселенной, поверь.

Одно важно что мы похожи,
Потому что мы любим жить.
И нам жить в веках, только все же
Не порвать бы людскую нить.

Не вспугнуть бы нежные речи,
Что идут глубоко из груди,
Сохранить бы тепло человечье
И другим передать по цепи.

Мы ведь только любовью живы,
В остальном мы навряд ли уверены:
Вдруг миры наши пересекутся,
Даже если они параллельные?

Все девочки с рождения принцессы,
Смешливые чудачки без секретов,
И, несмотря на разные прогрессы,
Сей факт не изменить зиме и лету.

Они прелестные невинные создания,
Что обожают куклы и конфеты,
Пока их детство не прервет свидание,
Во взрослый мир их увозя в каретах.

Кого-то в срок, кого-то очень рано,
С другими запозднится отчего-то,
И уезжают девочки от мамы
На поиски желанного кого-то.

Принцессы вырастают в королевы,
Но что-то вдруг не так идет в процессе,
И правое вмиг путается с левым,
И забывают прошлое принцессы.

А женщины, предавшие забвению
Свой королевский ранг и свою кровь,
Обречены отдаться во владение
Добра иль зла, но выше всех любовь.

В одном стремлении постичь заветный берег
И вымерить блаженство своей мерой
Одна из тысяч станет чистой Сольвейг,
Другая станет обделенной стервой.

И третья любовь принца, как по книжке,
Сменяет на куст роз и соловья,
Четвертая в одеждах серой мышки
Не побежит к любимому в поля.

И кто-то станет сущей ведьмой с горя
От о́тнятой, растерзанной любви,
А кто-то станет жить как ветер в море
И мотыльком порхать, лишь позови.

Но те, прошедшие врата и кру́ги ада
И уцелевшие в любовных жерновах,
Взойдут на трон, простив себе утраты,
И королевы вновь в своих сердцах.

Некоролевы станут верить в старость,
Несчастия свои оставив визави.
Даруй, Господь, им утешенья малость,
Ведь от любви у них все, Боже, от любви.

Если в карму поверить, то был я циркач,
В прошлой жизни ходил по канату;
И содружество звезд мне внушало сверкать
Равновесья высоким талантом.

Без страховки наверх выходил,
Понимая: нельзя оступиться.
Лишь быстрей сердце билось в груди,
Не слабел тренированный бицепс.

Но однажды, уставший от травм,
Не попал в ритм привычного танца
И паденья смертельного страх
Мне из той жизни смог передаться

В нови дней я замечу растраченность сил 
Будто прежний ходок по канату.
Вот и жизненный смысл, как судьбы балансир,
Ускользает из рук потерявшего хватку.

Можно стресс тяжкой кармы изжить и забыть,
Отдалиться от дел, отойти от событий.
И на скользкой, на тонкой опоре судьбы
Перестать вечно делать кульбиты.

Для чего же земной организм
Просит снова опасности дозу,
Чтоб партнершу, сошедшую вниз,
Поразить мастерством виртуоза?

Я с подошв кровь стремлений оттер и смотрю,
Не прельщенный ни славой, ни лестью,
Как наверх, словно в счастья восторг,
На канаты свои обреченные лезут